Стормберги - Лиза Марклунд

блестящего предмета. Выпрямился, оглядел серебряную табакерку при свете дня. Открыл крышку, прочел надпись на внутренней стороне. Еще раз глянул в дыру, затем в окно, в сторону Лонгвикена и водопада Тэльфаллет.

– Привести ночного сторожа, – велел он. – Доставить сюда Нильса Лонгстрёма!

Густав и Ларс-Ивар тут же отправились выполнять приказание.

Однако ночного сторожа нигде не обнаружили.

Пропал и его пикап.

И его сын, по специальности сварщик.

Прибыли полицейские из Стентрэска – все, кого там смогли выделить, а также сотрудники из Йоккмокка и Йелливаре.

Предстояло допросить всех рабочих в поселке. И всех женщин, которые, возможно, что-то могли рассказать.

В ту ночь шел проливной дождь, все сидели по домам.

Турд и Эрлинг вкалывали на своих обычных сменах в сварочном и машинном цехе, когда в помещение вошли полицейские из Йоккмокка и остановили работу. У входной двери соорудили временный стол на подпорках, принесли три стула. Всем рабочим велели встать в ряд и по одному подходить к трем полицейским.

Турд встал так, чтобы оказаться ближе к концу очереди. Он не слышал, о чем спрашивали за столом, стоял, медленно покачиваясь взад-вперед на пятках.

Примерно через час настала его очередь. Констебль, едва отрастивший волосы на лобке, подвел его к столу и поставил перед сидящими в ряд полицейскими.

– Фамилия? – спросил констебль, сидящий посредине, не поднимая глаз.

– Турд Стормберг, – ответил Турд и снял шапку. Полицейский справа записал, полицейский слева поднял глаза.

– Ты не родня Густаву Стормбергу?

– Брат мой, – ответил Турд, крепко держа шапку обеими руками.

– Что ты делал прошлой ночью?

– Спал. В своей постели.

– Где именно?

– В бараке. В четвертом бараке.

– Кто-нибудь может подтвердить, что ты был там?

– Да, брат мой. Мой второй брат. Эрлинг. Мы с ним живем в одной комнате.

Теперь и средний полицейский посмотрел на него.

– Твой брат Эрлинг – он тоже спал в своей постели? Всю ночь?

Турд провел одной рукой по волосам.

– Да-а, думаю, что да… Он спал, когда я засыпал, и спал, когда я проснулся…

– Ты не слышал ночью ничего странного? Может быть, видел что-нибудь необычное?

Турд покачал головой.

– Я даже по нужде не вставал.

Все трое полицейских уставились в стол, левый сделал жест рукой, и тот, что без волос на лобке, схватил Турда за рукав и отвел в сторону.

Допрос был окончен.

Работа на строительстве гидроэлектростанции шла в тот день в половину мощности.

Возмущение по поводу ограбления среди простых людей в поселке было весьма сдержанным, с примесью уважения и с изрядной долей зависти. Ограбили-то не самых бедных, с этим не поспоришь, к тому же никто из людей не пострадал.

Циркулировали разнообразные догадки по поводу того, кто же это сделал. Одни говорили, что бетонщики – они круче всех, вот кто легко мог проломить сейф. Или гангстеры, профессионалы-медвежатники. Или же сварщики, виртуозно владеющие горелкой.

Больше всего разговоров шло о Нильсе Лонгстрёме. Тот всегда держался высокомерно, а теперь вот пропал. И сын его тоже. Хотя Карла видели в Мессауре на следующий день после ограбления – несколько человек могли это подтвердить. Теперь все поняли, что он эгоист и подыгрывал отцу. Хотя большинство придерживалось мнения, что это сделал кто-то из сезонных рабочих, один из сотен таковых, кто по осени покидает северный

край.

Вот такие разговоры шли в бараках и рабочих столовых.

А тем временем добыча лежала в тайнике под кладовкой Турда в бараке номер 4. Большой Нильс, связанный по рукам и ногам, валялся на полу в салоне пикапа, слабеющий, обезвоженный, весь в испражнениях. Машина стояла в кустах у северо-восточной оконечности болота Кальмюрен, позади площадки, где недавно поставили желтую предупреждающую табличку с черной надписью:

SKYDDSOMRÅDE

Tillträde förbjudet för utlänningar

RESTRICTED AREA

Entry prohibited for aliens

SPERRGEBIET

Zutritt för Ausländer verboten

ZONE PROHIBEE

Accés interdit aux étranger

SUOJA-ALUE

Pääsy ulkomalaisilta kielletty

ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА

Доступ иностранцам воспрещен

– В машине? Он лежит в машине?! Какого черта он там делает?

Сообщение вывело Турда из равновесия. Под фланелевыми рубашками и рабочими брюками и он, и Эрлинг были все в синяках и царапинах, словно скатились с самой вершины горы Стормбергет. Напряжение и недосып не добавляли терпения.

– Было темно, как в желудке, – ответил Ларс-Ивар. – Ни черта не видно.

– Какого черта, у вас ведь есть фонарики? А у нас под полом что, солнышко светило, как вы думаете?

– На болоте было так мокро после дождя, мы могли…

– У нас там все к чертям загорелось, пока мы валялись под домом, обнимая газовые баллоны! Что вы думаете, черт подери? Что у нас тут гребаная воскресная школа?

– Мы не смогли затащить его достаточно далеко на болото, – ответил Густав. – И он лежит себе, никуда не денется.

– Но почему вы не прибили эту сволочь?

– Да к чему торопиться? Пусть полежит, подумает о своих грехах. Поедем туда завтра вечером, когда все более-менее успокоится. И лучше пусть идет на болото своим ходом. Однако у нас есть проблема. Его сын, Карл Лонгстрём, – где он?

Они стояли вокруг купели в церкви – официальным поводом называлась подготовка к крещению и свадьбе. Братья Стормберги и Ларс-Ивар, Агнес и Карин с малышом на руках.

Карин шагнула вперед, прижимая ребенка к груди.

– Он уехал и больше не вернется.

Густав посмотрел на нее, желваки у него напряглись.

– Что ты наделала?

Она подняла подбородок, смело посмотрела ему в глаза.

– Если вы его тронете, то… то я не с вами.

Все уставились на нее. Ребенок захныкал, она стала качать его на своих тоненьких руках.

– А если он проболтается?

– Не проболтается.

– И ты можешь это гарантировать?

Она не ответила, но Густав не мог так оставить дело.

– Если он еще хоть раз сунется сюда, то ему конец.

Карин опустила глаза, отвернулась.

Настал новый рассвет, чуть позднее, чем накануне. Здесь, у Северного полярного круга, дни стремительно становились короче. Ночные заморозки впивались в землю и озера, набрасывая белый брачный наряд на траву и деревья. Новых денег для выдачи зарплаты в администрацию так и не подвезли, и среди работников зрело недовольство. Не у всех имелись запасы. Напротив, у многих деньги кончались намного раньше, чем подходил к концу месяц.

Впрочем, нужно время, чтобы снова собрать почти миллион крон и переслать его в Мессауре, рассуждали некоторые. Желания работать в тот день ни у кого особо не было, и уже вскоре после полудня столовая заполнилась народом. Руководство приняло решение, что все смогут пообедать в кредит, – это сильно подняло настроение.

Пока все