Зигзаг у дачи - Татьяна Витальевна Устинова

до конца и если напролом не получается, то искать обходные пути. Жаль, конечно, что Кадикаев оказался негодяем, я на него серьезно рассчитывал. Теперь надо искать каких-то других единомышленников и надеяться на то, что они окажутся порядочнее. И другую землю, хотя это как раз жаль. Красные Холмы – очень красивое и живописное место.

– Кстати, о Красных Холмах, – Лена оживилась. – Татьяна Ивановна съездила туда. Вернулась, правда, вся в слезах, как Натка рассказала. Непросто ей смотреть на свой дом, который теперь принадлежит чужим людям. Хорошо хоть снести его не успели до запрета суда.

– А суд что?

– Марина Ракова бьется. Ты же знаешь, она прекрасный адвокат, так что есть надежда, что дом они отстоят. Зато Татьяна Ивановна переговорила со своими двоюродными братом и сестрой. Показала все архивные документы, подтверждающие их родство. Светлана так плакала, так плакала… Говорила, несколько десятков лет на соседних улицах прожили, а не ведали, что родные. И мать ее с теткой, когда дом родительский продавали, тоже понятия не имели, что Татьяна Ивановна – дочь их брата, которого от семьи отлучили.

– Ну, положим, от своей семьи он сам отказался, – заметил Миронов. – Я понимаю, что тогда время такое было. И не осуждаю. Но все-таки он от отца отрекся, и что мать его не простила, так на то ее воля. Удивительная, похоже, женщина была эта Татьяна Платоновна. Так мужа своего любила. Такое нечасто встретишь.

– Очень даже встретишь, – заспорила Лена. – К примеру, я очень тебя люблю, Виталий. И давно хочу сказать, что согласна на венчание.

– Правда? – Миронов обрадовался так явно, что даже вскочил с кресла и подпрыгнул. – Лена, любимая, как же это здорово! Я сейчас же позвоню в Калининград, чтобы внести изменения в процедуру бракосочетания. Я так счастлив, что наша свадьба всего через месяц. Я уже дождаться не могу, когда назову тебя своей женой. И перед людьми, и, как сейчас выясняется, перед Богом. Я счастлив.

– Я тоже счастлива, – заверила его Лена. – И обязуюсь быть тебе хорошей женой. Только надеюсь, что нам не выпадет таких испытаний, как Агафону Дорофееву и Татьяне Платоновне. Вернее, я очень хочу, чтобы на нашу долю не выпало никаких испытаний.

– Так не бывает, – Миронов вздохнул. – В жизни любого человека не обходится без темных дней. Главная задача – не избежать их, а пройти с достоинством и минимальными потерями. И я уверен, что вдвоем это сделать гораздо проще, чем в одиночку. Но не будем о грустном. Пока у нас впереди целое море счастья. Я сделаю нашу свадьбу незабываемой. Обещаю.

⁂

Натка везла Сизовых на судебное заседание, на котором должна решиться судьба их дома. Адвокат Марина Ракова уже ждала их перед залом заседаний. Выглядела она, как всегда, спокойной и уверенной в себе. А вот Татьяна Ивановна ужасно волновалась. Маленькая, хрупкая, она выглядела враз постаревшей чуть ли не на десять лет. И все за последние два месяца. У Натки при взгляде на пожилую женщину просто сердце сжималось от жалости.

Василий Петрович старался держаться, чтобы еще больше не расстраивать жену, но и у него на это уходили последние силы. Натка страшилась даже представить, что будет, если суд не встанет на их сторону.

Рядом с Мариной Раковой стояли немолодая уже женщина и мужчина лет пятидесяти, с аккуратной седой бородкой, одетый в светлые брюки и клетчатую рубашку с коротким рукавом.

– Светочка! – со всех ног кинулась к ним Татьяна Ивановна. – Игорек.

Натка поняла, что это и есть вновь обретенные двоюродные брат и сестра Сизовой. Дети сестер ее отца. Приехали поддержать? Благое намерение. Впрочем, этот Игорь – священник. Какие еще у него могут быть намерения, если не благие. Она сдержанно поздоровалась с незнакомыми ей людьми. Хотя домом в Красных Холмах владела Натка несколько лет, бывала там все же нечасто и соседей в лицо не знала.

Они прошли в зал заседаний, и процесс начался. Слово сразу дали Марине Раковой как представителю истцов, и она коротко обосновала, почему Сизовы отстаивают участок, который считают своим. Затем слово взял представитель ответчика – подставное лицо, на которое Игорь Борисович Кадикаев оформил договор купли-продажи, чтобы уже потом перевести его на себя, став, таким образом, добросовестным приобретателем.

Ответчик предоставил суду документы, подтверждающие, что старики Сизовы, еще в советское время купившие участок земли, за все эти годы так и не удосужились правильно оформить его, проведя межевание и установив границы, в силу чего участок мог считаться бесхозным и подлежать продаже властями муниципального образования.

Представитель сельского поселения, нервный и дерганый от испуга, подтвердил, что дела обстоят именно так.

Затем слово снова взяла Марина Ракова.

– Уважаемый суд, – начала она. – Представляя интересы истцов, я хочу обратить внимание на статью двести тридцать четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, которая вводит такое понятие как «приобретательная давность». А также на постановление Конституционного суда Российской Федерации от двадцать шестого ноября две тысячи двадцатого года номер 48-П, которое выявляет конституционно-правовой смысл этой статьи.

О том, что Марина Ракова будет пользоваться именно этим нормативным документом, Натке сказала ее сестра Лена, с которой Марина Ракова, готовясь к процессу, советовалась, как правильно поступить. Никакого конфликта интересов в этом не было. Дело Сизовых рассматривал районный суд в Подмосковье, к которому судья Кузнецова никакого отношения не имела. Юрист она хороший, старикам Сизовым сочувствует, так что все правильно.

Лена объясняла, а Натка слушала, что любой человек или юридическое лицо, не являющееся по документам собственником какого-либо имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее им как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет, если иные срок и условия приобретения не предусмотрены настоящей статьей, приобретают право собственности на это имущество. Именно такое значение и имел термин «приобретательная давность».

Старики Сизовы купили свой участок со стоящим на нем старым домом еще в начале девяностых годов. Этот факт в суде подтвердили наследники продавцов – Светлана и Игорь. О том, что участок принадлежал семье Агафона Дорофеева, после его смерти остался в пользовании его жены Татьяны Платоновны, а потом достался в наследство их дочерям – Ирине и Таисии, которые и продали дом Сизовым, свидетельствовали переданные в суд архивные документы, найденные Таганцевым.

– Право собственности на недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации, – продолжала Марина Ракова. – На данный момент весь пакет документов для проведения такой регистрации мои клиенты собрали и передали в соответствующее подразделение Росреестра. И пока там проходит рассмотрение, они имеют право на защиту своего владения против любых третьих лиц.

Представители ответчика и муниципалитета, Натка видела, заметно скисли. Дальнейший процесс продолжался недолго и завершился к полному удовлетворению истцов. Право Сизовых на участок земли и стоящий на нем дом признали бесспорным. Им надлежало завершить процесс межевания и оформления права собственности через Росреестр. А вот то, что сельское поселение изъяло участок и продало его представителям Кадикаева, суд признал незаконным. Таким образом, новые «владельцы» не имели никакого права переоформить участок на Игоря Борисовича, снести сизовский дом и присоединить этот участок к уже купленным Кадикаевым другим трем.

– Ох, Наташенька, еще бы и вашу сделку признать незаконной, – вздохнула Татьяна Ивановна, когда они вышли из здания суда. – Вы бы там такой миленький домик могли построить. И жили бы снова по соседству.

– Нет, Татьяна Ивановна, – теперь пришла пора вздыхать Натке. – Так просто не выйдет. Мы-то, в отличие от вас, свой участок продали с открытыми глазами и с полным юридическим оформлением, как и еще двое наших соседей. Та земля кадикаевская. С этим поспорить не получится. Да и деньги возвращать не хочется. Старый дом он уже снес, а новый нам строить все равно не на что будет.

– Ой, жалко, – огорчилась Татьяна Ивановна. – Ты такая прекрасная соседка. Как же мы с тобой хорошо жили, душа в душу, а этот кровопивец нам все равно спокойной жизни не даст. Наш-то участок, почитай, посредине