Человек с одним из многих лиц - Макдоннелл Куив

Линн окинула Пола оценивающим взглядом. И по выражению лица стало ясно, что оценка вышла невысокой.

— Ты только посмотри, до чего ты докатился! И ради Бога, вынь руку из трусов, а то привлечешь охрану.

— Я бы с удовольствием, но у меня нет с собой плавок, а эти трусы еле держатся. Если я отпущу руку, то кто-нибудь обязательно вызовет полицию.

Линн покачала головой с тихими проклятиями.

— Что ж, — сказал Пол, решив перевести разговор в более позитивное русло, — эта аквааэробика, должно быть, отличная штука. Ты выглядишь великолепно.

Он сказал так лишь потому, что это было чистейшей правдой. Сейчас Линн было где-то около пятидесяти, но Пол ни за что бы об этом не догадался, если бы не знал ее уже семнадцать лет. Она до сих пор сохраняла ту же прекрасную спортивную фигуру. Было странно думать о ней в таком ключе, ведь он был ребенком, когда впервые ее увидел. Тем не менее он всегда понимал, что Линн красавица. Темно-рыжие волосы обрамляли лицо с тонкими чертами, а ярко-зеленые глаза намекали на вспыльчивый характер, которым она славилась по праву. Несомненно, она разбила немало сердец, прежде чем вышла замуж за Пэдди Неллиса. Возможно, некоторые даже предлагали ей передумать, когда всего год спустя ее мужу влепили «треху» за вооруженное ограбление. Однако она его поддержала. И когда Пэдди вышел, отсидев весь срок от звонка до звонка, поскольку держал рот на замке, они усыновили осиротевшего отпрыска ее кузины и воспитали как собственного сына. Эта трехлетняя отсидка стала единственной в преступной карьере Пэдди Неллиса. Не то чтобы тюремная камера его исправила, просто он стал вести себя гораздо умнее.

— Послушай, — сказала Линн, — я не знаю, какого черта ты сюда приперся, но я ничем не смогу тебе помочь.

— Меня хотят убить, Линн.

Она нервно огляделась, но из-за общего шума в бассейне никто не мог их расслышать.

— Я в курсе. Но чего не могу понять — откуда об этом узнал ты и как ты меня здесь нашел?

Вместо ответа Пол махнул головой в сторону трех рядов скамеек, составлявших маленькую зрительскую трибуну возле бассейна. Там, возле беременной женщины с коляской, угрюмо пишущей эсэмэски девочки-подростка и пары отчаянно скучавших мужей с газетами в руках сидели Бриджит и Фил. Фил боязливо махнул рукой. Линн закатила глаза.

— Черт возьми, этот мальчишка меня когда-нибудь убьет, — вздохнула она. — Знаешь, когда вы были детьми, мы водили его по врачам. Хотели разобраться, почему он такой… ну ты понял. Сейчас бы сказали, что у него синдром дефицита внимания, или гиперактивность, или что-то в этом роде. Но тогда таких называли умственно отсталыми, — на мгновение ее голос оживился: — А что за девушка с ним рядом?

Пол помедлил.

— Наверное, тебе лучше не знать.

Линн вздохнула.

— Если она с тобой, то ты, наверное, прав. Я просто подумала… вдруг он отвлекся от этой паршивой игры в орков и фей, как бы она ни называлась, и нашел наконец причину выбраться из комнаты, — Линн умолкла, явно почувствовав, что слишком далеко отклонилась от темы. — Слушай, вам обоим лучше отсюда убраться.

— Мне некуда идти, — признался Пол.

— Но это же не моя проблема, верно? Просто идите куда угодно и будьте счастливы, если, конечно, выживете.

Помолчав, Пол посмотрел ей прямо в глаза.

— Линн, твой муж, упокой, Господи, его душу, однажды сказал мне, что если я буду в чем-то нуждаться, то он обязательно поможет. Этот момент настал.

Линн невесело рассмеялась.

— Господи, Пол, приди уже в себя. Пэдди умер — и вместе с ним его долги перед тобой.

— Но…

— Никаких но. Тебе заплатили за то, что ты сделал для нас, и довольно неплохо. Хочешь знать правду о моем почившем муже? Хоть я любила его до невозможности, он был умнейшим придурком на Земле. Конечно, он награбил кучу денег и заслужил кучу подмигиваний и одобрительных шлепков по спине от своих дружбанов в пабе. Но дело в том, что если учесть накладные расходы и процент за «отмывку», усилия на планирование до и хлопоты на заметание следов после, то оказывалось, что все это пустая трата времени. Единственная причина, по которой у нашей семьи что-то водится, заключается в том, что я брала то немногое, что оставалось, и вкладывала в магазин воздушных шаров, таксопарк, пару борделей и… да, давала какие-то деньги в рост, после чего не стеснялась нанимать злобных ребят для вышибания долгов. Это грубо, но такова жизнь. Пэдди, да покоится он с миром, может и запомнили как эдакого благородного Робин Гуда, но зарабатывать деньги приходилось мне. У него были отличные мозги, и в деловом костюме он мог бы добыть денег раз в десять больше, чем бегая по ночам с пистолетом… Но большинство мужчин так и остаются мальчишками, которым разрешили покупать выпивку. Поэтому не заявляй мне, что я тебе что-то должна.

— А ты не могла бы с ним поговорить? — спросил Пол, неожиданно уловив в своем голосе нотку мольбы.

— С Герри Фэллоном? Ты смеешься? Ты представляешь, что это за человек?

— Вроде очень крутой бандит?

— Значит, не понимаешь, да? — Линн энергично покачала головой. — Ты наверняка слышал, что все так называемые «криминальные авторитеты» носят кликухи: Генерал, Пингвин, какой-нибудь долбаный Единорог и так далее… А знаешь, как прозвали Герри Фэллона?

Пол промолчал.

— Вот именно, никак. В самом начале он тонко намекнул журналистам и всем имеющим влияние, что первый, кто наклеит на него ярлык, очень скоро об этом пожалеет. Он занялся своим делом не ради славы, а для того, чтобы разбогатеть, и у него это отлично получается. Он осторожен, методичен и, что самое главное, жесток. Все, кто переходит ему дорогу, пропадают без вести. А если нет тела, то и обвинение в убийстве не предъявишь. Теперь он получает свою долю со всего — осознают это люди или нет: с букмекеров, с проституток, с каждой партии этой дряни…

Семья Неллис всегда была категорически против наркотиков. Именно героиновый бум конца девяностых привел Фила в приемную семью.

— Герри Фэллон — человек-невидимка, пока кто-то или что-то ему не угрожает. Но похоже, в этот раз попал ты, помогай тебе бог.

— Но… честно говоря, я вообще ничего не знаю. Это какое-то ужасное недоразумение. Скажи ему, что я не представляю угрозы, клянусь.

— Господи, Пол, повзрослей уже, — ответила Линн, и в голосе ее стало больше грусти, чем гнева. — Если Герри Фэллон захотел твоей смерти, то тебе конец. Извини меня, но теперь это твои проблемы. Не надо тащить их ко мне под дверь.

— Но, — произнес Пол, обращаясь скорее к себе, чем к Линн, — ты была моей последней надеждой.

— Значит, надежды у тебя больше нет.

Возможно, это была просто вода, но Полу вдруг показалось, что в глазах Линн блеснули слезы.

— Фил что-нибудь знает? — спросила она. Пол покачал головой. — Хорошо. Теперь убирайся и больше нас не беспокой. Ты мне нравишься, Пол, и всегда нравился. Ты был хорошим ребенком, и, видит бог, начало твоей жизни было не самым легким. В общем, вот что я сейчас сделаю: я вернусь к своей группе и закончу занятия. А потом приму душ и оденусь. И вот тогда, и только тогда, я позвоню кое-кому и скажу, что ты сюда приходил. Скажу, что пыталась тебя задержать и связаться с ними, не вызывая подозрений. Скажу, что у меня почти получилось, но в последнюю секунду ты струсил и сбежал. Фил увидит, как ты садишься в такси на улице, и расскажет им то же самое. Мне очень жаль, но фора — это единственное, что я могу тебе подарить.

— Значит, ты совсем никак не можешь мне помочь?

К удивлению Пола, Линн подняла руку и нежно погладила его лицо.

— Сынок, теперь тебе не поможет даже сам Господь Бог.

Глава двадцать восьмая

— Выходит, ты давно знаешь Пола? — спросила Бриджит.

Она сидела возле долговязого мужчины, которого, как она теперь знала, звали Фил, на неудобной деревянной скамье в полном молчании в течение десяти минут и постепенно от этого раздражалась. Но больше всего ее выводило из себя левое колено Фила. Оно постоянно дергалось, отчего Бриджит чувствовала себя так, будто сидит возле стиральной машины, работающей на бесконечном цикле отжима. Учитывая, что Фил грыз при этом ногти и непрерывно повторял, как заклинание, «Линн меня убьет», он все больше и больше ее бесил.