Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов

на мгновенье затих, но, едва он, обменявшись приветствиями с присутствующими, занял место за столом подле мадам Гейнсбур, возобновился с новой силой.

— Вооруженное нападение на представителей закона — это преступление особой тяжести! — горячился комиссар.

Было заметно, что он сильно раздражен.

— Та-та-та! — перебила мадам Гейнсбур. Она была настроена воинственно. — Где же оно, это оружие? Предъявите его!

— Все трое жандармов утверждают, что у него был пистолет! — сердито возразил комиссар. — У нас имеются их показания!

— Показания не являются уликой, неужели вам это неизвестно? У вас есть пистолет с отпечатками пальцев моего клиента?

— Он от него избавился!

Комиссар бросил на Норова испепеляющий взгляд; Норов ответил ему лучезарной улыбкой, радуясь про себя, что успел запрятать ствол в гараже Реми, пока дожидался полицию.

— То есть, пистолета нет? — сурово подвел итог прокурор.

— Послушайте, месье прокурор, вы же понимаете, что если бы он не был вооружен, то эти проклятые олухи не дали бы ему себя запугать! Он приковал их наручниками в голом виде! Это черт знает что!

— В полуголом, — уточнил Норов. — И я их не запугивал. Как вы могли заметить, я всегда сохраняю вежливость, хотя с некоторыми людьми это совсем непросто.

— Месье, я прошу вас молчать! — подняла голос мадам Гейнсбур. — Вы будете говорить, когда я вам разрешу.

— Пусть месье Норов изложит свою версию событий, — успокаивающе произнес прокурор. — У нас же не официальная встреча, мэтр, мы не ведем протокол. Нам важно прояснить позиции и по возможности уточнить обстоятельства. Мы слушаем вас, месье Норов. Хотите кофе?

Он коротко отдал распоряжение по внутренней связи, и молодая некрасивая беременная секретарша принесла Норову горький кофе в бумажном стакане.

— После того как жандармы нашли в моем доме подброшенный прут, месье Лансак предложил мне проехать с ним в жандармерию, — начал Норов, отхлебывая кофе и морщась. Мадам Гейнсбур не сводила с него светлых напряженных глаз. — Вместо этого меня привезли в лес и отвели в чащу. Там месье Лансак спустил брюки, и его подчиненные последовали его примеру.…

— Что вы несете?! — перебил пораженный комиссар. — Вы хотите сказать, что они вас домогались? Вас?! Да вы посмотрите на себя в зеркало!..

— Я не строю иллюзий относительно своей внешности, — скромно возразил Норов. — Если бы там были и вы, они, несомненно, предпочли бы вас. Но вы были в другом месте, и им, по-видимому, не оставалось ничего другого, как довольствоваться мной…

При этих словах прокурор не сдержал усмешки.

— Впрочем, я не утверждаю, что они собирались совершить в отношении меня сексуальное насилие. Допускаю, что это было проявлением какого-то специфического интереса… Я всего лишь излагаю факты и не строю домыслов. Войдите в мое положение, месье прокурор: я далеко не молод, всю жизнь придерживаюсь традиционной ориентации, и вдруг — подобный сюрприз!.. Я растерялся…

— И что же вы предприняли? — с нескрываемым любопытством поинтересовался прокурор.

Норов потер лоб в замешательстве.

— Откровенно говоря, не помню… Я пришел в такое смятение… Наверное, я убежал… Да, скорее всего…

— На жандармской машине? — уточнил прокурор.

— Возможно… Я как-то не обратил на это внимание.

— Другой же все равно не было! — вставила мадам Гейнсбур.

— Что за бред?! — возмутился комиссар. — А кто их тогда приковал наручниками?!

— Понятия не имею! — пожал плечами Норов. — А не могло это случиться с ними уже после моего ухода?

— А как вы объясните то, что на вашем телефоне оказалась фотография, где они прикованы к деревьям?! — подаваясь всем телом вперед, едко осведомился комиссар.

Норов подумал.

— У меня нет этому объяснения, — развел он руками. — Какая-то мистика! Может быть, они сами сфотографировали себя на память? Вот только почему на мой телефон?

— Вы что, за идиотов нас считаете?! — взорвался комиссар. — Мэтр, вы понимаете, что если вы сунетесь с такой историей в суд, присяжные вас засмеют?

— Боюсь, присяжные засмеют не ее! — холодно отрезал прокурор. — И не только присяжные. Над вами будет смеяться вся пресса! Вся Франция!

— Необязательно, — великодушно возразила мадам Гейнсбур. — Лишь в том случае, если увидит снимки голых жандармов!

— Полуголых, — уточнил Норов. — И совершенно не запуганных.

Прокурор бросил свирепый взгляд на комиссара.

— Мы удалили этот снимок с телефона месье, — проворчал комиссар, оправдываясь.

— Но не с моего! — торжествующе заявила мадам Гейнсбур.

— Вы что, фотографировали?! — ужаснулся комиссар.

— Конечно! — подтвердила мадам Гейнсбур.

— Вы не имели права так поступать!

— Как раз напротив! Как адвокат я просто обязана была это сделать.

Прокурор остро сверкнул глазками.

— Надеюсь, они нигде не появятся, мэтр? Иначе мы очень серьезно поссоримся.

— Конечно, нет! — заверила мадам Гейнсбур. — В этом просто не возникнет необходимости. Вы же не собираетесь выдвигать обвинения против моего клиента?

— Это шантаж! — вспылил комиссар.

— Выбирайте выражения! — парировала мадам Гейнсбур. — Шантаж — это уголовное преступление!

Прокурор принялся задумчиво тереть подбородок.

— Ну, с учетом всех обстоятельств,… — медленно начал он.

— А как быть с Кузинье? — не дал ему закончить негодующий комиссар. — Этот месье вместе со своими сообщниками зверски пытал его! Они подвешивали его вниз головой! Резали ножом! Они требовали от него…

— Где этот нож и где сообщники? — перебила мадам Гейнсбур. — Где доказательства того, о чем вы говорите?

Прокурор вновь сердито взглянул на комиссара.

— Уверен, что господа, которых вы именуете сообщниками, комиссар, пребывают уже вне вашей досягаемости!

Норов и сам на это очень надеялся.

***

— Надо полагать, у вас есть своя версия событий? — повернулся к нему прокурор. — Любопытно было бы ее услышать.

Мадам Гейнсбур предупреждающе дотронулась до рукава Норова, но останавливать его на сей раз не стала.

— Я ехал на машине по лесу, — не спеша, заговорил Норов.

— На угнанной полицейской машине! — едко встрял комиссар.

— Где мне было взять другую, месье комиссар?

— Продолжайте, — нетерпеливо поморщился прокурор.

— И вдруг я увидел месье Кузинье…

— Где вы его увидели?

— Где? — Норов поднял глаза к потолку, припоминая. — Действительно, где? Кажется, на дороге…

— Месье Кузинье стоял на дороге?

— Возможно, он сидел. Или лежал? Простите, не помню точно. Я был очень взволнован случившимся в лесу.

— Итак, месье Кузинье лежал на дороге?

— Ну, может быть, не совсем на дороге, а отчасти в кустах.

— И вы на него напали и связали, так?

— Вовсе нет! — живо возразил Норов. — Он уже был связанный.

— Кем же?

— Не знаю.

— Что за чушь! — возмущенно воскликнул комиссар.

Прокурор взглядом призвал его замолчать.

— Продолжайте, месье, — обратился он Норову. — Должен признать, вы рассказываете удивительные вещи!

— Я остановился, чтобы узнать, все ли с ним в порядке… Все-таки, за все время моего знакомства с месье Кузинье я ни разу не видел его в таком необычном виде…

— Я вообще не