Красное озеро - Кеннет Дун

и банкротить целые фирмы, присоединяя их к своей корпорации. Когда ты берешь на работу выпускников Лиги Плюща, надо быть совсем толстокожим, чтобы не понимать, что на их фоне ты говоришь, как необразованный мужлан с жутким бостонским акцентом.

В итоге свое косноязычие Оскар Коэн превратил в жизненный принцип, требуя от подчиненных изъясняться кратко и предельно доходчиво. Особенно он изводил своих юристов, которые всегда высказываются так, чтобы оставить лазейку для двусмысленности. Письменные отчеты и доклады он совсем игнорировал. Я подозревал, что Оскар Коэн так толком и не научился читать.

Не знаю, распространялось ли его знаменитое правило на отношения с Эми, но, когда я просил ее руки, то долго репетировал те самые пресловутые три предложения.

Сэр, я люблю вашу дочь и сделаю все, чтобы она была счастлива. Сэр, я люблю вашу дочь и сделаю все, чтобы она была счастлива. Сэр, я люблю вашу дочь и сделаю все, чтобы она была счастлива, покуда я дышу, и мне больше нечего к этому добавить.

Глава четвертая. Дуэль на Гудзоне

Третье упоминание о смерти Пьетро Гаспари застало меня два дня спустя в моем собственном кабинете в конторе.

– Миссис Бартоломью на проводе, – услышал я в трубке неуверенный голос секретарши.

– Конечно, соедините.

Я знал, что Эми не из тех, кто звонит на работу по пустякам.

– Дорогая, что случилось?

– Ты не можешь так поступать с бедной женщиной, Тео! – услышал я в трубке давно забытый голос с хрипотцой и легким придыханием в конце каждой фразы, словно говорившей не хватало запаса воздуха.

– Миранда? – недоверчиво переспросил я.

– Как чудесно, что ты меня узнал, – откликнулась трубка. – Я уж поняла, что «дорогая» относилось вовсе не ко мне. Извини, пришлось назваться твоей секретарше своей старой фамилией. Не беспокойся, я уже давно не миссис Бартоломью.

– Как ты узнала мой номер? И вообще как ты меня нашла?

– Через общих знакомых. А что ты так разволновался? Боишься, что я появлюсь у тебя на пороге и поставлю новую миссис Бартоломью в неловкое положение?

– Миранда, прошу…

– Эл Коллинз видел тебя в городе. Ну и я давно знаю, что ты женился на богатой наследнице. Не волнуйся, я тебя не выслеживала, просто слухами земля полнится. Я и так не стала с бы тобой общаться. Но Эл пересказал в общих чертах ваш разговор… Послушай, как ты можешь быть таким черствым. Неужели большие деньги убили в тебе остатки порядочности и сострадания?

– Не понимаю, о чем ты.

– Почему ты и твоя жена вышвыриваете бедняжку из дома?! – закричала Миранда. У нее умер муж, она почти на сносях, а вы цинично присылаете ей предписание о выселении! И продаете дом каким-то чертовым капиталистическим оккупантам, хотя прах Пьетро еще не успел осесть над озером Джаспер!

– Подожди, что? О чем ты говоришь?

– О доме Пьетро Гаспари в Джаспер-Лейк. Ведь он принадлежит твоей чертовой жене.

Я был настолько ошеломлен, что не успел даже возмутиться, что Миранда называла Эми непечатным словом. Она всегда была несдержанной на язык, особенно когда волновалась.

Повисла пауза.

– И ты еще имел наглость сказать Элу, что тут ничего нельзя поделать! – продолжала бушевать Миранда. – Честно говоря, я была уверена, что тут какое-то недоразумение. Что вы цивилизованные люди и сможете войти в положение Бернадетт…

Я лихорадочно соображал. Вспомнил случайно подслушанный разговор Эми по телефону, когда она объяснила, что хочет срочно избавиться от какой-то «лачуги в глуши» из-за кончины арендатора. Тут нечего обсуждать, сказала жена.

– Подожди. Ты что… не знал? – неожиданно осенило Миранду. – Ты не был в курсе, что твоя женушка владеет домом Гаспари в Джаспер-Лейк… Но Эл сказал, что ты вспомнил Пьетро…

– Да не помню я никакого Пьетро! – взвыл я. – Просто прочел о его смерти в манчестерской газете, а имя показалось мне смутно знакомым.

– Ты никогда не интересовался ни моим творчеством, ни моими друзьями, – сухо произнесла Миранда.

Я понял, что сейчас настанет тот момент в разговоре, когда я снова выйду кругом виноватым.

– Чего ты хочешь, Миранда?

– Поговори со своей женой. Может, она просто не понимает, в каком положении оказалась Бернадетт. Объясни ей все про Пьетро и про… ситуацию. Она же женщина, черт возьми.

Мне захотелось немедленно бросить трубку на рычаг и попросить свою секретаршу мисс Блисон больше никогда не соединять меня с этой особой. Я не помнил этого незадачливого художника и не знал, почему он решил свести счеты с жизнью. Ни разу не встречал его вдову. Понятия не имел, что он все эти годы арендовал дом у Эми, и зачем именно сейчас ей взбрело в голову его продавать. И тем не менее, каким-то непостижимым образом оказался главным парламентером в этой истории.

Но Миранда хорошо меня знала. Я не мог бросить трубку, для этого я был слишком цивилизованным.

– Я поговорю с женой. И попробую сам разобраться в ситуации. Где находится этот Джаспер-Лейк?

– В округ Мерримак, на тридцать миль западнее Конкорда. Городок небольшой, скорее поселок на берегу озера, но очень известный. Неужели ты никогда не слышал о Джаспер-Лейк?

– Ни разу.

– Ну как же. Его прославил еще в начале века Максимилиан ЛеВиан.

– Звучит, как псевдоним циркового фокусника. Максимилиан ЛеВиан Великолепный.

– Ты не можешь быть таким дремучим, – недоверчиво сказала Миранда. – Или зачем-то нарочно меня дразнишь. Не может быть, чтобы ты не слышал о ЛеВиане. Это классик американской живописи, он также прославился как поэт, переводчик и исследователь.

Подумав секунду, я решил, что это имя определенно где-то уже слышал. Может быть, видел у знакомых в Бостоне пару картин ЛеВиана в гостиной. Я быстро сделал пометку в блокноте.

– Как давно Пьетро Гаспари жил в этом доме?

– Десять лет, – охотно ответила Миранда.

– Миссис Гаспари показывала тебе арендный договор? Он долгосрочный или ежегодный с правом продления? Каким образом осуществлялись платежи? Была ли предусмотрена возможность приоритетного выкупа недвижимости?

– В том-то и дело… что арендного договора не было, – выдохнула Миранда.

– Как это?

– Был простой письменный контракт, дающий право Пьетро Гаспари на безвозмездное пожизненное проживание в доме.

– Безвозмездное?!

– Именно. Пьетро не платил ни цента. Только сам оплачивал все текущие расходы, ремонт и содержание. Именно поэтому все и думали, что дом – его собственность. Но ты не обратил внимание на слово «пожизненное». В договоре четко указано, что он заканчивается в случае смерти Пьетро или в том случае, если он сам захочет переехать. Ни слова о праве выкупа или о том, что он может передать его другим арендаторам.

– Очень