В лесу - Тана Френч

и сбежала к подружке. И что она, как и Розалинд, вернется, как только успокоится. Только и всего.

Вообще-то я, пускай и проявив бездушие, очень обрадовался, что в понедельник Вера всю ночь не спала. Как ни ужасно это признавать, но и Джессика, и Розалинд вызывали у меня подозрения. Джессика выглядела довольно слабенькой, но при этом еще и неуравновешенной, а миф о том, что безумие придает сил, имеет определенные основания. Вряд ли восхищение, в котором купалась Кэти, не вызывало у нее ревности. Розалинд очень опекает Джессику, и если успехи Кэти все глубже погружали Джессику в оцепенение… Я знал, что Кэсси думает о том же, но она молчала, и это отчего-то действовало мне на нервы.

– Надо бы узнать, почему Розалинд сбегала из дома, – сказал я, когда мы вышли из дома Фолизов.

Средняя девочка, расплющив нос о стекло в окне гостиной, корчила нам рожи.

– И куда она сбегала, – добавила Кэсси. – Поговоришь с ней? По-моему, ты от нее больше добьешься, чем я.

– Вообще-то, – чуть неловко признался я, – это она сегодня звонила. Она зайдет завтра после обеда. Сказала, ей надо кое о чем поговорить.

Кэсси, которая как раз убирала блокнот в рюкзак, замерла и, обернувшись, наградила меня непроницаемым взглядом. На миг я решил, будто она слегка надулась, оттого что Розалинд выбрала меня. Мы оба привыкли к тому, что родственники жертв больше любят Кэсси, и меня окатило постыдной волной ликования: в кои-то веки предпочли меня, вот так-то. Мы с Кэсси относимся друг к другу как брат с сестрой, и нас обоих это вполне устраивает – правда, порой это приводит к соперничеству, какое бывает между братьями и сестрами. Но после паузы Кэсси сказала:

– Отлично. Вот и упомянешь этот ее побег, как бы между прочим.

Она закинула рюкзак за спину, и мы зашагали по дороге. Сунув руки в карманы, Кэсси смотрела на поле, и я прикидывал, злится ли она на меня за то, что я не сказал ей раньше про звонок Розалинд, ведь, как ни крути, следовало бы. Я слегка подтолкнул ее локтем – прощупывал почву. Через несколько шагов Кэсси поотстала и дала мне чувствительного пинка.

* * *

Остаток дня мы обходили дома в поселке. Это утомительная, неблагодарная работа, и помощники уже проделали ее, но нам хотелось понять, что думают соседи о Девлинах. Каждый второй считал, что семья достойная, однако держатся они особняком, а в таких небольших поселках, как Нокнари, любая скрытность сродни оскорблению, еще шаг – и непростительный грех: высокомерие. Впрочем, Кэти Девлин была совсем другой, а поступление в Королевское балетное училище сделало ее гордостью Нокнари, их собственной звездой. Даже самые бедные семьи перечисляли в ее фонд деньги, каждый непременно желал рассказать, как Кэти чудесно танцевала, некоторые плакали. Многие поддерживали движение “Стоп шоссе!”, но когда мы спрашивали о Джонатане Девлине, во взглядах проскальзывало неодобрение, а ответы делались уклончивыми. Кое-кто – этих людей я пометил в блокноте звездочками – разразился гневной тирадой о том, как Девлин мешает развитию и хочет подорвать местную экономику. Большинство склонялось к мнению, что у Джессики не все дома.

Когда мы интересовались, не видел ли кто чего-нибудь подозрительного, нам преподносили полный набор местных юродивых, от старика, который орет на мусорные баки, до парочки хулиганистых четырнадцатилеток, а кроме того, мы узнали обо всех местных склоках и всяких незначительных ночных происшествиях. Некоторые – правда, ничего полезного мы из этого не вынесли – упомянули то давнее дело, и неудивительно, поскольку до раскопок, строительства шоссе и убийства Кэти оно оставалось единственным ярким пятном в истории Нокнари. По-моему, я узнал несколько имен и парочку лиц. Сам я смотрел на все вокруг с профессиональным бесстрастием.

Через час или около того мы добрались до дома 27 по Нокнари-драйв, где нас встретила миссис Памела Фицджеральд – поразительно, но все такая же энергичная и неугомонная. Восемьдесят восемь лет, иссохшая, подслеповатая, вся скрюченная, она с порога предложила нам чаю, отмахнулась от возражений и перекрикивалась с нами с кухни, пока составляла на поднос чашки и всякую всячину. Она требовательно вопросила, нашли ли наконец ее сумочку, которую какой-то юный негодяй вырвал у нее в городе три месяца назад, и, услышав, что не нашли, потребовала отчета. Ощущения диковинные – совсем недавно я читал ее выцветшие показания в старом деле, а теперь она жалуется на опухшие ноги (“Совсем меня замучили, проклятые”) и наотрез отказывается от помощи с чаем. Все равно как если бы в один прекрасный вечер Тутанхамон или мисс Хэвишем вошли в паб и потребовали пинту пива.

Она рассказала, что родом из Дублина – “дитя Либертиз[13], вскормленная на столичных хлебах”, – но переехала в Нокнари двадцать семь лет назад, когда ее муж (“Упокой, Господи, душу его”), который трудился машинистом поезда, вышел на пенсию. С тех пор поселок стал ее вселенной, и я не сомневался, что она помнит каждого, кто приезжал сюда и уезжал, как и все местные скандалы. Разумеется, она знала и Девлинов и отозвалась о них одобрительно:

– О, это чудесная семья. Она всегда такой хорошей девочкой была, Маргарет Келли, никаких хлопот своей матушке не доставляла, разве что, – миссис Фицджеральд наклонилась к Кэсси и заговорщицки понизила голос, – разве что забеременела раньше времени. Знаете, милочка, правительство и церковь вечно твердят, как это ужасно, когда девушки-подростки рожают, но я вот что скажу: иногда ничего в этом страшного нету. Девлин в былые времена парнем был шебутным, не поспоришь, но когда появилась эта девушка, он быстро изменился. Работу нашел, дом у него появился, а какую чудесную свадьбу они сыграли. Парень остепенился. Вот только какая ужасная участь постигла его несчастную дочку, упокой, Господи, ее душу, – она перекрестилась и похлопала меня по руке, – вы и впрямь из самой Англии приехали выяснить, кто это сделал? Ну какие ж вы молодцы, а? Благослови вас Бог!

– Вот клюшка старая! – сказал я на улице.

Миссис Фицджеральд порядком подняла мне настроение – надеюсь, когда мне будет восемьдесят восемь, я тоже сохраню запал.

* * *

К шести мы выдохлись и двинулись в местный паб “Муниз”, рядом с магазином, посмотреть выпуск новостей. Мы успели обойти лишь малую часть поселка и все же общую атмосферу уловили. День получился долгий – казалось, с Купером мы говорили двое суток назад, не меньше. Меня тянуло продолжить обход, дойти до моей старой улицы – посмотреть, откроет ли дверь мать Джейми, как выглядят сейчас братья и сестра Питера, кто обитает в моей прежней комнате, но я сознавал,