Красное озеро - Кеннет Дун

меня стажером в свою юридическую фирму в Бостоне, хоть это и было довольно унизительно в моем возрасте. Но нужно было как-то сводить концы с концами. Зато там я встретил свою будущую супругу Эми.

***

Я знаю, что многие злословили за моей спиной, что я женился на деньгах. Двадцатичетырехлетняя Эми Коэн была единственной дочерью Оскара Коэна, вдовца и владельца сталелитейного завода, гранитного карьера, лесопилок и еще каких-то предприятий в Новой Англии, объединенных в корпорацию «Коэн Индастриз». Наша юридическая контора регулярно представляла его интересы в гражданских исках, и в итоге на ужине, устроенном в честь очередной победы над обозленными истцами, я познакомился с Эми.

Я и понятия не имел, что вышел подышать воздухом на веранду в компании дочери нашего самого жирного клиента. Девушка достала из сумочки сигарету. Я поднес ей спичку. Надо было начать какой-то светский разговор, но слова почему-то не шли из горла. Так некоторое время мы постояли в молчании. Потом снова молча покурили. Наконец Эми извинилась и сказала, что ей нужно вернуться к гостям, хотя она предпочла бы мою молчаливую компанию. Ей было грустно, поскольку накануне пришлось усыпить ее старого лабрадора Альфи. Я признался, что давно мечтаю завести собаку, поскольку вырос на ферме, но сейчас не могу себе этого позволить.

Мы начали встречаться, а спустя пять месяцев я сделал Эми предложение. Сразу после свадьбы я перешел в фирму ее отца, а еще спустя полгода мистер Коэн неожиданно скончался от сердечного приступа прямо в рабочем кабинете, не дожив нескольких недель до своего полувекового юбилея, оставив мою супругу единственной наследницей всего состояния и большей части акций компании.

Вначале Эми ввела меня в совет директоров, а потом сделала председателем правления. Все прекрасно понимали, что я не был гением бизнеса, которыми являлись отец и дед Коэны, построившие семейную фирму. Но у меня было достаточно ума и образования, чтобы не не давать различным фантазерам из правления втянуть нас в совсем безумные авантюры. Эми полностью меня поддерживала.

В отличие от Миранды, она была спокойной и уравновешенной девушкой, вполне удовлетворенной своей ролью светской дамы и богатой наследницы. Закончив элитный женский колледж Рэдклифф при Гарвардском университете, Эми совсем не стремилась посвятить свою жизнь какой-либо высокой цели. Когда мы познакомились, она жила в семейном поместье в Мишн-Хилл и охотно выполняла при отце роль хозяйки: вела дом, организовывала приемы, участвовала в благотворительности и сопровождала Оскара на светских мероприятиях. Эми любила кино и мюзиклы, неплохо танцевала, а чтению книг больше предпочитала листание иллюстрированных журналов. При этом нельзя было назвать мою жену пустоголовой. Она имела собственное мнение по многим вопросам и зачастую довольно едкое и парадоксальное, не продиктованное мнением ее окружения. Просто воспитание и скрытная натура моей жены подталкивали ее в большинстве случаев к вежливому молчанию.

Единственное, чего я не мог понять – решительное нежелание Эми заводить детей. Когда мы только поженились, я был уверен, что буквально через год жена превратится в образцовую мать, которая предпочтет сама проводить вечера с больным ребенком, а не спихивать его на гувернантку. Однако прошло пять лет, а мы продолжали жить привычной жизнью: ужинать в ресторанах, принимать гостей, сами ходить на приемы, отправляться в запланированные путешествия или проводить тихие вечера в нашем собственном доме, купленном сразу после свадьбы, с книгами, телепередачами и двухгодовалым пойнтером Чейни, который, похоже, был умственно отсталым, потому что, несмотря на усилия нескольких профессиональных тренеров, так и не смог усвоить ни одной команды.

Иногда я выбирался на рыбалку на выходные. Эми никогда со мной не ездила, в отличие от Миранды. Хотя моей первой жене и не нравилось возиться с лесками, воблерами и наживкой, да и сама идея ловить рыбу для пропитания вызывала у нее возмущение, но ее тянуло к дикой природе.

***

Уже много лет я не думал о Миранде ни хорошего, ни плохого, и меня удивило, почему воспоминания хлынули именно сейчас, когда я возвращался к уютной жизни в Бостоне, остановившись проездом в придорожной закусочной, изучая кем-то забытую газету. Если я и знал Пьетро Гаспари по прошлой жизни, то так и не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах я слышал его имя. С фотографии в газете на меня смотрел незнакомый человек лет пятидесяти с мешками под глазами и неухоженной бородой. Именно так, наверное, и должен выглядеть художник средней известности.

Я бросил ломать голову, оставил газету на прежнем месте на диване, а к моменту приезда домой абсолютно стер эту информацию из сознания.

Наш повар Симон почистил и приготовил пойманную мною речную форель, которой мы поужинали с Эми, рассказывая друг другу о проведенных врозь выходных. О кончине Пьетро Гаспари не было сказано ни слова.

Глава вторая. Три предложения

Спустя пару дней я вернулся домой пораньше, чтобы переодеться, поскольку мы с Эми собирались в гости к друзьям. Друзья были теми еще снобами или, как их следовало называть вслух, «старой бостонской элитой», поэтому к ужину предполагался смокинг, если, конечно, кто-то не был настолько знаменит, чтобы плевать на условности. Вечерний костюм предусмотрительно был разложен на кровати в спальне, и я отправился искать жену, чтобы она повязала мне галстук. Оказалось, Эми была в своем кабинете, полностью одетая к выходу, и разговаривала по телефону.

– Мне все равно, кто будет покупателем, – услышал я ее спокойный голос из-за полуоткрытой двери. – Просто продайте первому, кто предложит наилучшую цену. Нет. Не думаю, что для вас это станет проблемой.

Я спустился в гостиную и смешал нам по коктейлю, ожидая, когда жена закончит разговор.

За годы брака я привык к тому, что у Эми была разная семейная собственность, к которой я не имел никакого отношения. Ее отец и дед, как и многие нувориши, имели страсть к накопительству. Какие-то участки земли в разных округах, когда-то казавшиеся перспективными, но так и оставшиеся заброшенными. Дома, стоявшие необитаемыми, но требовавшие огромных денег на содержание и налоги. Мы избавились от особняка ее отца в Мишн-Хилл, поскольку приобрели собственный в Роксбери, уютнее и скромнее. Также выставили на продажу особняк в Бель-Эйр в Лос-Анджелесе, потому что никогда не ездили на Западное побережье. Продали квартиру в Нью-Йорке, так как во время редких наездов в «Большое Яблоко» проще было останавливаться в отеле, к тому же меня и не тянуло в этот город после окончания прошлой жизни.

Иногда случались и неловкие курьезы. Так, Эми, не посоветовавшись