Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл

– И что бы это значило? – протянула она.

– Думал, ты крутой расследователь.

– Но уж точно не бухгалтер, – ответила Скрэппи. – Уверена, бумаги важные, иначе он бы их не прислал. Полагаю, на флешке та же информация. Наверное, распечатал, чтобы удобнее было работать.

– Есть один человек, который мог бы разобраться, что тут к чему.

– И кто же?

– Девушка моего брата, Черри. Она юрист, и юрист хороший. Знает толк в таких темах. Работала в разных сферах юриспруденции, а также некоторое время – бухгалтером. У Черри хорошие связи, так что даже если тема не в ее компетенции, она сможет найти кого-то, кто знает, на что мы с тобой сейчас глазеем.

– Позвоним ей?

Я позвонил. Черри не ответила. Я оставил сообщение.

– Ничего, рано или поздно перезвонит, – заверил я.

– Рано или поздно?

– Достаточно скоро.

Мы обсудили практически все, что знали о Народе тарелок и Кевине. В конце концов подоспел момент упомянуть Мэг и Итана. Я не обязан был это делать, но чувствовал в Скрэппи что-то такое, что успокаивало и располагало к откровенности. Когда мой рассказ о них завершился, Скрэппи спросила:

– Ты все еще любишь ее?

– Не уверен. Но беспокоюсь о ней. Меня очень тревожит, не случилось ли с ней что… А, дерьмо! Ладно: какие-то чувства остались. Возможно, это и любовь.

– А ее муж?

– Смерти ему я не желаю, но он не тот, о ком я беспокоюсь. Штука в том, что, скорее всего, с ним произошло то же, что и с ней.

– То есть ты предполагаешь и худшее, да?

– Бывают моменты… Иногда мне кажется, что они с Итаном просто укатили куда-то и я вскоре получу от нее весточку. Выяснится, что она поселилась в Северной Калифорнии и занимается выращиванием травки. И, может, к тому времени уже развелась.

– Это у тебя такое позитивное мышление?

– Скорее опыт.

Я умолчал о своей призрачной интермедии с Мэг, решив, что лучше не валить все в одну кучу.

– Когда-то у меня был парень, – сказала Скрэппи. – Его сбила машина.

Это прозвучало как рассказ о кошке, к которой она проявляла умеренный интерес.

– Сочувствую.

– Он много пил.

Я ждал продолжения, но его не последовало.

– Пожалуй, рассказывать больше нечего, – сказал я. – И, по правде говоря, понятия не имею, что делать дальше. Вот сижу здесь, говорю с тобой и начинаю задумываться. Должен ли я пытаться встать на пути Ковбоя и Менеджеров, чтобы убедиться в своих подозрениях? С другой стороны, а может, Мэг сейчас там, на Посадочной площадке вместе с Итаном, торгует себе сувенирами в магазине Народа тарелок. Представляешь, у них там сувенирный магазин.

– Мой парень, которого сбила машина, ездил туда. Купил брелок для ключей. Я сохранила его. Вот почему я заинтересовалась сектой, стала читать о ней. Он отдал мне брелок, и мне вдруг подумалось: а что, если здесь кроется интересная история. Вот только никак не ожидала всех этих убийств, мартышек и прочего дерьма.

– Шимпанзе.

Она сунула руку в карман джинсов и вытащила серебряный брелок с четырьмя ключами на нем. Брелок был в форме летающего блюдца с прикрепленной к нему цепочкой, на которую цеплялись ключи. Он тянул на десять центов, если его сделали в Китае, и на пять – если его смастерил одиннадцатилетний подросток в летнем лагере.

– Я сказала, что машина сбила его насмерть?

– Это подразумевалось. А он верил в Народ тарелок?

– Нет. Он просто отправился туда на экскурсию. Позже я узнала, что пошел он туда с другой девушкой. Она была с ним, когда его убило. Ее тоже сбили, но она осталась жива. Только прихрамывает. Купила кокер-спаниеля и живет себе недалеко от Бродвея, в Тайлере.

– Откуда ты все это знаешь?

– Некоторое время следила за ней. Страшно злилась. Как будто это она виновата, что он мне изменил. Глупо. Я вела себя прямо как сталкер недели две после того, как она вышла из реабилитационного центра. Но потом, поразмыслив, я решила, что без Билли мне будет лучше. Так его звали. И ей тоже стало лучше – с кокер-спаниелем, не знаю, как звали его. Мы с ней обе легко отделались. В отличие от Билли.

– За рулем, случаем, была не ты?

– Не городи ерунды. Если бы я хотела причинить ему вред, я бы забила его до смерти. Он же все-таки подарил мне брелок. Очень мило. Или, может, брелок просто не понравился той девушке. Билли отправил его почтой из Мэйтауна. В общем, все сложилось более-менее нормально – в смысле, за исключением Билли. Грустно все это. И другой идеи я в рассказ не вкладывала – хочу, чтобы ты понимал.

– Я понял, – отозвался я.

24

Скрэппи перебралась на диван и углубилась в изучение документов, присланных Кевином, а я отправился к холодильнику налить себе холодной воды. На кухне я сел за стол и отхлебнул из стакана. Отсюда я видел затылок Скрэппи. Волосы у нее были подняты и стянуты ярко-голубой резинкой. Я сам себе удивился, насколько привлекательной мне показалась задняя часть ее шеи.

Зажужжал мой телефон. Звонила Черри.

Я рассказал ей о распечатках из магазина пончиков, но не более того. Затем проскользнул в спальню и рассказал ей о Скрэппи.

– Ты ей доверяешь? – спросила Черри.

– Ей трудно не доверять. Она сама уже много знает и сейчас сидит у меня в гостиной на диване и разбирается в распечатках материалов из пончиковой. Правда, не уверен, что при втором прочтении ей удастся вытянуть из них больше, чем при первом.

– Хорошо, я посмотрю.

– Может, подъедешь?

– Ради смены обстановки я сходила бы даже на публичное побивание камнями – и даже если бы побивали меня. Но почему бы вам самим не подъехать? Могу захватить Феликса, и мы заскочим куда-нибудь перекусить.

– Куда?

– Давайте встретимся в «Дереве халапеньо» и пообедаем. Там и поговорим. Бери с собой девушку, а я позвоню им: у меня там знакомый работает, попрошу его зарезервировать для нас отдельную кабинку.

– Договорились.

Я вошел в гостиную и сказал:

– Скрэппи-Ду, нас пригласили на ланч.

Она повернулась и воззрилась на меня над спинкой дивана.

– Просто Скрэппи. Я не щенок. Скрэппи-Ду – это племянник Скуби.

– Так и он не щенок. Он мультяшка.

– А кто платит?

– Думаю, по-голландски[42].

– Я платить не собираюсь – ни по-голландски, ни по-ирландски, ни как-то еще. У меня денег только на то, чтобы перебиваться с хлеба на воду в своем кемпере. Так что с обедом пролет.

– Я угощаю.

– Едем.