Ты умрешь в Зазеркалье - Юлия Викторовна Лист

Кристоф откинулся на спинку кресла, скрестив на груди руки, и устало прикрыл веки.

– Как полиция Испании умудрилась после того, что произошло в Прадо, не найти эти шахты? – процедил Эмиль. – Как можно было их не обнаружить после того, как в музее убили четырнадцать человек?

Кристоф молчал.

– Ты прекрасно знаешь, – давил Эмиль, – что там, где не может действовать толпа, хорошо работает один человек. Дай мне возможность найти доказательства, что она с кем-то связалась. Возможно, ее отец связан с преступными лицами, которые устроили эту заваруху. Этот человек не из тех, кто просто ходит на работу с десяти до семи. Он бывший разведчик, вам – как старая мозоль. Возможно, ему скучно, он психопат с ограниченным восприятием, топорный, как все вояки, уверенный, что все должно быть только так, как он видит, и ни на йоту иначе. Дай мне его прощупать на вшивость!

Эмиль окончательно распалился и опять начал кричать.

– Эта Аксель Редда основательно поселилась у тебя под коркой, Эмиль, – сказал Кристоф, постучав себе по виску. – Возможно, она действительно необычная девушка.

Он помолчал с минуту.

– Даю тебе три дня, – проговорил он глухо. – За домом Редда будет установлена слежка.

– Мне не мешать! – перебил Эмиль.

– Я дам приказ тебя не трогать, – с неохотой кивнул Кристоф. Он открыл было рот и хотел сказать еще что-то, но Эмиль опять перебил:

– Ни при каких обстоятельствах! Вообще ни при каких.

– Хорошо. – Кристоф вытянул руку, останавливая его. – Но карт-бланш лишь на три дня. Только три! Если ты не предоставишь мне убедительных доказательств, что Редда замешан в мадридских убийствах до пяти утра следующего четверга, я арестовываю девушку по подозрению в массовых убийствах.

Эмиль выпрямился и смотрел на комиссара с вызовом.

– Идет.

Они вернулись в бюро с рассветом. Эмиль бросил Вере, что даст знать, когда она понадобится, и ушел к себе на четвертый этаж отсыпаться.

У Веры не было сил обижаться на него, она едва доползла до кровати, сорвала с себя юбку и рубашку от «Эрме», приняла душ, включила кондиционер на полную мощность, залезла под одеяло и проспала без задних ног часов двенадцать.

Проснулась она только к вечеру. Вскочила, как ужаленная, и застыла, глядя на потемневшее окно, в стекле которого отражалось мигание светофора снизу. Был потерян целый день. Солнце село. А Кристоф дал так мало времени!

Все еще пребывая в тумане, который не рассеялся после тяжелого сна, она нырнула в мятую футболку, натянула джинсы и, сунув ноги в кроссовки, спустилась в бюро.

– Эмиль не оставлял мне никаких заданий? – пробормотала она, едва Юбер открыл дверь. – Где он?

Юбер с удивлением оглядел всклоченную Веру с припухшим лицом и в мятой, кое-как надетой одежде.

– Нет, ничего не оставлял. Кажется, он у себя. Вера поплелась на четвертый этаж. Едва она подошла к двери его квартиры, как замок щелкнул. Значит, шеф не спал, сидел у своих мониторов и увидел ее через многочисленные камеры, которыми были утыканы все этажи дома.

Вера осторожно толкнула дверь и ступила в прихожую, вечно заваленную обувью, какими-то вещами, старыми стопками журналов об искусстве, которые выписывала Зоя, и книгами, которые она собирала по дому, чтобы отнести в библиотеку. Стеклянные двери с расстекловкой в гостиной были распахнуты, большой старинный диван с ажурной деревянной спинкой, тоже заваленный вещами, стоял на месте, к нему на столике с колесиками был пододвинут большой плазменный телевизор. Свет экрана озарял беспорядок, на паузу была поставлена игра-стрелялка. Как всегда, на проигрывателе вхолостую мотало пластинку. Вера махнула рукой: ей надоело каждый раз останавливать этот несчастный «Элипсон». Эмиль и Зоя принадлежали к поколению, которое отменило уборку, глажку и даже стирку. В кухне единственным чистым предметом была кофемашина, но ни одной вымытой чашки.

Вера прошла по узкой тропинке между разбросанными вещами к кабинету Эмиля и, постучав, вошла.

Шеф сидел за монитором компьютера в наушниках и резался в игру. Вокруг него валялись смятые баночки из-под энергетиков, спутанные провода. На полу лежали все три его фотоаппарата с разными объективами, тьма распечатанных фотографий с застывшими на них людьми, раскрытый ноутбук, раскуроченные до микросхем компьютерные детали, паяльник и непонятные установки в виде черных коробок.

Вера нахмурилась. Раньше Эмиль никогда не позволял себе устраивать бардак в месте, где работал. У него имелась не очень здоровая психическая установка – хаос в квартире, но вокруг компьютеров должен царить идеальный порядок. Папки в стеллажах – только корешок к корешку, провода скручены в идеальные улитки, а окно занавешено от солнца черными непроницаемыми шторами. Этот контраст захламленной квартиры и вылизанного рабочего пространства Эмиль объяснял тем, что здесь – храм разума, а остальная часть квартиры – место креатива. Даже на его рабочем столе из эбенового дерева никогда не было ни пыли, ни отпечатков рук – он постоянно проводил вокруг себя салфеткой, чтобы какое-нибудь пятно не помешало ему думать.

И вдруг куча пустых банок из-под энергетика вперемешку с фотографиями, паяльник… Все это не сулило ничего доброго.

– Разве мы не спешим? – спросила Вера.

Эмиль даже не обернулся, хотя прекрасно знал, что она стоит у него за спиной. На экране в кислотно-лиловых и розово-зеленых тонах аниме-девица с синими хвостами и в короткой юбке пускала стрелы в гигантский огненный цветок, что-то взрывалось и мерцало, мелькали строчки с цифрами.

– Нам дали три дня, а ты чем занят!

Никакой реакции. Вера тронула его за плечо.

– Сядь, – сказал он излишне громко – звуки игры в наушниках мешали ему слышать собственный голос.

– Куда? Здесь больше нет стульев.

– На стол сядь, – отмахнулся Эмиль, продолжая рьяно жать по мышке и двум клавишам «WSAD» на клавиатуре.

Вера залезла на стол и окинула взглядом разбросанные по полу фотографии. На многих мелькало повторяющееся изображение – напротив парадной двери своего дома на бульваре Распай спиной стоит Серж Редда. Казалось, фотографии совершенно одинаковы, но Эмиль часто нащелкивал подряд десятки с виду одинаковых кадров, чтобы запечатлеть движение. Делал он это, когда не успевал переключить камеру в режим «видео».

Вера достала телефон, – шел десятый час вечера, а Эмиль все не отлипал от компьютера. Наконец он снял наушники и, оттолкнувшись от стола, сказал:

– Погнали!

Он распахнул дверь и шагнул из кабинета так решительно и резко, что Вера на миг опешила.

– Куда, Эмиль?

Он пересек гостиную, перепрыгнув через диван, и теперь летел по лестнице, как ветер. Вера неслась за ним вдогонку. Ничего не говорит: ни куда, ни зачем. «Погнали» и все!

Пока Вера ждала его, окончательно стемнело