Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

прах и пепел госслужбы, – объявил Гектор. – Мы теперь абсолютно свободные люди. Моя жена сейчас пишет книгу. И мы скоро с ней снова уезжаем. Ждем лишь новые загранпаспорта с нашей объединенной фамилией. А потом наше свадебное путешествие продолжится. Долгий вояж.

– И куда вы направитесь? – Блистанов словно расстроился от этой новости.

– В Трою. В Чанаккале и к горе Иде-Каздаг. И по всей Турции: в Эфес, Милет, в Каппадокию и еще дальше на Восток.

– Я всегда подозревал: Троя вас позовет, Гектор Игоревич, – вздохнул Арсений Блистанов. – Понял. Не вовремя я сунулся со своими заморочками. Даже бестактно с моей стороны. У вас такое событие в жизни: свадьба, путешествия… Планы ваши, а я… Извините меня.

– Гек, нам паспортов с биометрией ждать еще больше двух недель, – тихо заметила Катя. И обратилась к Блистанову: – Арсений, а старое дело об убийстве и поджоге трупа… оно чем-то важно для вас?

– Очень важно! Я должен разобраться. Напоследок, перед уходом на гражданку со службы.

– Убийство произошло в Полосатово? – по своей прежней репортерской привычке продолжала задавать вопросы Катя.

– Нет.

– В Перхушково? Где вы с матерью живете? – предположил Гектор.

– Нет. Оно вообще случилось не в Подмосковье. В Кукуеве.

– А где град Кукуев? – усмехнулся Гектор.

– Недалеко от Тарусы. На Оке. И кстати, я сейчас не живу у матери в Перхушково. – Голос Арсения Блистанов слегка изменился. – Мы с вами тогда дело в Полосатово раскрыли, и я в августе решил жить самостоятельно. Отдельно. Квартиру себе снял поближе к Полосатово. А сейчас, в отпуске, я себе нашел однушку в Москве.

– Никогда не слышала про Кукуев, – призналась Катя. – В Тарусу я с подругами ездила на машине, в музей Цветаевой.

– Он заявляет, в Кукуеве очень красиво. Ока, лес, – ответил Блистанов.

– Кто? Бывший малолетка – отцеубийца? Садист с косой? – хмыкнул Гектор.

Блистанов кивнул.

– Он ваш друг? – изумилась Катя.

– Он мой знакомый. Приятель. – Блистанов опустошенно откинулся на спинку стула. – Ладно. Извините меня. Мы так славно пировали. Праздновали вашу свадьбу. А я все испортил ужасающими подробностями убийства.

И правда, думала Катя, сначала им с Гектором показалось: Блистанов приехал к ним в Серебряный Бор просто поздравить их.

Катя сидела с ноутбуком на первом этаже, в комнате, принятой ею во время первого приезда в дом Гектора за кабинет его отца – генерал-полковника Борщова. Но светлая комната больше походила на дачную террасу: огромное угловое окно, а вдоль противоположной стены до потолка книжные стеллажи с трудами античных авторов, собранием знаменитых «литпамятников» римских и греческих классиков. Наследие вырастивших Гектора и его брата-близнеца деда-ученого и бабки-переводчицы, соратницы знаменитого академика Гаспарова. Кроме стеллажей, дивана и кресел в просторной комнате имелся лишь старинный стол-бюро, перевезенный в Серебряный Бор с дедовской дачи в подмосковном Кучино.

За бюро Катя и устроилась писать. Ее первая книга, представлявшаяся ей в замыслах приключенческим детективным романом о поисках сокровищ на основе их незабываемого путешествия с Гектором к Небесной горе Хан-Тенгри[2], продвигалась вперед быстро и на удивление легко.

Но возникали и препоны. Из прежних намерений Кати творить наверху в лофте-спортзале во время тренировок Гектора, одновременно любуясь им «в палестре», не вышло ничего путного. Правда, место железной солдатской койки Гектора заняли два их рабочих стола с офисной техникой – напротив друг друга, но пользы делу написания книги они не принесли. Увы, увы… Да и какая польза, когда Катя смотрела не в ноутбук, а на мужа, завороженно следя за его тренировкой в стиле тибетского Маг Цзал, и в результате не выжимала из себя и трех абзацев текста?

И Катя решила изменить тактику. Теперь лишь первые четверть часа она восхищалась мужем «в палестре», затем подхватывала ноутбук, посылала Гектору воздушный поцелуй и тихонько уходила вниз, на террасу. С книжного стеллажа здесь на нее словно строго косился гипсовый бюст слепого Гомера, призывая к трудолюбию. А рядом в инвалидном кресле-каталке располагался свекор Игорь Петрович.

Многие в разговорах с Катей, в том числе и полковник Гущин, называли ее свекра безумным. А она считала больного, пережившего инсульт от великого горя и потрясений парализованного генерал-полковника Борщова запертым в его теле жестоким коварным недугом. Она уверяла и Гектора, и сиделку: с генералом надо постоянно общаться, вовлекать его в жизнь. Он не должен ощущать себя брошенным, покинутым домашними. Внешне безучастный, не способный к движениям и эмоциям из-за паралича, внутренне, по абсолютному убеждению Кати, он полностью сохранил и свою личность, собственное «я», и понимание происходящего, и любовь к Гектору, и скорбь, боль сердечную в отношении второго сына – близнеца Игоря, зверски казненного чеченскими боевиками.

Когда свекор относительно неплохо себя чувствовал, Катя во время работы над книгой сама привозила его в инвалидном кресле на террасу. В его присутствии она усердно «творила» и одновременно увлеченно рассказывала ему о Гекторе и о событиях их недавнего путешествия на Иссык-Куль и к Небесной горе. Вершить сразу несколько дел ей помогала привычка, усвоенная в пресс-службе, когда она, полицейский криминальный обозреватель, могла одновременно строчить в ноутбуке сенсационные статьи, общаться по мобильному с коллегами, просматривать оперативные сводки, узнавать самые горячие новости.

– Игорь Петрович, представляете, когда мы первый раз поднялись в горы в поисках ориентира на Хан-Тенгри и поняли: место не то, неподходящее, я ужасно растерялась, – признавалась Катя генерал-полковнику Борщову, одновременно быстро печатая на ноутбуке. – Пала духом. А Гек нам всем: «Спокойствие, только спокойствие!» И предложил искать дальше.

Она взмахнула рукой и… увидела мужа. Гектор стоял, прислонившись к дверному косяку, слушал ее и улыбался. Возник он бесшумно, словно тень.

– Она книгу начала, папа. Свою первую! – Гектор тоже обратился к безмолвному отцу. – Зашибись! Бестселлер будущий. Никаких советов не смею давать ей – писателю моему. Но сердце екает… надо как «Мумия – принц Египта»: тайна, убийства, погони, поединки, мистика, ужасы, жуть! И море, море любви! Читательницы в осадке. Адски завидуют вымышленным персонажам. Шок и трепет. Восторг. Хайп. Хейт. Дело в шляпе. Книга в топе. Шквал комментов – хвалебных и злобных. Слава и признание.

– Я учту пожелания, – многозначительно пообещала Катя.

– А к нам едет Полосатик, – объявил ей Гектор. – Собственно, он уже у ворот.

Капитан полиции Арсений Блистанов, прозванный Гектором и Катей Полосатиком, явился с букетом роз и большим тортом.

– Поздравляю вас, Катя, Гектор Игоревич! – радостно заорал он на весь участок, заруливая в ворота и высовываясь из окна своей старенькой машины (прежде, в Полосатово, он передвигался либо на полицейской патрульной, либо вообще на электросамокате).

Арсений вручил Кате букет, обнял Гектора, всучил ему коробку с