Утерянный жемчуг - Крис Велрайт

Мэйлинь не была до конца уверена, что их пустят. Ей показалось, что женщина, открывшая двери совсем не рада таким гостям. Ее лицо густо покрывали белила, а сама она была одета в роскошный халат, но морщины выдавали возраст. Видимо всех певичек, кто терял молодость, ждали такие вот ворота.

Зато внутри перед Мэйлинь открылся совсем новый мир: мир неизвестных запахов, звуков и красок.

Небольшой парк перед входом в здание освещали десятки фонариков. Приятная мелодия разносилась волнами и казалось, что огоньки покачивались ей в такт. Они напомнили Мэйлинь светящихся медуз, которых однажды прибило к берегу после сильной бури. Искусственно созданный ручей протекал прямо под дорожкой, по которой она шла, он отражал появляющиеся на небе звезды. Мэйлинь будто оказалось в чьем-то волшебном сне. Неужели в столь прекрасном месте могут твориться такие отвратительные вещи? Впрочем то, что красота и мерзость способны ходить рука об руку она уже поняла, когда встретила Лиджу.

Когда они вошли, у Мэйлинь и вовсе от восторга перехватило дыхание. На потолочных балках висели огромные полотна шелковых тканей. Пространство вокруг небольшой сцены было усыпано небольшими столиками, на которых стояли фарфоровые кувшины и маленькие блюдца с засахаренными фруктами, печеньем и другими сладостями, название которых Мэйлинь не знала. По полу раскиданы атласные подушки, на которых лежали мужчины и женщины.

Мэйлинь вздрогнула и зажмурилась, увидев, как один из посетителей нагло обхватил полуобнаженное тело девушки. Она мысленно прошептала молитву богу моря прежде, чем нашла в себе самообладание снова открыть глаза. Сейчас никто ей не поможет, даже боги. Нужно собраться с духом, если она все испортит, то кто знает, не отрубит ли ей руки господин Лиджу, как той женщине за торговлю виссоном.

Она поравнялась с линши, боясь потерять того из виду. Тут так много людей и все они были удивительно прекрасны. Когда Мэйлинь впервые переехала в Синтору и пошла в дорогой квартал, то поразилась, какие белые у женщин и мужчин лица. Прям как галька на берегу или даже как рыба-лапша. Это такие маленькие длинные рыбешки, настолько белоснежные, что кажутся прозрачными. А еще на людях были очень дорогие одежды, и Мэйлинь боялась случайно прикоснуться к этим тканям.

Она вспомнила приятный гладкий шелк халата Лиджу, что коснулся ее кожи в том тесном закутке, где они прятались. Мэйлинь перевела взгляд на линши. На вороте его халата красовался серый лисий мех, отчего лицо линши казалось еще светлее.

А почему у него такая белая кожа? Неужели при такой должности у Лиджу есть время, чтобы ухаживать за собой? Она никогда не видела, чтобы линши ходили по городу под зонтиками. А ведь такие, как он, точно проводят много времени на воздухе.

Мэйлинь взглянула на свои руки. За шесть лет в Синторе ее кожа тоже стала светлее. Солнце здесь было не таким жарким, разве что летом, но и то ненадолго. К тому же, почти все время она проводила внутри гостиницы. И все же ее руки не были белыми.

Кто-то резко схватил ее за плечо и сдвинул в сторону. Если бы не это, то Мэйлинь столкнулась бы с пьяным господином, что еле передвигал ногами, смеясь и расплескивая из чашки вино.

Она обернулся на того, кто держал на ее плече руку. Лиджу даже не взглянул в ее сторону, он направлял их сквозь толпу, что начала стекаться к сцене. Сложно было прочитать, что выражало его лицо в полумраке, но Мэйлинь побоялась сбросить его ладонь.

Наверное, он опасается, что она натворит бед, или бережет свою полезную вещь, как тогда, в лавке господина Лю. Несмотря на это, Мэйлинь чувствовала странное и приятное волнение в груди. Может быть, из-за музыки и красоты этого места? Все вокруг не только поражало, но и расслабляло, словно звало окунуться в мир мягких подушек, прекрасных танцев и сладких напитков. Мэйлинь никогда не пробовала вино, но видя, как оно делает людей счастливыми, была уверена, это что-то непременно вкусное.

Они прошли по узкому коридору, после чего Лиджу позвал одну из девушек. Он вложил ей в руку деньги, и та сразу стала похожа на кота, выпрашивающего кусок со стола, но линши покачал головой и что-то спросил. Девушка указала рукой в глубь коридора, и Лиджу подозвал Мэйлинь.

Все время, что они шли до нужной комнаты, по пути встречались разодетые певички. Они улыбались, странно хихикали и косились на них.

— Слушай теперь внимательно. — Лиджу посмотрел Мэйлинь в глаза, когда они подошли к одной из дверей. — Я буду здесь, за дверью. Не знаю, что за человек этот Чунзы, но не жди от него ничего хорошего. Он может попытаться напасть на тебя или…

Лиджу замолк, будто забыл родной язык и никак не мог вспомнить нужное слово.

— Случиться может что угодно, но я буду здесь. Когда зайдешь, не уходи далеко от двери, чуть что — выбегай или кричи. Ты поняла?

Мэйлинь испугалась, и по ее телу пробежал озноб, но она кивнула. Лиджу заметил это и обхватил ее руками за плечи, сжав пальцы так, что Мэйлинь стало больно.

— Если не хочешь… — в глазах Лиджу мелькнуло волнение, но тут же исчезло. — Не важно. Кричи или выбегай, — медленно повторил он.

Глава шестнадцатая

Ну почему это происходит именно с ней? Как ее угораздило в такое влипнуть? Может, стоило рассказать обо всем тетушке Ицин? Она такая умная женщина и сэянка, вдруг подсказала бы что делать. Может, у нее есть связи в Ведомстве, и Мэйлинь не пришлось бы самостоятельно во всем разбираться.

Она стояла и смотрела на двери комнаты, за которыми был Чунзы. Потом взглянула на Лиджу. Он оперся спиной о стену, их взгляды встретились и линши коротко кивнул.

«Мэйлинь соберись», — мысленно сказала она себе. — Ты справлялась с холодными и сильными течениями, темной глубиной и высокими волнами, и сейчас справишься'.

Она отодвинула в сторону дверь и проскользнула внутрь комнаты.

Запах вина смешался с духами певички, которая обнимала Чунзы. Он лежал на подушках, похотливо поглаживая девушку по бедру. Мэйлинь и в самом деле ни разу не видела этого человека в стенах гостиницы, значит, тетушка Фуян была права, он не утомлял себя работой. Его халат пестрел разноцветной вышивкой, как одежды богатых молодых людей, но от взгляда Мэйлинь не ускользнуло, что богатство это напускное. Ткань явно