Нравы времени - Сэйтё Мацумото

Так все же, как они познакомились и сблизились? Ведь, наверное, они были близки. В том, что Кадзивара уволился и теперь пропал без вести, тоже замешан Минэока.

Да сам факт того, что Кадзивара уволился две недели назад, наверняка что-то значит! Ведь именно две недели назад Минэока ощутил интерес полиции к собственной персоне.

Завтра Торигаи вернется из Нагои.

В эту ночь Михара впервые за долгое время спал крепко.

3

С одной стороны улицы Каминобаси в Фукуоке покоятся развалины замка клана Курода. Каменные стены и ров сохранились до наших дней. Видны также старые ворота замка. Вид замка с проходящим через него трамваем полон местного колорита.

Когда сыщики Осима и Ямамото зашли в квартал с противоположного конца, они увидели торговые лавки и жилые дома. Между ними было втиснуто трехэтажное железобетонное здание «Фукуока Сёкухин Когё».

Комендант провел сыщиков внутрь общежития. Завод, довольно широкий, находился рядом с другой стороны. Там производили ветчину и колбасы. Работников – около восьмидесяти человек. Примерно половина приезжала из города, а те, кто родом издалека, жили в обшарпанном заводском общежитии. В нем были комнаты в шесть татами, столовая – отдельно. Удобства невелики, краска на стенах местами облупилась. Доски в комнатах приподнялись.

Комендант общежития привел близкого друга Такэо Кадзивары – молодого человека двадцати пяти лет по фамилии Ямаока, который жил с ним по соседству. Как раз шел трехчасовой перерыв, поэтому Осима смог договориться с компанией и побеседовать с ним.

– Я слышал, вы были близки с Кадзиварой Такэо. Знаете ли, где он сейчас? – начал Осима.

– Нет, не знаю. Он сказал мне, что возвращается в Окаву. После этого он не писал, и я не знаю, чем он занимается.

Ямаока – простой, сдержанный парень с щетиной, работяга. У него было смуглое лицо, без малейшей изысканности. Осима продолжал задавать вопросы в том порядке, как подсказал ему Михара.

– Вы не знаете, были ли у Кадзивары знакомые в Токио?

– Нет, я ничего об этом не слышал.

– А Кадзивара упоминал при вас когда-нибудь человека по фамилии Минэока?

– Нет, – сказал рабочий.

– Минэока – управляющий таксопарка в Токио. Кадзивара когда-нибудь говорил с вами о такси или об автомобилях?

– Нет, не припомню.

– Тогда позвольте спросить. Седьмого февраля этого года Кадзивара купил обычный проездной компании «Ниситэцу». Вам это было известно?

И снова ответ был отрицательный.

– Это обычный проездной. Разве ваша компания не предлагает проездные своим работникам?

– Но мы живем в общежитии, зачем нам проездной? Если надо, можно купить проездной на свои деньги.

– Кадзивара-кун, получается, так и сделал. Но не знаете, зачем ему проездной, если из общежития до работы можно дойти пешком?

– А, он, наверное, купил проездной, чтобы ездить пару раз в неделю в контору журнала хайку «Цукуси Хайдан» в Хамагути. Так ему было выгоднее.

– «Цукуси Хайдан», верно?

– Да, это известный журнал хайку в Китакюсю. Их контора находится в Хамагути, недалеко от станции Хаката.

– То есть Кадзивара писал хайку?

– Да, он семь-восемь лет их писал. Он даже редактировал газету нашего завода и советовал писать хайку мне, но у меня нет таланта.

– Понятно. Кстати, вы слышали о проездном, который он купил седьмого февраля?

– Я не могу сказать.

– Часто ли «Цукуси Хайдан» устраивает поэтические собрания?

– Думаю, да.

– Вечером шестого февраля они не ходили в святилище Мэкари в Модзи?

– Да, они ходили все вместе, – ответил рабочий.

– И Кадзивара-кун?

– Да.

Осима еле сдержался, чтобы не вскочить. Ямамото записывал основные моменты в блокнот.

– Когда это было?

– Я с ним не ходил, поэтому точно не знаю. Кадзивара-кун сказал мне, что он был на территории святилища с полуночи до половины пятого седьмого февраля.

– У вас есть доказательства?

– Доказательства?

Ямаока, похоже, понял, что сыщики что-то подозревают, и внезапно заговорил с решительностью:

– Да, он показал мне фото.

– Фото?

– Кадзивара-кун увлекался фотографией. Он показал мне снимки, которые делал во время ритуала в Мэкари в ночь на лунный Новый год.

В ушах Осимы будто запели сотни, тысячи цикад.

– Что было на этих фото?

– Их было четыре или пять. Там было святилище, ну и памятная фотография.

– Памятная фотография?

– Он снял людей из «Цукуси Хайдан» на месте, после рассвета. Там было человек двадцать. Кадзивара сказал, что наблюдал за ритуалом всю ночь, отдохнул в канцелярии и сделал эту фотографию около десяти утра.

– Понятно.

Сыщик с яростным рвением записывал что-то в блокнот.

– Вы помните, что еще было на снимках? – спросил он.

– Помню. Жрецы в море – один с ведром, другой с факелом, третий собирал что-то в воде.

– А Кадзивара давал вам эти фотографии?

– Нет. Меня это не очень интересует. Мне он их просто показал.

– Фотографии… Там было четыре или пять фотографий ритуала?

– Он мне показал, кажется, пять, но были еще. Кадзивара любил снимать, поэтому мог потратить две-три катушки с пленкой.

– Погодите… А где он проявлял свои фотографии?

– Думаю, он делал это сам – у него была простая фотолаборатория. Он вряд ли отдавал фото кому-то еще.

– Еще вопрос. А Кадзивара-кун вклеивал эти фотографии в альбом?

– Да, наверное. Но я их не видел.

– Он забрал все вещи и фото с собой, когда уезжал?

– Конечно, думаю, что он забрал все. Кроме камеры – он продал увеличители и прочее оборудование, потому что они уже устарели и были ему не нужны.

Осима разглядывал невозмутимое лицо Ямаоки, думая, о чем еще спросить.

– А Кадзивара-кун когда-нибудь давал фотографии ритуала в Мэкари другим людям? Отпечатки или негативы.

– Нет. Я о таком не слышал. У него скорее была странная привычка: он никогда не делился ни негативами, ни фотографиями.

– А вы слышали, что фотографии были украдены?

– Украдены? – Ямаока воскликнул, будто услышал незнакомое слово. – Быть не может! Зачем кому-то воровать фотографии? Нет, никто у него ничего не воровал… Думаю, он поднял бы такой шум, что я бы точно узнал об этом.

Собрание поэтов в Канэдзаки

1

Сыщики Осима и Ямамото вернулись из командировки. Утром из Фукуоки они прибыли на станцию Токио и сразу же поспешили в департамент.

– Что ж, выслушаем ваш рапорт.

– Шеф, мы добились больших успехов, – задорно начал Осима.

Михара стал записывать.

Сообщение о том, что Кадзивара Такэо, работник «Фукуока Сёкухин Когё», с полуночи до половины пятого седьмого февраля находился с камерой на территории святилища Мэкари, произвело на Михару неизгладимое впечатление.

– Вы уверены?

– Да, нам рассказал об этом друг Кадзивары,