Море никому не расскажет - Юрий Юрьевич Усачёв

– Не знаю. Сейчас я хочу попасть домой.

Когда я очнулась в больнице, наступил уже другой день. Солнечный. Только мне пришлось его пропустить. Оформление моего пребывания, заключительный осмотр, оплата медицинских услуг, долгая дорога из Ариала обратно в Северный, и вот я захожу в дом во мраке сумерек. Сложно было уговорить Тео оставить меня одну, но ему пришлось сдаться. Тем более я и так слишком прониклась к нему, нужно переключиться.

Судмедэксперты оказались очень аккуратными – никакого бардака. Все на своих местах. Выпив травяного чая, я планировала уснуть. Целый час одеяло скручивалось, пока меня мучили всякие мысли. Разозлившись на затянувшееся бодрствование, я укуталась в синий бархатный халат, накинула вязаную шаль из шерсти цвета топленого молока и вышла на улицу.

Море молчало. Ни одного облачка. Чистое звездное небо и изящная половинка луны. Неизвестный ночной странник откусил от нее часть в голодном припадке и разогнал ветра. Я смотрела на дом и думала о его тайнах. В нем молодая семья хотела начать все сначала. Построила план своей жизни и надеялась на простое человеческое счастье. Судьба сложилась иначе. Никого из Голдов нет в живых. Теперь здесь стою я. Пытаюсь заглянуть под ковер и найти нечто скверное. Как пронырливый журналист. Как та дама с баклажановыми волосами, решившая, что Эрика прячут из-за его уродства. А его запирали в подвале по совсем другой причине.

Меня пробило током. Подвал! Куда он исчез? В доме нет ни одной двери, которую я бы не открыла. Никакого подвала! Был только спуск куда-то глубоко под дом, когда таинственная лиса отвела меня в комнату родного сына Голдов. Только это был некий трансфер в их первый дом в Ариале. Путешествие в прошлое, в другое место.

Меня понесло вокруг дома. Я спокойно обошла все по кругу и остановилась на заднем дворе. Снова ничего.

За спиной послышалось шуршание. В страхе мне не хотелось даже оборачиваться. Возможно, я снова куда-то переместилась. Шорох был ритмичным, не желал останавливаться, и все-таки я решилась.

Вокруг никакого движения, только мои шаги в сторону звука. Шорох усиливался по мере приближения к деревьям. Впереди показались лежащие на земле доски. Шорох шел из-под них. Подавив страх, я решила рискнуть и подбежала.

Наступила тишина. Доски оказались крышкой подземного помещения. Никакого замка. Аккуратная ручка. Я открыла дверь в новое неизвестное. Снизу на меня смотрела темнота. Кто-то заботливо выстроил ступеньки, но идти туда было страшно. Все-таки я начала спускаться. Из глубины тьмы раздался женский крик.

Глава 13

В логове режиссера

Мы очень радуемся свету в новый день, когда первые нежные лучики целуют кожу на улице. Стоит оговориться, что приятные ощущения возникают, если сна было достаточно, на душе легко и соблюдена еще куча условий. Есть в этом мире и те, кто ненавидит солнце. Для них оно убийца. Триггер для необычных реакций кожи, переходящих в онкологическое заболевание.

Свет во многих религиях олицетворяет прекрасное. Удовольствие. Озарение. Рай… Он идет навстречу умершему и ведет его в новый мир. Люди поднимались в космос и видели там только темноту, пестрящую звездами. Именно они дарят сияние. Откуда тогда берется тот самый божественный свет? Где-то во Вселенной существует огромная звезда с домом Бога? Думаю, все гораздо сложнее, и ответа человек никогда не найдет, пока пребывает внутри системы клеток тела.

С детства мы опасаемся темноты. В ней можно потеряться, нет ориентиров. Возникает ощущение беспомощности, так как все накрывает полотно неизвестности. Но у страха нет предела. Его можно усилить, если к темноте присоединяется ее подруга – тишина. Она сдавливает слух и становится невыносимой. Мозг в панике начинает продуцировать слуховые галлюцинации, чтобы создать мнимую уверенность контроля за происходящим.

Этот крик женщины тоже ненастоящий? Я не знала. Но темнота комнаты под землей тянула меня магнитом.

Спускаться пришлось с осторожностью. Ступеньки были удобными, но скрипучими. С каждым шагом меня проглатывало темное пространство. Ноги коснулись бетонного пола, руки – холодной гладкой стены. В полной дезориентации я пошатнулась влево и наткнулась на неизвестный мне прибор. Локтем задела крючок на стене. Щелчок, и появился свет. Тусклый, но спасительный в моем случае. Прибором оказался генератор, подключенный к длинной трубе, уходящей в глубь комнаты. На стенах полки со старыми пустыми банками и строительными инструментами. Я двинулась вперед, где меня ждала деревянная дверь.

Не заперто. Та самая комната, где держали моего Эрика. Матрас покрылся черными плесневыми пятнами от сырости.

– Почему же он решил, что ты особенная? – раздался за моей спиной молодой женский голос.

Я подпрыгнула от неожиданности, упала на матрас и резко развернулась. Передо мной стояла девушка с медными, как у меня, волосами. Полностью обнаженная. Выражение ее лица транслировало безразличие. Кожа была бледнее мела.

– Что в тебе такого, чего нет во мне и других? – спросила она и опустилась на левое бедро напротив меня, как русалка.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Это ты кричала? – тихо спросила я.

– Может, я. Может, кто-то из остальных. А ты ведь себя обманываешь! Не хочешь вспоминать его, да? Только деваться тебе некуда – тело все помнит!

Девушка улыбнулась и продолжила:

– Всех нас он приводил сюда. Нет, правильнее будет сказать, притаскивал. Никто не хотел оказаться в этом месте. Более того – касаться его тела. Мерзкий ублюдок испортил нам жизнь.

Эти слова в сочетании с ее странной улыбкой наводили на меня ужас. Я резко повернулась вправо, потому что около моего уха раздался другой женский голос:

– Все мы стали актрисами его фильмов. Одного раза с каждой из нас ему было мало.

Вторая девушка была тоже с рыжими волосами и без одежды. Она сидела на коленях очень близко ко мне и продолжала спокойным, отрешенным тоном:

– Думаешь, это была режиссерская забава? Совсем нет. Ему нравились два процесса. Первый – овладение. Ощущение хозяина женского тела, неспособного сопротивляться, дарило ему невероятный кайф. Физическая близость пробуждала в нем зверя. Наружу вылезал огромный волк, который уничтожал бедную лису. Но это не вся его личность. Он же человек. Даже эстет, восхищающийся красивой картинкой. Красота здесь относительна, но в его глазах она была завораживающей. Поэтому он пересматривал свои видео. Никакой постановки или выгодного ракурса съемки. Все натуральное, будто наблюдатель смотрит на эротическую сцену и утопает в блаженном экстазе. Вот тебе и второе наслаждение. Смотреть на других ему не хотелось. Именно осознание того, что он и хозяин ситуации, и сторонний зритель, затягивало его, увлекало в дикую негу.

Из-за двери