Круассаны… и парочка убийств - Энн Клэр

Думаю, Джудит не хочет, чтобы я была с ней. Может, она винит меня? Я ведь сама себя виню.

Уснуть все равно не получается. Попросила бармена написать мне, если Джудит еще будет там во время закрытия.

За Лэнса я тоже переживаю. Он смахнул слезы, когда услышал, а ты знаешь Лэнса – для него это серьезное проявление эмоций. Он так по тебе рыдал, Джем. Я ведь тебе не говорила.

Детектив был мягким и сочувствующим. Но некоторые его вопросы меня шокировали.

Мадам Эпплтон, у вашего мужа была депрессия? Он когда-нибудь выражал желание причинить себе вред?

Дом – и причинить себе вред? Боюсь, я тогда вслух рассмеялась. Но не радостно. Нервный смешок. Джудит похлопала меня по спине, думая, что я подавилась.

Лоран повторил вопрос. Джудит надолго задумалась, а потом сказала: «У него было очень много стресса».

Лоран: Мадам, были ли у вашего мужа какие-то недоброжелатели?

Джудит выдавила из себя «нет».

Я согласилась. О мелких спорах в связи с экскурсией упоминать смысла нет.

Лэнс фыркнул на оба вопроса, так что я не чувствую вину за свой хрюк.

Дом никогда не стал бы причинять себе вред. В этом я уверена. И ни у кого не было повода вредить ему.

Разве что…

Джем, выслушай меня. Вдруг Дом просто вытянул жребий? Вытянул неудачный велосипед, скажем так. Вдруг вандал что-то сделал с одним из велосипедов? Сломал колесо, чтобы вывести из строя велосипед? Сломал тормоз?

Теперь «моего» вандала будет искать настоящая команда криминалистов. Я не сомневаюсь в их талантах, но вдруг они не смогут выяснить, что произошло? Что тогда делать Джудит? Это, конечно риторический вопрос. Я и сама понимаю, как она будет себя чувствовать. Как в лимбо. В Чистилище. Как и я, вечно думающая о том, что же случилось с тобой.

Я не могу этого допустить!

Да, послушай меня, Джем. Я ведь и о тебе так говорила. Я объездила весь Элм-Парк, каждую улицу, пыталась найти зеленую краску на бампере. И что из этого вышло?

Не стоит мне идти по этой дорожке. Лучше расскажу тебе о Найджеле. Он упал с лодки! В любой другой день это было бы моей главной бедой.

Конни (которая неуклюжая – как она сама утверждает) споткнулась о веревку. Она наткнулась на Филли (у которой проблемы с равновесием). Они вместе упали на Найджела, который перегибался через ограждение с биноклями (которые, вообще-то, были общие).

Они говорят, он даже не смотрел на птиц в гнездах. Сначала он смотрел слишком низко, потом – слишком высоко.

На что же он смотрел, если не на птиц?

На загорающих, полагают сестры – он из тех, кто любит понаблюдать. Но с таким ветром, как сегодня? Вряд ли кто-то нежился на песочке.

Из хорошего – он не пострадал. И теперь уж точно он не сможет сказать, что ему было скучно! И что это, получается, везение или невезение? Группа, которая его спасла, спасла и его блокнот. Найджел использует водостойкие чернила, он подчеркнул этот факт, когда общался со мной. Так что все его нелестные комментарии выжили.

Но это и не важно. На нашем туре уже спокойно можно ставить крест. Знаю, что ужасно думать о таком сейчас, когда Дом мертв, но я боюсь, что «ПеДАлей» тоже скоро не станет.

Этап 2. Рассекаем равнины

Глава 8

День 4, воскресенье. Сегодня мы прощаемся с побережьем и отправляемся на нагретые солнцем равнины. Нас ждет ярчайшее полотно виноградников, садов и средневековых деревушек на холмах.

* * *

Сегодняшний день должен был пройти совсем не так. Второй этап, когда мы направляемся вглубь страны, к средневековым замкам, шумным рынкам и потрясающим горным пейзажам.

Новая версия второго этапа? У меня на одного велосипедиста меньше, и я совсем не знаю, что делать.

С появлением первых лучей солнца я решила, что больше не буду пытаться уснуть. Я столько раз перевернулась с одного бока на другой, что, наверное, намотала несколько километров. Когда я все-таки ненадолго уснула, меня встретили ночные кошмары.

Обдаю лицо водой, надеваю «нормальную» одежду (то есть не спандекс) и спускаюсь не в скрипучем древнем лифте, а по лестнице. Жутковатая тишина обволакивает отель, словно ночью все вышли из него на цыпочках и ничего мне не сказали. Мягкий звон кастрюль на первом этаже все же дает мне понять, что я здесь не одна. Но для завтрака еще слишком рано, как и – увы – для кофе. Путь к бару, который по утрам функционирует как лаундж для завтраков, перекрыт красной бархатной веревкой. Заглядываю внутрь, отчасти ожидая увидеть Джудит на ее прежнем месте.

Поздно вечером она позволила мне проводить ее в номер – после того как я составила компанию ей и невероятно терпеливому бармену, чтобы «пропустить стаканчик перед сном». Мы попили сладкого баньюля. Я за нее заплатила, всучила по-американски вульгарные чаевые бармену и увела Джудит в ее номер.

Она сказала, что пока так и не поплакала.

Это шок, сказала я, и она с этим согласилась.

Прохожу через пустое лобби. Небо снаружи нежно розовеет, словно наносит румяна, а океан спокоен и неподвижен, как стекло. Скоро начнут открываться пекарни, но кофе найти можно далеко не в каждой. Это моя жалоба экспата, к которой совершенно равнодушны друзья на родине.

Ох, так ты вынуждена ходить в пекарни, а потом – в кафе, пока разъезжаешь по очаровательным французским деревушкам? Самая маленькая скрипка в мире, Сэйди![25]

Да-да, бедняжка я, но сегодня утром мне отчаянно нужны кофеин и ясность, которую он приносит.

Придется довольствоваться пляжем, восходом и спокойным морем. К середине утра пляж уже заполнится туристами. Даже сейчас я тут не одна. Человек на байдарке проплывает по водяной глади. Пожилой мужчина в соломенной шляпе выгуливает тявкающего пуделя. Человек сидит на песке в позе лотоса. Это Лекси. Узнаю ее по хвостику и идеальной осанке.

Не хочется ей мешать, но мне нужно узнать, как себя чувствует Лэнс. Возможно, она знает это лучше, чем он сам.

Зову ее издалека. Она поднимается из позы идеально ровно, как балерина.

– О, Сэйди, – говорит она и инициирует объятия. – Как ты?

Бормочу, что все нормально, но слезы предательски выступают на глазах.