Человек, который не боялся - Джон Диксон Карр

– Боб, – сказал он. – Не дури.

– Ты по поводу тайного хода?

– Да. Тайного хода не существует. – В порыве искренности он с трудом это выговорил. Затем, будто бы осененный внезапным озарением, достал из внутреннего кармана своего спортивного пиджака стопку бумажек и, перебрав их, извлек с торжествующим видом на свет замызганную визитную карточку. – Вот, прочти это.

Энди протянул карточку мне. Я прочитал вслух то, что было на ней напечатано: «Бернард Эверс, член Королевского исторического общества». За этим следовал адрес в Кларенс-Гейте. Мне имя Бернарда ни о чем не говорило, но Кларк кивнул понимающе:

– Да, я его знаю. Он…

– Самый компетентный знаток тайников во всей Англии, – подхватил Энди, выхватив у меня его визитную карточку и потрясая ей у меня перед носом. – Прочти его книгу, и у тебя не останется на сей счет никаких заблуждений. Он примчался сюда, едва услыхав, что дом снова открыт, облазил его, и я вместе с ним.

Энди шумно сглотнул, побеждая ком в горле, который, предполагаю, достиг размера его рельефного кадыка, и снова заговорил. Когда дело касалось какой-нибудь из немногих интересующих моего друга тем, он становился редкостно многословным по своим меркам.

– Видишь ли, про эти скрытые ходы болтают множество чуши. И про невидимые двери. И про тайники. Тут логично задать себе главный вопрос: зачем нужно такое устраивать в данном конкретном доме? Была ли для этого цель? Люди ведь прежде подобные вещи не для развлечения строили. Их всегда побуждала к этому достаточно веская причина. В девяносто девяти случаях из ста такое оборудовали, чтобы спасать кого-то от преследователей: католических священников – когда их преследовали в елизаветинские и якобинские времена, роялистов – во время Английской буржуазной революции, приверженцев Стюартов – во время якобинских восстаний; прятали, чтобы затем при возможности вывести сквозь тайный ход. Этот дом был построен в тысяча шестьсот пятом году. Год Порохового заговора, когда священники повсеместно бежали, ища укрытия, и мистер Эверс предположил, что все возможно. Мы с ним изучили Лонгвуд-хаус чуть ли не с микроскопами. Здесь ничего подобного не оказалось. Если не верите мне, свяжитесь с мистером Эверсом. Спросите у него, и дело с концом.

Энди отдышался, вернул визитную карточку к остальным бумажкам, часть из которых при этом просыпал на пол, поднял, убрал в карман и произнес:

– Боб помешался на почве потайных ходов. Он твердит о них с той поры, как мы сюда прибыли. Признаю, что в некоторых старинных домах и впрямь под каминами оборудованы тайные ходы[2]. Но в кабинете такого подвоха нет. Каждый кирпич камина там цельный. Каждый стык прочно зацементирован. Могу привести много людей, которые подтвердят это.

– Но, Энди, ход должен быть. Потому что проклятый револьвер выстрелил. Иначе придется признать, что его сняла с дымохода, подняла вверх и лишила Логана жизни рука привидения. Ты в это веришь?

Наши голоса звучали все громче. Энди на мой вопрос не ответил. На его лице застыло выражение ослиного упрямства – как всегда, когда он оказывался совершенно уверен в своей правоте.

– Не существует, – величественно изрек он, прислонясь спиной к стене и скрестив на груди руки. – Не существует здесь никаких тайных проходов. Категорически и решительно утверждаю.

Кларк это выслушал с выражением ироничного критика.

– Рад узнать. То есть, вернее, рад выяснить, что вы ничего от меня не скрывали, мистер Хантер. Но в таком случае о чем Моррисон там говорит в связи с каким-то ключом?

– Вы прекрасно знаете, что с ним, мистер Кларк, – очень тихо сказала Тэсс.

– Да неужели?

– Вы знаете, что этот ключ открывает триптих.

Повисла новая пауза, после которой Тэсс, задыхаясь от ярости, обратилась к доктору Феллу:

– Эта большая деревянная штуковина с отделкой из золота и эмали висит на стене кабинета. У нее есть две боковые створки. Складываясь, они закрывают картину. И где-то находится потайная скважина для ключа, которым их отпирают и запирают. Я видела триптихи со скрытыми скважинами в итальянских церквях. Надо долго приглядываться, пока увидишь, куда вставляется ключ. Вот и этот ключик от триптиха, сколько мистер Кларк нас ни уверяет, будто понятия не имеет о нем.

Энди Хантер щелкнул пальцами, и ошарашенность в его взгляде сменилась тем ясным светом, что появляется в наших глазах при внезапной догадке.

– Если бы эта штуковина упала со стены, то именно с таким звуком, который я слышал прошлой ночью. Клянусь Юпитером, Тэсс, ты нашла разгадку! Миссис Логан и вечером ведь порывалась уже заглянуть в триптих. И…

Энди умолк. Кларк усмехнулся, постукивая о ногу своим прутом, и сказал, обращаясь к доктору Феллу:

– В триптихе нет скважины для ключа. Ни скрытой, ни явной. Внутри же, если его раскрыть, картина на религиозный сюжет – «Поклонение волхвов». Вы думаете, миссис Логан встала ночью и отправилась полюбоваться на эту сцену? По-моему, очень сомнительно.

– А откуда вы знаете, что ночью она встала и спустилась на первый этаж? – спросил я. – Здесь никто не упоминал об этом.

Кларк улыбнулся, вновь обнажив свои зубы, при виде которых меня уже начинало мутить от тревоги.

– Прошу вас, пойдемте со мной, все вместе, – вежливо пригласил он, поднявшись на ноги и шагнув с террасы на траву.

Остальные, включая доктора Фелла, проследовали за ним по гладкой траве вдоль террасы, до самого ее края, к большому северному окну кабинета. Широкое, из шести частей, оно отстояло от земли на восемь футов, и заглянуть в него представлялось возможным, только на что-то взобравшись.

Кларк, достигнув его, присвистнул, кажется искренне удивленный. Под окном находилась ничем не засаженная клумба, а на ней стоял вертикально прислоненный к стене ящик.

– Кто-то этим воспользовался, чтобы заглянуть внутрь, – отметил Кларк. – Ну да ладно. – Он повернулся ко мне. – Мистер Моррисон, не будете ли так любезны, поднявшись на ящик, обратиться с просьбой к любому из полицейских, которые там находятся, открыть триптих?

Ящик позволил мне подняться выше уровня подоконника, и теперь мне были видны камин и два окна в противоположной стене.

Мужчина с черным саквояжем, предположительно полицейский хирург, склонился над телом Логана, которое перенесли теперь ближе к центру комнаты. Констебль прикручивал к фотокамере вспышку. Двое других – местный констебль в форме и Эллиот – сосредоточились на следах ужасного происшествия.

Они разматывали стальную ленту рулетки. Один конец ее Эллиот приложил к стене, где застряла пуля, а инспектор тянул за катушку, пока не коснулся дула револьвера, висевшего над камином. Вышла прямая линия.

Констебль подошел, повинуясь приказу инспектора, к пишущей машинке и замер перед ней