Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

рассматривая впервые фотографию Мэттью — страх и необъяснимое желание бежать куда глаза глядят. У матери и сына были одинаковые глаза. Того же самого цвета, с идентичным выражением. Вспоминая черты Мэттью, Тесс поняла, что Эдвина показалась ей знакомой просто из-за поразительного сходства со своим сыном. В некотором роде, она представляла собой женскую зрелую версию Мэттью. Такие же взъерошенные светлые волосы, такая же квадратная челюсть и такая же властная и горделивая осанка.

Специальный агент без единого слова показала жетон. Хоть тон Эдвины и был предельно вежливым, Тесс и Гэри тут же ощутили себя полнейшим ничтожеством:

— В чем дело?

— Это из-за бедняжки Мэй Лин, дочки Хэнка, — торопливо объяснил ей супруг. — Они хотят поговорить с Мэттью.

— А… понятно. Что ж, Мэттью сейчас нет. — Женщина повернулась к столу, выдвинула ящик и вручила детективу и специальному агенту по визитке. — Это наш адвокат. Свяжитесь с ним, пожалуйста, и договоритесь о встрече с Мэттью где-нибудь на следующей неделе. — В ледяных глазах Эдвины светился недюжиный ум, а выражение лица говорило о сильной воле и непреклонном стремлении защищать интересы свой семьи. Тесс поняла, что выудить из Далеров хоть какую-то информацию не получится. Разговор был окончен.

В ответ специальный агент достала свою визитку и протянула ее Эдвине:

— Передайте, пожалуйста, Мэттью, когда он вернется. Вдруг ему захочется позвонить нам пораньше. Будет весьма неплохо, если он свяжется с нами сегодня же.

Женщина неохотно, чуть ли не с брезгливостью взяла визитку и бросила ее на журнальный столик. Затем решительно указала нежеланным гостям на дверь.

Тесс повиновалась, но у порога развернулась и невинно, словно они собрались за чашечкой кофе, осведомилась:

— А почему он все еще живет с родителями?

— Мой сын… — начал Джон Далер.

— Наш адвокат с удовольствием ответит на все ваши вопросы по существу, — перебила его жена. — Договоритесь с ним.

— Несомненно, — кивнула специальный агент. — И еще кое-что. Откуда у вас шрам на нижней губе?

Стальной взгляд Эдвины на мгновение дрогнул, зрачки чуть расширились.

— Меня укусил Мэттью, когда ему было три года, — неохотно пояснила она. — Такое иногда случается с детьми определенного возраста. Надеюсь, теперь всё?

Тесс и Мичовски не стали утруждать себя ответом, и вскоре массивные двери затворились за их спинами.

41. Мучения

Темно, ни лучика света. Тьма все изменяет. Переиначивает реальность. В темноте даже самый слабый звук обретает разрушительную мощь взрыва — он ужасает, парализует и лишает сил напуганного, беспомощного, уязвимого.

Разнообразные шумы позволяли Джули точно понять, где находится и чем занимается ее мучитель. Чуть ранее он подтянул кое-какие тросы и поправил эти ненавистные ремни, и теперь ее тело приняло более вертикальное положение. Так было лучше — если понятие «лучше» вообще может существовать в этом темнейшем уголке ада.

Она дышала часто и неглубоко, стараясь лишний раз не привлекать его внимание хоть малейшим звуком. Джули видела, как он обходит комнату — спокойно, уверенно, неторопливо. Во тьме он явно чувствовал себя как рыба в воде. Когда он уходил, девушка отчаянно пыталась возродить хотя бы крупицу надежды. Заставляла себя поверить, что ад не бесконечен. Ее, несомненно, ищут и скоро найдут. Может, через пять минут, или хотя бы через десять. «Господи, пожалуйста, не оставляй меня…»

Она не молилась уже много лет, с похорон бабушки — да и тогда делала это только ради покойной старушки. Но когда она оказалась в лапах мучителя, слова молитвы пришли сами собой, а вера стала единственной альтернативой горчайшему отчаянию. Теперь Джули молилась, стараясь не думать о том, что уже произошло, или том, что вот-вот случится снова. Ей во что бы то ни стало нужно было поверить, что скоро она окажется в безопасности. Окажется в мире, где боли не существует.

Горло саднило от криков, которые никто не слышал, а опухшие глаза не различали в темноте даже тех мелочей, что она могла разглядеть поначалу. Она практически лишилась сил. Еще сильнее обостряла страх постоянная нехватка сна. А самое худшее заключалось в том, что каждый раз она абсолютно не была готова к его новому появлению, хотя он точно должен был вернуться. Сколько раз удушающий ужас доводил ее до отчаяния, и она пыталась вырваться! В конце концов, собрав остатки здравого смысла, Джули заставила себя больше не предпринимать таких попыток — у нее и раньше-то ничего не получалось, когда она еще была полна энергии. Она по-прежнему висела под потолком в ужасном бондаже — обнаженная и уязвимая, марионетка в руках изощренного мучителя, игрушка его желаний. Страх удерживал ее в сознании вопреки бесконечным часам перенесенных пыток, сердце стучало в бешеном ритме, измученное тело вырабатывало адреналин, не давая погрузиться в беспамятство. Но этот же самый адреналин питал и остатки ее надежды, иссякающую веру в то, что скоро ее кто-нибудь спасет. «Пожалуйста, Господи, ну пожалуйста, пусть меня найдут… Пусть меня найдут, прежде чем он…»

Вдруг ее внимание привлек какой-то шум. Мужчина приближался — спокойный, обнаженный, улыбающийся. Подошел и начал едва ли не с нежностью гладить ее по лицу. Не в силах больше сдерживаться, она разразилась надрывным плачем.

— Нет, нет, пожалуйста, — умоляла она между рыданиями. — Пожалуйста, отпустите меня.

Он отдернул руку и встал перед ней, притворившись оскорбленным.

— Моя дорогая, — заговорил он, — я хочу услышать от тебя «да». «Нет» мне не нравится.

— Нет, пожалуйста… — Она уже задыхалась от плача. — Я все сделаю.

— Да, милочка, да, — спокойно повторил он, словно наставляя ребенка. Снова погладил ее по опухшей щеке, поиграл с прядью ее волос. — Скажи «да», дорогая, и тогда, возможно, мы станем друзьями.

Она постаралась унять рыдания и произнесла между судорожными всхлипами, как ей и было велено:

— Д-да…

— Превосходно, — отозвался он.

Едва различимый в темноте, он подошел к стойке. Щелчок выключателя, и помещение залил яркий флюоресцентный свет.

У нее перехватило дыхание. Девушка знала, что за этим последует.

— Нет, пожалуйста, — захныкала она, несмотря на запрет.

Он развернулся к ней. В руке его был зажат скальпель.

— Нет, нет! — закричала Джули, задергавшись в ремнях.

— Не смей говорить мне «нет»! — прошипел он ей прямо в лицо, так близко, что она почувствовала его дыхание.

Мужчина повернулся обратно к стойке, где отработанными движениями приготовил очередной шприц, наполнив его из двух ампул. Постучал ногтем по корпусу и осторожно нажал на поршень, выдавливая пузырьки воздуха, пока из иглы не прыснула жидкость. Потом взял ватный тампон и смочил его спиртом. Округлившимися от ужаса глазами Джули наблюдала за его приближением.

— Знаешь, почему бумага режет так больно? —