Смерть в изумрудных глазах - Анна и Сергей Литвиновы

Может, хотя бы нынешний день провести нетипично?

Заварил себе кофе, в поисковике набрал: «Сочи. Конференция грумеров».

Молодцы, в правильном месте устроились. Недалеко от центра, где морской порт, никуда тащиться не надо.

Покопался в интернете еще. Официальные цветочные магазины в пик сезона драли несусветные деньги, но оптовые базы имеются в любом городе. Интересно, дарили ей когда-нибудь много белых роз?

А провести вечер — чтоб не было искушений — можно в вегетарианском ресторане. Когда кругом йоги и прочие не от мира сего (как его новая знакомая), легче будет удержаться и не заказывать себе спиртное.

* * *

Следствие по делу Евгения, как понимал Вадим, застопорилось. Мусолили все ту же доказательную базу — свидетельство соседки, что из квартиры Можаевых иногда доносились звуки ссор, да пресловутое видео. Никаких новых фактов. Жена Евгения — пусть заявила, что мужа-изверга больше знать не знает, — свидетельствовать против него не стала. Честно призналась:

— Да, с Олей он всегда был достаточно строг. Но при мне никогда не бил.

— А как тогда наказывал?

— Телефона лишал. Или бегать заставлял — лишних пару километров.

— Но вы ведь мама! Где ваше сердце было, когда он дочку больную заставлял тренироваться и турниры играть?

Но Лариса Можаева дома бывала от силы три месяца в году. Поэтому смогла лишь повторить: при ней ничего подобного не происходило.

Зато Вадиму удалось раздобыть немало фактов, на чем можно журналиста прижать.

Свидетельство Маши Глушенко — раз, что та и сама Олю поколачивала, и других ребят на нее натравливала. А ее папе в школу даже деньги заносить пришлось, чтобы историю замяли, за что он самой Маше карманные расходы урезал. Зоська, умненькая его помощница, мастерски девчонку развела, а разговор на диктофон записала.

Вадим попробовал свою помощницу и к Тиму Квасову отправить — но тут вышел облом. Общаться с Зосей парень категорически отказался. Заявил только, что на любом суде — хоть обычном, хоть божеском — подтвердит: Можаев — редкостный зверюга.

Но Зося считала себя знатоком психологии и уверяла: по множеству косвенных признаков она поняла — об издевательствах парень знает только с Олиных слов. Так что запросто можно против такого свидетеля выразить протест и судья, вероятно, с ним согласится.

Зато сам Вадим не просто изучил в интернете все упоминания об «Острове смерти», но придумал себе биографию (обиженная на всех и вся девочка-подросток), создал фальшивый аккаунт — и смог в сообщество вступить. Выполнил парочку идиотских заданий — Зося с восторгом согласилась помогать. И ангела смерти ей на руке рисовали шариковой ручкой, и на кладбище ночью ходили — она делала селфи, а Вадим давал подсказки по ракурсам.

Предварительный отбор прошли — и дальше последовало приглашение в закрытый чат. А там — в Олину честь целый мемориал. С хештегом онавышенас. И про Квасова тоже упоминается — что тот на пути к цели. Ну и при чем тогда отец? Явно ведь не его вина, а некий виртуальный злодей культ подросткового самоубийства формирует.

Вадиму даже жаль стало московского журналиста — писал бы лучше, что «Остров смерти» виноват. И тема горячая, и, главное, никаких потом исков.

* * *

Едва Дима поднялся в свой гостиничный номер, зазвонил телефон.

Татьяна:

— Димасик, приветствую! Мои звезды завтра оба первым запуском играют, а микст со вторника. Так что часов с одиннадцати весь день свободен. Они, правда, планировали на кладбище, к Оле. Но я предложила: лучше в пятницу. Если кубки возьмут — их и отвезем на могилу. Может, прямо завтра в Териберку и рванем?

Взглянул на часы: девять вечера. Где он в такое время джип в аренду найдет?

Но Таня продолжала:

— Контору прокатную я нашла, машину забронировала. Завтра с десяти утра можно забрать. Еще морскую прогулку заказала и ресторанчик, где пообедать, выбрала.

Дима обычно сам всегда находил, выбирал и заказывал, но когда женщина проявляет инициативу — что сказать, тоже приятно.

Ответил: план прекрасный, готов на все.

Положил трубку, достал из холодильника пиво — но открыть не успел. В дверь сдержанный стук. Отпер, удивился: на пороге — очень пожилая дама. Лицо, глаза — на добрых восемьдесят. А фигурой — с Татьяной может посоперничать. Подтянутая, ноги бесконечные, осанка царственная.

— Э… чем могу? — слегка растерялся.

Протянула сильную сухую ладонь:

— Эмилия Львовна. Простите, Дмитрий Сергеевич, что нарушаю ваше личное пространство. Но очень хотелось пообщаться, поэтому специально разыскала вас. Я — тренер Можаева.

— Кого?

— Жени Можаева. Отца Оленьки. Я знаю: вы не на его стороне. Только все равно мне бы очень хотелось, чтоб вы не простили его, нет. Но хотя бы поняли немного.

Конечно, Полуянов пригласил Эмилию Львовну пройти. Усадил в кресло, предложил чаю-кофе (принадлежности в номере имелись).

— Нет-нет, не хочу вас задерживать надолго. Постараюсь быть краткой. Если старческая болтливость возобладает — прошу вас, не стесняйтесь. Сразу прерывайте.

Первым делом поведала о себе: семьдесят шесть лет, из них шестьдесят девять — на корте.

— Сейчас тоже. Преподаю ОФП малышам.

Мастер спорта, но «до заоблачных вершин не дошла. Тут особый склад характера нужен». Окончила физкультурный и стала работать тренером.

— В те времена детки начинали позже, лет с восьми, но Женечка совсем опоздал. Пришел ко мне, когда ему было десять. Это еще социализм, в группы строгий отбор. Но по возрасту ограничений не ставили. Выполнил нормативы, спортом горишь — пожалуйста, играй. Он такой дылда был, в группе всех сильно выше, нескладный, дети над ним посмеивались. Да и физическими данными не блистал. Но работоспособность, желание — никогда ничего подобного у ребенка не видела. На тренировку всегда приходит за час — разминается, имитацию ударов делает. Книжки все, какие у меня были, перечитал: видео-то в те времена только начиналось, на кассетах боевики да ужастики, а по телевизору теннис редко показывали.

Начальство мое его считало неперспективным, но я в Женю верила. Талант, знаете ли, хорошо, только терпение куда большие плоды может дать. И не прогадала. Лет с двенадцати Женя начал очень быстро прогрессировать, всех недавних своих обидчиков победил. А в тринадцать — в сборную области отобрался, ликованию нашему не было предела. Он мечтал: быстрее, выше, сильнее, победить на России, представлять страну на международных турнирах!

Я его всячески поддерживала. Занималась индивидуально — без оплаты, конечно, у нас тогда коммерциализации не было, да и что с него взять — мальчик из рабочей семьи. Многое