Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

из ответвлений вело в направлении Шлирзее. Там был гравийный карьер, он решил остановиться у него и позвонить в полицию.

Едва Гропиус доехал до развилки, зазвонил телефон. Это была Фелиция. Ее голос срывался:

— Гропиус, только что мне кто-то позвонил, спросил, получила ли я посылку, и сказал, что, если мне дорога жизнь, я должна как можно скорее избавиться от нее. В 16 часов она взорвется, и весь дом взлетит на воздух.

Гропиус ничего не ответил, только сильнее нажал на газ.

— Гропиус! — Фелиция почти кричала. — Гропиус, вы меня поняли?

— Да, — ответил он, — который час?

— Ровно 16 часов.

Гропиус ударил по тормозам. Дальше все было как в тумане: он направил машину к пологому спуску, который вел в карьер, остановился на полдороге, выключил мотор и вышел из машины, а потом побежал. Грегор мчался туда, откуда приехал, он пересек дорогу и побежал дальше, прорываясь сквозь мокрые от дождя кусты. Он не знал, сколько прошло времени, когда раздался глухой взрыв и взрывной волной его бросило на землю. Инстинктивно он накрыл голову обеими руками, лицом уткнувшись в сырой мох.

Через некоторое время Гропиус поднял голову и обернулся — за деревьями полыхало зарево пожара. Оглушительный треск огня, который прерывался короткими взрывами, производил жуткое впечатление.

— Профессор Гропиус!

Грегор испугался, когда услышал рядом с собой голоса. Он растерянно оглянулся, даже не пытаясь с собой совладать. Как из-под земли, в пасмурных сумерках перед ним появились двое мужчин в темных пальто.

— С вами все в порядке? — спросил один из них, в то время как другой достал из кармана какой-то предмет, поднес его к лицу Гропиуса и сказал:

— Криминальная полиция. Вам повезло уже второй раз.

Один из подошедших к Гропиусу помог ему подняться.

— Повезло, почему повезло? — спросил Гропиус, ничего не понимая.

Оба полицейских были хорошо знакомы с подобными ситуациями, поэтому не удостоили Гропиуса ответом.

— Пожар! — промямлил Гропиус и показал в направлении огня, как будто его спутники еще ничего не заметили.

Один из полицейских взял Гропиуса за плечо.

— Это ничего, — повторял он успокаивающе, — пожарным уже сообщили. Радуйтесь, что взрыв вас не задел. Ну, пойдемте же!

Гропиус посмотрел на часы так, как будто в этот момент в его жизни не было ничего важнее. Стрелки показывали 16:19.

Он молча последовал за полицейскими. На дороге стоял бежевый БМВ, одна из тех машин, которые следили за ним в последнее время.

Передняя пассажирская дверь была открыта, казалось, что машину бросили в большой спешке.

Гропиуса посадили сзади, машина развернулась и поехала по автобану обратно в город. В течение всей поездки напарник, сидевший впереди, постоянно звонил по телефону. Мимо, завывая сиренами, пронеслись несколько пожарных машин. Когда автомобиль повернул на Мюнхен, Гропиус пришел в себя. Только теперь он был в состоянии собраться с мыслями.

У него выпало из памяти все, что произошло с того момента, как он спешно покинул дом Фелиции. Теперь Гропиус силился хоть что-то припомнить, но никак не получалось. Перед глазами он видел только одну и ту же желтую коробку с адресом Фелиции и отправителем — компанией почтовой торговли.

— Желтая посылка, — бормотал он тихо, — желтая посылка.

— Что вы говорите? — обернулся к Гропиусу тот, кто сидел на пассажирском месте.

— А, ничего. Просто пытаюсь вспомнить. Бомба была спрятана в желтую коробку, а посылка адресована Фелиции Шлезингер.

Полицейские перекинулись многозначительными взглядами, потом один снова схватился за телефон. Гропиус слушал безучастно, так, как будто это вообще его не касалось.

Но внезапно он спросил:

— Как получилось, что вы так быстро оказались на месте?

Не отрывая взгляда от дороги, водитель ответил:

— Несколько дней назад на вашу машину был установлен передатчик. Мы всегда знали, где вы находитесь. У вас есть предположения о том, кто запустил вам этого клопа?

— Что? — удивленно спросил Гропиус. — Вы хотите сказать, что передатчик был установлен не вами?

Водитель, молодой человек с длинными жирными волосами, театрально улыбнулся:

— Именно так. Дешевая штучка с небольшим радиусом охвата, местонахождение которой можно определить любым сканером.

— Куда вы меня везете? — спросил Гропиус после некоторого раздумья, которое, впрочем, не принесло ему ничего нового.

— В управление, — ответил один, — я думаю, вы просто обязаны нам кое-что объяснить!

— Объяснить? — Гропиус покачал головой и углубился в размышления.

* * *

Здание неподалеку от центрального вокзала казалось тесным, холодным и отталкивающим. Но Вольф Инграм, руководитель специальной комиссии по делу Шлезингера, вел себя по отношению к Гропиусу вежливо и предупредительно, во всяком случае совсем не так, как прокурор Реннер, о котором Гропиус старался не вспоминать.

Инграм объяснил профессору Гропиусу его права, спросил разрешения записывать разговор и задал ему вопрос:

— В каких отношениях вы находитесь с госпожой Шлезингер?

Вопрос лежал на поверхности, и Гропиус ждал его. Поэтому он невозмутимо ответил:

— Совершенно ни в каких, если вы об этом. Вам известны печальные обстоятельства, которые свели нас вместе. Госпожу Шлезингер я впервые увидел несколько дней назад. Я решил, что вдова могла бы пролить свет на обстоятельства смерти мужа. Как и прежде, я продолжаю считать, что ключ к разгадке преступления надо искать в самом Шлезингере. На сегодня у нас с ней была назначена вторая встреча.

— Кто об этом знал?

— Никто, кроме госпожи Шлезингер и меня.

— А каким образом бомба оказалась в вашей машине?

— Я сам положил посылку в багажник.

Инграм, сидевший прямо напротив профессора, пристально посмотрел на него:

— Расскажите подробнее!

— Ну, хорошо. Мы разговаривали, и госпожа Шлезингер намекнула, что у ее мужа была своя жизнь, которая вызывает некоторые вопросы. Но меня это не касается. Вдруг позвонили в дверь. Почтальон принес желтую коробку, примерно двадцать на тридцать сантиметров, адресованную Фелиции. Отправителем была компания почтовой торговли под названием «Фонтана».

— Тем более странно, что вы положили посылку к себе в машину.

— Я сделал это не сразу! На мой вопрос, ждала ли госпожа Шлезингер посылку из этого торгового дома, она ответила, что нет. Меня это насторожило, появилось плохое предчувствие, и вы мне не поверите, но мой внутренний голос сказал мне: в этой коробке бомба.

Инграм изучающе смотрел на Гропиуса.

— Я знаю, что вы сейчас думаете, — продолжил Гропиус, — вы думаете, что я сумасшедший или что я выдумал себе какую-то приключенческую историю, такую же абсурдную, как юмор в Библии!

— Ни в коем случае! — перебил его Инграм. — В таком расследовании, как это, розыски как раз и строятся на нанизывании друг на друга очень спорных версий, которые в результате и дают выстроенную логическую картину. Поэтому, профессор, я вам верю.