Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

Подъем крутой, неудобный, но дорожка проторена, группа выбралась наверх, пошла к машине Антона. Наверху обычный и привычный пейзаж, повсюду лес, вдали поселок, а посередине пустое пространство, заросшее луговыми травами, лекарственными в том числе. Кориков достал чемоданчик, копался в нем, сопровождая свои действия бормотанием:

– Так, сейчас… одну минутку… всего одну… Между прочим, можно позвонить жене Данилова, если засомневаетесь… Так, где же… где же… Ага, вот!

Из чемоданчика он выудил часы в целлофановом пакете, поднял их, чтобы все видели. На часах красные пятна, без сомнения, кровь.

– Это что? – недоуменно спросил Женя, словно не знал, как выглядят часы из белого металла на таком же браслете.

– Все, что осталось от Данилова, – ответил Антон. – Пока все. Надеюсь, мы отыщем в реке останки, если раки и хищники речные не съедят.

Женя Сорин всегда вносит ноту сомнения на всякий случай:

– Вот так прямо за день успеют съесть чела? Данилов, скажу, большой чел, это блюдо для акул, а в нашей реке они не водятся.

Но и у Корикова есть ответы, с которыми не поспоришь:

– Жека, Данилов не целиком туда упал, частями и, как я полагаю, мелкими частями, к тому же обгоревшими. А кровь живность хорошо чует, тем более кормовая база осенью значительно уменьшается. Жаль, течение в этом месте приличное, способно унести далеко фрагменты.

– Антоша, ты считаешь, часы принадлежат Данилову? – произнес Павел, внимательно разглядывая пакет.

– Я хочу сказать, что мы точно узнаем, его это часы или нет. Во-первых, жена может опознать, не каждый носит часики стоимостью с автомобиль. Во-вторых, я, конечно, скажу со стопроцентной уверенностью, погиб он или другой чел, мне расскажет эта кровь на часиках.

Теперь убедительно и понятно всем, но Женя…

– Антоша Степанович, скажи, плиз, а как это: ничего не уцелело, а часы остались? Вот так прямо и нашли? В высокой травке, да? Она тут почти по пояс.

– Не только, еще колесо уцелело, – вставил Огнев. – А как обнаружены часы, тебе расскажет главный свидетель. Сейчас позову.

Огнев зашагал по направлению к группе мужчин из трех человек, активно что-то обсуждавших, не доходя до них несколько метров, он позвал:

– Василий Викторович!

Оглянулся плотный мужчина в клетчатой рубашке с выступающим животиком, под мышкой он держал куртку, в другой руке – кепку, которую надел. Огнев махнул ему рукой, мол, иди ко мне, тот подошел к нему, потом вдвоем присоединились к группе Терехова, по пути разговаривая. Когда подошли, криминалист представил мужчину, затем Терехова с ребятами и попросил:

– Василий Викторович, повторите, как все было и как попали к вам часы. У меня так не получится, как у вас. Смелее.

– Я раз двадцать рассказывал, ну да ладно… – робко начал Василий Викторович. – Я приехал на рыбалку. Затемно приехал…

– А вас не смутила погода? – вставил Женя. – Не очень располагает.

– На рыбалку едут не только за рыбой, – отбрил Василий Викторович.

– Женя, давай послушаем, – предложил Терехов.

Василий Викторович рассказал, что любит посидеть один с удочкой под шум текущей воды, испить горячего чайку, вдохнуть воздуха, напоенного свежестью и травами, посмотреть на рассветное небо. Места он выбирает разные. Почему? А просто так хочется. На этот раз выбрал возле утеса, тут река клокочет громко и нервы хорошо успокаивает. Приехал, еще было совсем темно, звезды сверкали с кулак. Василий Викторович машину оставил у леса, там площадка пустая, без травы, кремния полно – это камешки такие. Включил фонарь – большой, китайский, яркий, чтобы спуститься вниз. На берегу разложил все для рыбалки, поставил раскладной стульчик, уселся и первое, что сделал, чайку из термоса налил. А термос старинный, тоже китайский, на два литра…

Это была длинная прелюдия, Терехов, Вениамин и Женя слушали внимательно и без эмоций, Кориков копался внутри авто, а Огнев посмеивался, наблюдая за всеми, ходил медленно, потягивая сигаретку. Однако Василий Викторович добрался до сути:

– Слышу, мотор урчит. Поднял глаза, свет движется, ну, от фар свет. А чуть позже и фары яркие… Вот знаете, не люблю этот белый свет, когда едет навстречу козел на дорогой тачке и бьет по глазам, твою дивизию! Вы бы запретили такие фары, а? (Молчание.) Все-таки органы, имеете право. (Молчание.) Понятно, сами с такими ездите. Нехорошо это, граждане органы, мешает дорожному движению. Ладно. Короче, вышел мужик из машины, подошел к самому краю, постоял… А! Забыл сказать. Он и подъехал прямо к обрыву, я еще подумал: еще б чуть-чуть, и хана ему вместе с джипом. Короче, я еще подумал, вот черт принес соседа, теперь с разговорами будет приставать, пропала моя рыбалка. Сижу, значит, поглядываю вверх. Мужик доставал вещи из багажника, а я думаю, спустится или нет? А он стоит как дурак. Я отвернулся, смотрю на свои поплавки, а рассвет быстро силу набирал и вдруг… как бабахнет! Прямо над башкой! Думал, небо разорвалось или метеорит упал. Глянул вверх, а там огромный шар из огня клубится… мама моя! И еще пару раз – бах!.. бах!

– То есть еще два взрыва было? – уточнил Терехов.

– Может, и три! – неуверенно сказал свидетель. – Не считал. Честно скажу, я сильно напугался. Ну, а как вы думаете, если над головой бурлящий шар из огня… вместе с дымом… и что-то еще летит в стороны. Я сгреб вещи и дунул, – указал он рукой в сторону течения реки. – Бегу, спотыкаюсь… На безопасное расстояние отбежал и оглянулся. Сверху падало, булькало… А у меня ступор наступил. Смотрю, ничего не понимаю… сердце тарахтит… А потом тишина… только собаки лаяли в поселке. Я в себя пришел, короче, и помчался на утес. Прибегаю, а тут только шмотки от… ну, кто приехал. Я давай искать его, зову мужика по-простому – эй, ты где? А оно ж незаметно посветлело. Смотрю, нигде нет мужика, а рядом кусты шур-шур… листья потряхивает. Я туда, ранен мужик, думаю. А за кустами собака… дворняга обыкновенная мордой в землю тыкает. Зарычала сначала, вдруг что-то хапнула… в смысле в пасть взяла, я только тряпки в крови успел заметить и как будто кисть руки… Ну, что-то от человека, похожее на руку… И деру дала. Не бежать же за ней? Все равно не догоню. Да и тряпки мне ни к чему. Хотел уйти, но вдруг заметил на том месте, где собака мордой тыкала, блестит что-то… Подошел, а там часы, поднял их… Вы не думайте, я знаю, что мои отпечатки не должны остаться. Я сломал ветку такую…

Василий Викторович сделал паузу, показав два растопыренных пальца, обозначающих викторию, и одновременно утирая рукавом рубашки пот со лба – разволновался человек. Терехов помог ему припомнить название:

– В форме рогатки, да?

– Ага, ага, – закивал Василий Викторович. – Короче, поддел часы и перенес к вещам того мужика. Вот и все… А! Позвонил в полицию. Но местные уже бежали сюда, сказали, что тоже вызвали.

Женя Сорин и тут не удержался от провокаций:

– Не рассказ, а целая поэма, вам стендапером можно работать.

– Это как? – подозрительно покосился на него Василий Викторович.

– Это чел, который выступает перед зрителями один, рассказывает различные истории, шутит… А почему не забрали часы себе? Никто ведь не видел, как вы их нашли, между прочим, фирма крутая, дорогущие – жуть.

– На фиг они мне? – поднял брови Василий Викторович, искренне изумившись нелепому предложению от представителя правоохранительных органов, ему вообще этот парень не понравился. – Носить, что ли? Или продать? Ну ты даешь… Чтоб меня за эти часики вы же и привлекли?

Инициативу перехватил Терехов:

– Куда собака побежала?

– Идемте покажу.

Василий Викторович привел их к кустам, показал место, где «собака тыкала мордой», после показал, куда именно она побежала с тряпками в пасти. На траве, которая в тени и не выжжена летним солнцем, остались пятна крови, успевшие немного подсохнуть. Антон взял несколько травинок и кинул их в целлофановый пакет, а Павел попросил Вениамина:

– Сходи-ка по маршруту, посмотри, вдруг собака бросила или потеряла ткань. Далеко не стоит идти. Думаю, она голодная, значит, отбежав недалеко от свидетеля, остановилась и стала исследовать лоскуты, пахнущие свежей кровью, на предмет еды. Она все равно бросит их. А мы с Женей начнем опрашивать здешних жителей.