Бокал кардинала Ришелье - Наталья Николаевна Александрова

только одна нога никак не помещалась.

Гоша с силой нажал на ногу, запихнув ее внутрь, затем закрыл чемодан и отодвинул его в угол.

– Она же там задохнется! – проговорила я.

– Ты лучше о себе думай! – рявкнула на меня Ламия, и в упор уставилась на Кожемякину.

– Куда он их дел? – спросила она после недолгого молчания.

– О чем это ты?

– Ты отлично знаешь, о чем! – прошипела Ламия. – О камнях! О камешках!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Прекрасно знаешь! О тех бриллиантах, которые хранились у твоего дяди.

– Я не видела никаких бриллиантов.

– Знаешь, у меня люди рассказывали даже то, чего не знают… так что ты у меня сейчас запоешь лучше канарейки!

С этими словами она открыла маленький кожаный чемоданчик.

Внутри его были аккуратно уложены сверкающие хирургические инструменты.

– Лама, постой! – подал голос Гоша.

– Ламия!

– Ну, Ламия, подожди…

– Чего это?

– Ты собираешься с ней работать?

– А что – не похоже?

– А ты слышала, что сказала та креветка из чемодана?

– Только мне и дела ее слушать!

– Так вот, она сказала, что через час у нее следующий показ…

– Ну и что?

– Вопрос в том, где этот показ…

– Да какая разница?

– Большая!

Гоша шагнул в угол, открыл чемодан.

На нас смотрело красное от натуги лицо риелторши.

– У тебя показ через час?

– Уже через полчаса.

– И где этот показ?

– Да здесь же! Сюда должны клиенты прийти.

– Ты слышала, Лама?

– Сколько повторять – не Лама, а Ламия! Да хоть бы и так! Положу этих клиентов и доделаю работу…

– Лама, не горячись! Зачем нам столько лишних жмуров?

– Да сколько их там…

Гоша снова нагнулся над чемоданом и спросил:

– Что за клиенты? Семья?

– Семья… три брата из Ингушетии с женами… один такой бородатый… вы его наверняка знаете.

– Откуда это?

– Да его все время по телевизору показывают. Он очень известный, чемпион по боям без правил…

– Ты слышала, Лама?

– Ну да… – интонация Ламии немного изменилась.

– Так что, я думаю, планы нужно немножко изменить.

– Что же, я, выходит, сегодня не поработаю?!

– Поработаешь, только не здесь. Пойдем к Хозяину, там тебе будет удобнее.

– Ладно… – Ламия с сожалением принялась развязывать Наталью Сергеевну.

Вскоре мы обе были развязаны.

И тут из прихожей донесся дверной звонок.

Ламия и Гоша переглянулись.

– Она ведь сказала, еще через полчаса.

– Выходит, поторопились, пришли раньше, чем обещали.

Из-за двери донесся хриплый голос:

– Эй, открывай, слышишь, мы пришли! У нас время дорогое, открывай немедленно!

– В старых квартирах вроде этой бывает второй выход. Черный ход называется. Может, и здесь есть?

– Может, и есть, но где?

– Хозяйка знает…

– Знает, да не скажет.

– Эй, открывай! – донеслось из прихожей.

– Что же делать?

– А вот мы сейчас узнаем…

Гоша пнул чемодан и спросил:

– В этой квартире есть второй выход?

– Есть! – пискнула девица из чемодана. – На кухне, за холодильником… с виду стенной шкаф…

Сообщники переглянулись и поволокли нас через прихожую на кухню.

Когда нас вели, из-за двери донесся злобный окрик:

– А ну, открывай, а то сейчас дверь выломаем!

У меня мелькнула было мысль позвать на помощь, но Ламия ткнула мне под ребра нож и прошипела:

– Только пикни!

Мы прошли на кухню, подошли к холодильнику.

За ним был большой стенной шкаф.

Гоша открыл дверцу этого шкафа.

Внутри была плотная белая занавеска. Гоша отдернул ее. За занавеской оказалась дверь, а за ней – темная узкая лестница.

Сообщники вытолкали нас на эту лестницу, вышли следом и закрыли за собой дверь.

Спотыкаясь и оскальзываясь, мы спустились по лестнице и вышли во двор.

У меня теплилась надежда, что здесь нам удастся сбежать или позвать на помощь – но во дворе не было ни души.

– Жди здесь! – бросил Гоша своей спутнице. – Я сейчас подгоню машину!

Ламия смотрела на нас волком, так что у меня не было даже мыслей о попытке побега.

А через минуту во двор въехал красный микроавтобус.

Нас втолкнули в заднюю часть салона без окон, и автобус куда-то поехал.

Некоторое время мы молча ехали.

Тишину нарушал только глухой звук перекатывающихся у нас под ногами металлических деталей неизвестного назначения.

В автобусе было полутемно. Я видела напротив только глаза Кожемякиной. В данный момент я не читала ее мысли при помощи своего заветного бокала, перед посадкой в автобус Ламия забрала у меня его вместе с сумкой, но эти мысли и без того были буквально написаны на лице Натальи Сергеевны. По моей вине она попала, что называется, из огня в полымя.

Я увела ее из собственной фирмы, чтобы избежать ареста, – и в итоге она попала в куда худшее положение…

Правда, я разделила с ней эти неприятности, но вряд ли ей от этого легче…

С другой стороны, она все губы кривила, да улыбалась презрительно, показывая, что не верит ни одному моему слову.

– Ну что, – прошептала я, – теперь ты мне веришь? – и скосила глаза на Ламию.

Вы не поверите, но эта стерва услышала мой шепот. Она повернулась и одарила нас таким взглядом своих безумных глаз, что я, хоть и ожидала подобного, невольно вздрогнула. А уж Наталья здорово испугалась.

Наконец автобус остановился, задняя дверца открылась.

В просвете показалась Ламия и приказала нам:

– Выходите!

А что нам еще оставалось делать? Не сидеть же в этом автобусе до конца жизни!

Мы вышли на свет и огляделись.

Микроавтобус стоял в безлюдном переулке. С одной стороны от нас была высокая, глухая и мрачная кирпичная стена (возможно, за ней располагалась какая-то старая фабрика), с другой стороны – кирпичный же шестиэтажный дом.

Ни одно окно в этом доме не было задернуто занавеской, ни на одном подоконнике не было цветов, ни из одного проема не выглядывало лицо человека. Вообще, вид у этого дома был нежилой. Возможно, он был предназначен на снос и жильцов выселили.

Единственным признаком жизни в переулке был газетный киоск, расположенный чуть в стороне от нас.

Правда, он тоже был закрыт, и продавца в нем не было, но в нем были выставлены цветные журналы и книжки карманного формата в ярких глянцевых обложках.

Как ни странно, именно к этому киоску повела нас Ламия.

Она своим ключом открыла его и грубо втолкнула нас внутрь.

Вслед за нами вошла сама Ламия и ее длиннолицый спутник Гоша.

Ламия закрыла за ним дверь, и тут произошло нечто неожиданное: киоск вместе с нами провалился под землю.

Видимо, Гоша и Ламия именно этого и ждали, во всяком случае, на их лицах не дрогнул