Загадка Красной Вдовы - Джон Диксон Карр

по делу о шкатулке Калиостро. Коллекционера, старика Бриоччи, обнаружили мертвым в его частном музее. Отравлен, но без каких-либо следов на теле. Напомните потом, я расскажу. Это к тому, что хитроумная шкатулка, которая и убила его, была изготовлена то ли в 1791-м, то ли в 1792-м, и яд сохранил свои свойства благодаря специальной защитной оболочке, уберегшей его от разложения. Не забудьте. Мисс Бриксгем, продолжайте, пожалуйста.

Изабель пристально посмотрела на него.

– Потом… Нет, это не важно. – Она снова с беспокойством огляделась. – Нет, я об этом не думала. Я сказала Гаю: «Может, и так, но кто-то… – тут женщина украдкой взглянула на Г. М., – побывал в комнате, убрал, подмел пол. Что, если этот человек заново установил ловушку с ядом для стрел?»

Мастерс снова взял инициативу в свои руки:

– Похоже, мэм, именно такой яд и использовали. Говорят, он встречается очень редко. Где, по-вашему, можно достать что-то похожее?

– Ох, я же пыталась вас предупредить! – Она сцепила руки. – Где достать, говорите? В кабинете моего племянника полно такого оружия. Я имею в виду не копья и стрелы на стене, а два или три дротика, которые он держит в коробке в ящике стола.

Мастерс даже присвистнул от неожиданности и наверняка бы сорвался с места, если бы не вмешательство Г. М.

– Да-да! Спокойно. К этому мы еще вернемся. Сейчас меня интересует ваш разговор, мэм, с племянником. Что он сказал насчет переустановки ловушки?

– Он сказал то, что успокоило меня. Я… я почти поверила ему. – Мисс Бриксгем поежилась. – Он сказал: «Неужели вы думаете, что тот, кто хотел устроить ловушку, стал бы убирать в комнате и подметать пол в проходе, вставлять обрезанные шурупы? Он наверняка постарался бы оставить все как есть, чтобы ничем себя не выдать и не вызвать подозрений. А подозрения-то как раз и возникли, ведь так?» – Она выжидающе посмотрела на него, и Г. М. одобрительно хмыкнул:

– Молодец. Я тоже об этом думал. И должен признаться, меня эти соображения тоже успокоили. Он говорил что-нибудь еще?

– Да, в общем-то… – Мисс Бриксгем замялась, словно не зная, что сказать. – Помню, он произнес такую странную реплику… Уверив меня, что комната безопасна, он вдруг добавил: «И совершенно неинтересна, если только они не догадаются насчет замазки».

– Замазки? – воскликнул Мастерс. – Замазки? Это такая штука, которой замазывают оконные рамы? – В этот момент, как показалось Терлейну, женщина едва заметно вздрогнула, но поскольку она и без того была в полушаге от истерики, причиной вполне мог быть тон старшего инспектора. – Вы об этой замазке говорите? И что же он имел в виду?

– Откуда мне знать! Гай ничего больше не сказал. Неужели вы не понимаете? – Голос у нее сорвался. – Я жду от вас помощи. И рассказываю обо всем в надежде, что вы сложите все это вместе и как-то объясните. Больше мне нечего добавить.

– А мне, мэм, хотелось бы знать, – тут Мастерс постучал по столу, – откуда мистеру Гаю Бриксгему так много известно о комнате, которую он ни разу не видел.

Она улыбнулась краешком губ.

– Гай занимается семейным архивом. Он – единственный, кто прочел все документы. Конечно, я знаю историю комнаты… – Она бросила взгляд на большой круглый стол, за которым сидел Мастерс; полированную желтоватую столешницу украшала темная геральдическая лилия. По какой-то неведомой причине и этот стол, и расставленные вокруг него шесть стульев с медной чеканкой и красными атласными сиденьями вызывали у нее едва ли не отвращение. Взгляд ее задержался на них; в колеблющемся газовом свете они, казалось, сами обрели зловещие свойства, выделяясь на общем темном фоне комнаты бледно-золотистым цветом.

– Они все сидели там, – внезапно произнесла мисс Бриксгем, указывая на стулья. – Мсье де Пари, мсье де Тур, мсье де Блуа, мсье де Реймс. Все шестеро… вместе. Видите ли…

– Не обращайте внимания, – вставил Г. М. – Помолчите, Мастерс. Вы аж побагровели от любопытства. У меня тут появилась одна жуткая идея насчет легенды относительно этой комнаты. Но услышать ее я хочу от самого Гая. Я настаиваю на этом, потому что… А теперь, мэм, у меня к вам еще два вопроса. Вы говорите, что знаете историю этой комнаты, знаете о четырех случившихся в ней смертях. Одна из них интересует меня более, чем другие. Мари Бриксгем, которая умерла здесь в декабре 1825 года, накануне своей свадьбы. Что вы знаете о ней? Я спрашивал у Гая, но он не пожелал ответить.

– А что вы хотите знать о ней?

– Не о ней. О ее женихе. Джордже Беттисоне. Кем он был?

Вопрос как будто смутил мисс Бриксгем. Она даже отвела затуманенный взгляд от круглого стола, который как будто гипнотизировал ее.

– О… да, я знаю. Он был очень модным в то время ювелиром. Роман, обернувшийся трагедией. После ее смерти его предприятие пришло в упадок, и сам он исчез. А что?

– Так-так! Будьте любезны, передайте мне тот пергамент, Мастерс. И карту. Благодарю. А теперь… – Он сполз с кровати, пересек вперевалку комнату и расправил пергамент на столе. – Вы раньше это видели?

Изабель замерла в каком-то странном напряжении и посмотрела на Г. М., как могло показаться, с отчаянием. Однако голос ее, когда она заговорила, был спокоен.

– Нет. Это ведь латынь, не так ли? Если я что-то и знала из латыни, то давно уже позабыла. И что это означает? Где вы это нашли?

– Не тревожьтесь. Видите ли, кто-то положил этот пергамент Бендеру на грудь. – Г. М. говорил об этом как бы между прочим, но его острые глазки ни на мгновение не отрывались от лица Изабель. – Это видели? – Он протянул ей карту.

– Но это всего лишь… Что это за карта? Дайте-ка посмотреть! Эту карту сегодня кто-то вытянул! Я же помню! Пиковая девятка! Ее вы тоже нашли на нем?

– Успокойтесь, мисс Бриксгем. Нет-нет, было бы слишком легко, если бы ее кто-то вытащил. Вы перепутали. Ваш племянник Алан вытащил девятку треф. Возможно, вы о ней и подумали. Благодарю, мэм, это все.

– То есть я могу идти?

– Да. И пришлите, пожалуйста, Гая. У нас к нему несколько важных вопросов.

Сопя и отдуваясь, Г. М. вернулся к своему месту на кровати. Мисс Бриксгем поднялась, но остановилась в нерешительности с таким видом, словно ее мучила физическая боль. Облизав губы, она несколько раз пыталась заговорить и в конце концов выпалила мучивший ее вопрос так, будто это было признание:

– Пожалуйста, послушайте меня. Вы должны мне сказать! Я ответила на все ваши вопросы и имею право знать. – Как ни странно, она кивком указала на ржавые стальные ставни. – Алан сказал, что это так, но мне нужно знать точно. Эти ставни действительно закреплены изнутри?

– Да, закреплены. И болты так заржавели, что их