Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс

настала наша очередь. Первая кандидатка, последовав их примеру, прочитала свою карточку – без контекста, без объяснений. Остальные делали то же самое. Я едва слушала, что они говорили, потому что ждала своей очереди. И очереди моих подруг.

Мы вчетвером шли последними.

– У меня есть сводный брат или сестра, которых я никогда не видела. – Кэмпбелл умела произносить слова так, словно они не имели для нее никакого значения, но при этом с вызовом. После секундного молчания она нарушила установленную другими схему и продолжила: – Хотя, если уж совсем честно, вполне возможно, я встречала этого человека, просто не знала, что мы родственники.

Об этом я как-то не подумала, а ведь стоило бы. Дед Кэмпбелл довольно ясно дал мне понять, что когда-то давно у него были планы относительно этого ребенка.

– Моя очередь? – Сэди-Грэйс имела привычку превращать утверждения в вопросы. – Я… ммм…

Она сидела, но я готова был поставить большие деньги на то, что ее ноги выделывали немыслимые пируэты.

– Ладно? Что ж, начнем? – Она глубоко вдохнула. – Моя мама была беременна, когда умерла.

Я услышала резкий вздох рядом с собой. То ли Лили не знала о том, что Сэди-Грэйс только что всем рассказала, то ли она была ошеломлена, услышав, что ее лучшая подруга действительно произнесла эти слова вслух.

Внезапно нежелание Сэди-Грэйс рассказывать отцу правду о «ребенке» Грир обрело смысл. Вот почему, когда Сэди-Грэйс узнала, что беременность была ненастоящей, ей стало так грустно. Я не могла вспомнить всего, что она говорила, когда напилась на нашей тематической вечеринке Дебютанток в казино, но точно была уверена насчет одной фразы: «У Сэди-Грэйс не будет сестер».

Я знала, что отец Сэди-Грэйс потерял свою первую жену, когда Сэди-Грэйс была маленькой. Но я даже не подозревала, что он также потерял еще и ребенка. От осознания этого и того, что Грир делает с ним сейчас, у меня внутри все перевернулось.

Неудивительно, что Сэди-Грэйс никак не могла заставить себя сказать ему, что беременность Грир ненастоящая.

Я была следующей, но не успела прочитать свой секрет, так как вмешалась Лили, чтобы отвлечь внимание Сэди-Грэйс.

– Моя очередь. – Она немного подождала, затем заговорила, четко произнося каждое слово: – Я больше не знаю, чего хочу.

Если бы я не знала Лили, это не показалось бы мне таким уж секретом, но после тети Оливии она была самой настоящей перфекционисткой из всех, кого я встречала. У Лили всегда был план. Вся ее жизнь была расписана по минутам. Даже когда Уокер бросил ее, даже когда все эти подавленные эмоции заставили ее показывать скрытые мысли и самые темные секреты других людей на своей коже, она все равно хотела того же самого.

Быть дочерью, которую хотела для себя тетя Оливия. Быть внучкой, которой гордилась бы Лилиан. Быть достойной своей фамилии.

Быть с Уокером.

– Так себе секрет. – Виктория все это время молчала. Я не могла понять, почем она заговорила именно сейчас.

– Виктория! – шепнула ей Несса.

Они сами сказали, что не будут требовать от нас раскрыть свои самые сокровенные и темные тайны. Они должны были принять наши секреты и двигаться дальше.

– Хорошо, – сказала Лили.

Я сразу же представила, как она бьет кулаками по стене того разрушенного дома, но ее голос зазвучал на удивление спокойно и четко.

Слишком спокойно. Слишком четко.

– Я больше не знаю, чего хочу, – сказала она. – Или кого.

Шарлотта, Лив и Джулия

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

Шарлотта поправила бретельки своего купальника. Она знала, что выглядит хорошо. Она убеждала себя, что выглядит хорошо.

– Ты само совершенство, – сказала ей Лив. – А теперь подай мне чертовы солнечные очки, пока у меня череп не раскололся пополам.

Шарлотте пришлось бы вернуться к машине за очками, но она сделала, как ей было велено.

«Это была моя идея, – сказала она себе. – Мой план».

Парни должны были встретиться с ними в Фоллинг-Спрингс. Шарлотте и раньше приходилось прыгать с нижних уступов, однако с самых высоких – никогда. Но она была не настолько глупа, чтобы поверить, что сегодня Лив согласится на меньшее.

– Передумала? – спросила Джулия с заднего сиденья, когда Шарлотта просунула голову в машину.

– Конечно, нет, – ответила Шарлотта, благоразумно избегая смотреть на Джулию, которая переодевалась в свой купальник.

– Не подглядывать! – сказала Джулия и язвительно добавила: – Впрочем, я не тот Эймс, которого бы ты хотела увидеть голым.

Шарлотта почувствовала, что краснеет. Она схватила солнцезащитные очки Лив и закрыла дверцу машины – именно закрыла, а не захлопнула, чтобы Джулия не догадалась, что попала в точку.

«Это не из-за того, что я хочу увидеть Стерлинга голым, не из-за того, что хочу прикоснуться к нему или позволить ему прикоснуться ко мне». Шарлотта почувствовала, как при одной мысли об этом ее щеки заливает румянец, и поблагодарила Господа за то, что у нее такая светлая кожа и она может списать этот розовый оттенок на безжалостное августовское солнце.

– Думаешь о чем-то непристойном? – Лив была такой же проницательной, как Джулия, но в большинстве случаев она была вдвое лояльнее и лишь наполовину злее.

Она взяла солнцезащитные очки из рук Шарлотты.

– Я просто шучу, Шарли. Ты выглядишь потрясающе. Ты вообще потрясающая. Стерлинг охренеет. Выпьешь?

Шарлотта не была уверена, что это было – вопрос, приказ, предложение или просьба. Тем не менее она пошла за выпивкой, но остановилась, увидев внизу лодку, заходящую в бухту. В выходные в Фоллинг-Спрингс было многолюдно, но в будние дни?

Они были здесь одни.

Шарлотта обвела взглядом лодку. Стерлинг был за рулем, что неудивительно, потому что это была лодка его семьи.

Он был не из тех, кто отказывается от штурвала.

Шарлотта улыбнулась, когда он поднял на нее глаза, – не слишком широко, но и не слишком робко. Идеально.

Лив была права. Она само совершенство. И он тоже.

– Черт, а это еще кто? – вдруг спросила Лив.

Шарлотта с запозданием посмотрела на пассажиров лодки. Джей Ди, конечно же. Потом еще один парень, которого Шарлотта приняла за грубоватого Томаса Мейсона и которого Джулия уговорила брата взять с собой.

А между ними сидела девушка.

Глава 33

Баллада о Лили Истерлинг и Уокере Эймсе должна была стать историей любви на века. По крайней мере, так мне говорили. Да и сама Лили, казалось, всегда в это верила.

– Сойер, – Виктория повернулась ко мне, видимо, все-таки удовлетворившись секретом Лили. – Теперь ты.

Секрет, который я написала на своей карточке, был очень коротким. «МНЕ НЕ ВСЕ