Призраки оставляют следы - Вячеслав Павлович Белоусов

лазали накануне. Нашёл я следы, повреждён один ящик. Но теперь что говорить? Вывез Усыкин те бумаги, которыми неизвестные интересовались. Только и они едва не погибли.

Данила поперхнулся от его слов, отставил ложку, весь аппетит пропал.

– Ушла бы машина под лёд, не опереди её дочка вашего первого секретаря райкома. Вот беда, одна другой страшней.

– Это я её приглашал из города! – уставился на Федонина Данила. – Допрашивал насчёт Топоркова.

– Успел, значит, – покачал головой Федонин. – Не укладывается в моей голове… Чёртов омут здесь у вас. Достался тебе райончик! А с виду – тишь и благодать.

– Как же всё случилось?

– Бобров тебе ничего не рассказывал?

– Да я с утра поэтом занимался, а потом браконьерами, – поморщился Данила. – Мог бы сообщить.

– Несчастный случай, понятное дело… – покачал головой Федонин. – Однако сколько завертелось вокруг этого…

– Чего этого?

– Вокруг чего или кого, сказать пока сложно, но звенья одной цепи. Клубочек мы с тобой, Данила Павлович, тронули, вот он и начал разматываться.

– Загадками, Павел Никифорович, вы заговорили. Не понять.

– А ты догадывайся, боец. Поспешай, – хитро усмехнулся Федонин. – Я, вон, и наганы проверил.

Данила так и застыл с куском у рта.

– Не было револьвера у милиционеров, – продолжал тот как ни в чём не бывало. – И тут полная неизвестность.

– Вы и о пуле знаете? – не удержался Данила.

– На то я старший следователь при прокуратуре области, чтобы всё знать.

– Югоров рассказал?

Федонин кивнул.

– Игорушкину сообщили?

– Ему пока ни к чему. Он прокурор области, ему у руля стоять, как твой Маркел Тарасович любит выражаться, а нам с тобой истину устанавливать.

– Значит?..

– Ты чего меня вопросами засыпал? Я из города только что прикатил. Ты мне должен докладывать. Бобров вот отдохнуть пригласил. Мы с ним уже по сто граммов приняли…

– Извините.

– Ну-ка, ответь, боец, ты с моими поручениями справился?

– Всех участников той злосчастной перестрелки допросил, просматривается одна существенная деталь: Топорков прицельно не стрелял, палил в белый свет как в копеечку.

– Выходит, пугал?

– Так точно.

– Это уже кое-что… Впрочем, я так и думал. А отец его не объявился?

– Есть надежда, что найден след.

– Вот как! У тебя для меня одни положительные эмоции.

– Есть и не очень.

– Про утопшую?

– Само собой… – Данила изменился в лице. – Машину эту ей отец подарил. Единственная радость у неё была. Только ездить научилась – и эта трагедия!

– Значит, жениха в тюрьму, а ей машину? Интересное дело…

– Она мать по выходным навещала, машина и выручала. Мать едва удалось разговорить… Но кроме этого – ничего.

– Да… дела. Мы полагаем, а Он располагает.

Данила, подняв глаза, проследил за пальцем Федонина, упёршимся в небо, хмыкнул:

– Объективная реальность выше нашего понимания.

– Да уж куда нам, – закашлялся старший следователь.

Он собрался сказать что-то заковыристое, но сдержался.

– У меня просьба к вам, Павел Никифорович, – осмелился Данила. – Поговорили бы с Бобровым. Может, вас послушается.

Федонин насторожился.

– Дело мне поручил расследовать. Пустяшное, но принимает оно гадкий оборот. Распорядился взять под стражу браконьера, а тот, если и виновен, то не в такой степени, да и сажать его – только портить. К тому же семья и детишек куча.

– Маркел Тарасович – прокурор рассудительный, – поджал губы Федонин. – Что ты не договариваешь, боец?

– Надавил на Боброва кто-то.

– Кто?

– Какого-то Льва Андреевича называли…

– Так это же заведующий отделом обкома! – Федонин округлил глаза. – Кстати, административным, который наши правоохранительные органы курирует. Ты что же, не видел его у нас на совещаниях? Каждый раз выступает и разгон устраивает такой, что будь здоров! Вольдушев Лев Андреевич.

– Ну, я не знаю… – смешался Данила. – Может, и не он, может, его именем прикрываются, только инспектор сболтнул, что браконьер его место занял в кундраках, вот заведующий и обиделся. А бедолага к тому же в лебедя угодил.

– В лебедя? Ну, тут и говорить нечего, засудят дурачка, – Федонин махнул рукой. – Бобров меня и слушать не станет. Маркел Тарасович на флоте служил, он знает, куда рулить.

– Считаю вредным его в тюрьме содержать.

– И много у тебя таких дел?

– Четыре.

– Кто разрешил!.. – начал закипать гневом Федонин. – Тебе дело Топоркова поручено вести, а ты самодеятельностью занимаешься! Прознает Игорушкин, он!.. И тебе, и Боброву несдобровать!

– Я их в два дня окончу.

– Дознаватель милиции ими заниматься обязан, а не следователь прокуратуры! Вы что творите?

– На деле Топоркова это не отразится. – Ковшов уже и не рад был, что затеял этот разговор.

– Эх, Данила, Данила, – помолчав, опустил ему руку на плечо Федонин. – Не била тебя жизнь… О бракаше забудь. Не спасёшь ты его, а себе неприятности наживёшь.

VII

Они, как по команде, замолчали. Горячий, возбуждённый, увлекая за собой аппетитные запахи, подошёл Бобров.

– Всё готово, – наклонился он к Федонину и слегка пошатнулся. – Сейчас Павлуха кастрюли принесёт. Здесь будем трапезничать, Никифорыч, или в избу попрёмся?

– У костра, чего ж в духоту? – засмеялся тот. – Я уж и забыл, когда вот так: у живого огня да на воздухе!

– Павлуха, давай сюда, и самобранку Варварину не забудь! – скомандовал Бобров.

– Заботливая у тебя жинка, Маркел Тарасович, – похвалил Федонин.

– Морячка она. Я её, голубку, из Геленджика умыкнул.

Они расселись вокруг костра, выпили, как предложил Федонин «с устатку», и принялись за шашлык.

– Ты, Никифорыч, чаще нас наведывай, – веселей положенного начал Бобров, – а то самим некогда. Забот полон рот.

– Вот я и хотел с тобой обсудить один вопрос, Маркел Тарасыч, пока глаза блестят и голове не до сна.

– Да нам до тех пор!..

– В Питер надо ехать Даниле Павловичу, – коротко перебил его Федонин. – В Ленинград, вернее… С экспертизой проблемы. Не получается у Югорова заключение. Необходимо исследование микрочастиц, а в нашей дыре руки коротки.

– А Ковшову зачем? – опешил Бобров, сразу протрезвев. – Нельзя оперативника снарядить?

– Всё можно теоретически, но… – Федонин кашлянул в кулак. – Нежелательно.

– А я как же? – выкатил глаза Бобров. – Сегодня несколько дел возбудил.

– Знаю.

– Откуда? – Бобров зло зыркнул на Ковшова.

– Данила Павлович обещал мне, что за два-три дня их окончит и в суд отправит. Дела-то пустяшные, а?

– Злостные браконьеры, будь они неладны! – выругался Бобров. – Свалились, как снег на голову.

– А зачем взял? Милицейские же?

Бобров опять покосился на следователя, плеснул водки в стакан, опрокинул одним махом в рот, не закусывая, смахнул рукавом с губ.

– Никифорыч! Ну, он ничего не понимает, а мы же с тобой…

– Что?

– Не мне тебе объяснять…

– Нажали сверху?

– Никто не нажимал. – Бобров отвернулся, грудь выставил. – Мы не такое видали.

– Ладно… Я тебе не судья, – опустил