Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

Эмили. Если она была там. Если там точно была она… – Понимаю, это звучит совершенно безумно, но вряд ли офицер Кортес в курсе всей ситуации с Эмили.

– Мэм, я могу сказать только то, что написано в рапорте. Эмили Брайант находилась на месте, при ней были ее бумажник и ключи от машины. Полицейские удостоверились в этом, и оснований для дальнейшего расследования нет.

– Понятно. – Знаю, не стóит настаивать, но ничего не могу с собой поделать. – Значит, они проверили ее документы?

– Какая-то проблема, мэм? Есть что-то еще, о чем мне следует знать?

– Нет, я просто хотела убедиться, что они говорили именно с Эмили. Знаю, это странно, но я немного беспокоюсь, что там могла быть не она.

– Ну да, документы проверили, все подтвердилось. И если б та женщина оказалась не Эмили, мы говорили бы сейчас о гораздо более серьезном преступлении, чем угон автомобиля. Мисс Элиот, у вас есть основания считать, что женщина, с которой они говорили, не та, за кого себя выдает?

Я дрожу на ветру; мокрые волосы теперь холодны как лед, плечи покрылись гусиной кожей. Пытаюсь сообразить, в чем конкретно заключается преступление, когда кто-то выдает себя за другого. Это мошенничество или нет? Как бы то ни было, роль единственного свидетеля в уголовном расследовании вряд ли станет грандиозным шагом в моей карьере в ближайшее время. Но если я продолжу настаивать на своем, все так и будет.

– Нет-нет. Если они проверили, значит, все в порядке. Спасибо, что сообщили. А что теперь будет с рапортом?

– Он закрыт. Он сохранится в базе данных, но, считайте, его все равно что нет.

– Отлично, спасибо вам, офицер Кортес.

– Не за что. Хорошего дня.

* * *

Вернувшись к себе, ныряю под душ, согревая озябшую кожу под струями воды. Теперь можно забыть об этом. У меня и без того полно забот, чтобы вмешиваться в полицейское расследование. С Эмили все нормально. Они заверили, что с Эмили все нормально. Порядок восстановлен.

Вытираюсь полотенцем и направляюсь на кухню готовить завтрак. И на полпути останавливаюсь как вкопанная: на мраморной столешнице стоит мой ноутбук, и он открыт. Я смотрю на пустой экран.

Но ведь я не оставляла его там вчера вечером? Я поставила его на зарядку возле дивана, как обычно. Кабель для зарядки валяется на толстом ковре. Неужели перед сном я забыла его подключить? Чувствую легкую дрожь, вспомнив пропавший вчера утром сценарий. Еще одна вещь, которая, оказывается, перемещается по ночам… Вчера я собиралась спросить Люси, приходили ли без меня уборщицы, которые могли запросто принять сценарий за мусор в мятом пакете и выбросить. Но после встречи в «Юниверсал» и поездки с Соуки это вылетело из головы.

Смотрю на безжизненный экран ноутбука и все больше убеждаюсь: все-таки я поставила его заряжаться перед сном. И еще одно можно сказать наверняка: уборщицы не ходят по ночам и не таскают ноутбуки с места на место. Кто-то побывал здесь прошлой ночью, пока я спала? Может, это как-то связано с Эмили? Или я совсем спятила?

Подхожу к ноутбуку, касаюсь курсора. Монитор включается, появляется рабочий стол. Ничего не открыто, ничего не отображается как недавно использованное. Просматриваю панель приложений. Если б кто-то действительно воспользовался ими, то получил доступ ко всему: электронной почте, сообщениям, «ФейсТайму», контактам… Волоски на руках встают дыбом при мысли, что может случиться со всей этой информацией.

Как по наитию, бросаюсь в коридор и хватаю трубку телефона внутренней связи. После двух гудков отвечает мужской голос:

– Здравствуйте, ресепшен, чем могу помочь?

– Здравствуйте. Подскажите, вы никого не пускали ко мне прошлой ночью?

– Вы кого-то ждали?

– Нет, я просто не уверена… может, кто-то прошел мимо вас и поднялся наверх?

– Если вы никого не ждали, мэм, то нет. Только жильцам разрешено свободно входить и выходить из здания. Мы бы позвонили вам, если б появился неожиданный посетитель, и проверили, ждете ли вы гостя. Мы очень серьезно относимся к вопросам безопасности.

– Значит, никто не мог пройти мимо и…

– Нет, мэм.

– Что ж. А по каким дням уборка номеров?

– По вторникам и четвергам.

– Понятно, спасибо.

Я кладу трубку. Уборщицы действительно были в тот день, когда исчез сценарий. И могли его выбросить. Что, конечно, не объясняет, как мой ноутбук оказался на кухне.

Но если никакой незваный гость вчера ночью не прошел мимо охраны, а мой ноутбук переместили… Значит, тот, кто его перенес, живет или работает в этом здании. Почему-то я сразу думаю о Мигеле. Мигеле, который знает, когда я прихожу и ухожу. Мигеле-актере, который так интересуется моей карьерой. И чувствую укол вины: Мигель порой бывает излишне дружелюбным, но нельзя же из-за этого считать его преступником… Еще Люси, консьержка. Она тоже вряд ли преступница, хотя могла бы проникнуть ко мне, если б захотела. Но зачем ей это? Зачем это вообще кому-то нужно?

Пытаюсь вспомнить подробности прошлого вечера после телефонного разговора с Ником: ничего особенного. Видимо, я сама перенесла ноутбук. Никто не мог незаметно проскользнуть мимо ресепшена прошлой ночью. Соуки права: я просто переключилась с одной проблемы на другую. Я запрещаю себе зацикливаться на Джордже и поэтому зацикливаюсь на других вещах. Смена часовых поясов, куча дел, стресс, тоска… Наверное, перемещение ноутбука – моих рук дело. Вчера ночью сюда никто не приходил. И полиция однозначно заявила, что с Эмили все в порядке. Хватит поспешных выводов. Нужно сосредоточиться на главном.

В ноутбуке электронное письмо от Синтии с пометкой «очень срочно». Просит ответить как можно скорее. Кэтрин Майер назначила пробы на утро понедельника, и Синтии нужно, чтобы я немедленно согласовала время с ней, а она – со студией. Быстро отправляю ей подтверждение и спрашиваю, может ли она снова прислать мне сценарий. Хотя из ее письма понятно, что она до сих пор понятия не имеет, с кем у меня будет проба. Я думаю, пока это останется только между Кэтрин и мной – и этим актером, конечно. Пока. Меня накрывает волна возбуждения при мысли о работе со звездой. У него есть записи моих работ, он действительно посмотрел меня в «Эйр» и по-прежнему хочет пройти пробы. Наверное, я ему понравилась, а это много значит. Особенно для такого, как он.

Синтия написала, чтобы я не беспокоилась о других пробах: все они вторичны по сравнению с этими. Но пока не сказано, какие сцены из «Галатеи» мне нужно подготовить, так что, похоже, сегодня я свободна. Целый выходной.

Не зная, чем его заполнить, просматриваю