Гать - Александр Николаевич Афанасьев

мама не отпустит… Скажет, мал ты еще… Эх, а мне бы такое ружье!

Чай пили в большой комнате. На столе, покрытом белоснежной скатертью, стоял чайник и старый чайный сервиз.

— Дедушка, а ты когда елку будешь ставить? — Мальчик лукаво посмотрел на Андрея и мать. — Может, тебе помочь надо? Так ты мне так и скажи…

— Конечно, Андрюшенька, — обрадовался Петр Никитович, — приходи помогать… А может, — он посмотрел невидящими глазами на стол, — ты ко мне и Новый год придешь встречать? Приходи, малыш, мы с тобой поиграем, а потом я тебе сказки буду рассказывать.

— А к вам на седьмой этаж Дед Мороз заходит? — подозрительно спросил Андрюшка и напряженно посмотрел на него.

— А как же, — серьезно ответил Петр Никитович, — каждый Новый год… Вот в прошлом году он дяде Андрею рубашку подарил, а мне шахматы… Приходи — и тебе что-нибудь подарит.

— Ой, что вы, Петр Никитович, — вспыхнула Наташа, — как можно? Не выдумывай, Андрей, вставай из-за стола и будем одеваться… И так засиделись.

— Наташа, — Андрей коснулся ее руки, — а в самом деле, приходите к нам на Новый год. Ну что вам… нам в одиночестве такой праздник встречать…

Она покраснела и нерешительно посмотрела на сына.

— Мам, пойдем… — Андрюшка хитро наморщил нос и добавил: — Может, Дед Мороз и тебе подарок подарит!

— Кудряшова мне… Кудряшова… — Андрей прислушивался к еле слышному взволнованному голосу в телефонной трубке. — Андрея Петровича…

— Слушаю вас, Кудряшов у телефона! — крикнул Андрей, пытаясь перекрыть голосом шум и треск в трубке.

— Андрей Петрович? Здравствуйте… Смолягина звонит… Андрей Петрович, радость-то какая! Отыскался мой постоялец… Жив, оказывается… Приехал намедни с ребятишками в гости.

— Кто отыскался? Я не понял вас, Мария Степановна. Кто приехал и с какими ребятишками?

— Ну тот самый, которого я в погребе прятала. В школе он работает, на Украине, а сейчас приехал на каникулы. Лозовой его фамилия. Слышите меня, Андрей Петрович?

— Кажется, я вас понял… Отыскался тот самый человек, которого вы прятали в погребе и которого потом отвели в отряд?

— Да, да…

Андрей задумался и какое-то мгновение рассматривал телефонную трубку, словно мог в ней увидеть таинственного постояльца Марии Степановны.

Новость обрадовала его. Как-никак отыскался живой свидетель трагической гибели отряда Смолягина. А может, этот человек внесет и в дело Дорохова какую-то ясность, ведь последние дни отряда, несомненно, проходили перед его глазами! Как только он остался жив, каким образом ему удалось спастись?

В дом Смолягиной Андрей постучал около двух часов пополудни. Мария Степановна дверь открыла сразу.

— Здравствуйте, Андрей Петрович, — радостно всплеснула руками она, — а мы вас ждали еще вчера. Долго спать не ложились… Да и поговорить о чем было: как-никак после войны первый человек, который моего Тимошу последний раз видел, — она прикрыла глаза рукой. — Ой, да чего же мы в сенях-то стоим! Проходите в дом, Андрей Петрович, проходите.

В доме никого не было. Но по торжественной чистоте, по необыкновенному порядку чувствовалось, что в доме появились гости. В горнице, пожалуй, ничего особенно не изменилось, а вот в двух маленьких комнатах, что были справа и слева от русской печи, высокие кровати были накрыты чистыми ряднами и еще стояло по одной раскладушке. В сенях Андрей разглядел четыре больших рюкзака и коричневый чемоданчик наподобие тех, которые берут в дорогу командированные ненадолго люди. Кудряшов разделся и с радостью прошел в натопленную горницу. Сел на знакомый деревянный диван и, потирая замерзшие руки, поежился.

— Чайку, Андрей Петрович?

— С удовольствием.

Он молча прихлебывал из большой чашки крепкий чай, откусывая от куска сахара. Еще никогда он не пил такого вкусного, дарящего хорошее настроение чая!

— Андрей Петрович, — сказала Смолягина, — а я о вас сказала, что вы корреспондент газеты и книгу пишете о партизанском отряде…

— Почему?

— Да так… — Смолягина неловко потупилась и чуть слышно вымолвила: — Неудобно гостю сказать, что вы… Что подумает? Еще подумает, что не доверяю ему…

«А может, это и к лучшему? — подумал Андрей. — Зачем человека настраивать на другой лад? Приехал он в места, где когда-то воевал, встретил человека, спасшего ему жизнь, полон впечатлений, воспоминания нахлынули. Может, как раз в такой момент он и вспомнит какую-нибудь деталь, штрих, которого не хватает в деле о гибели отряда Смолягина».

— А где же они? — спросил Андрей, оглядывая горницу.

— На болота пошли. — Мария Степановна посмотрела на часы и негромко ахнула. — Господи, да уж три часа! Сей момент должны возвратиться… Вы уж не обессудьте, Андрей Петрович, обед ставить надо гостюшкам моим.

Последние слова Мария Степановна произнесла ласково, словно говорила о своих детях. Она неслышно поднялась со стула и принялась хлопотать около печи. Открыла заслонку, и по горнице пахнуло смолистым жаром и запахом кислых щей. Запах был такой смачный, что у Андрея невольно свело скулы, и он проглотил слюну. Мария Степановна, напевая, подхватила ухватом большой чугунок и вытащила его на край печи.

Андрей думал о том, что этот приезд, в сущности, совершенно чужого человека перевернул в жизни Марии Степановны Смолягиной все. Куда делась та тихая, скорбящая женщина, которую увидел он в первое свое посещение Ворожеек? Откуда появилась эта жизнерадостность, материнская забота?

— Идут… — вдруг сказала Мария Степановна, останавливаясь посреди избы. Она торопливо поправила платье и провела рукой по седым волосам. И тут же в сенях что-то загрохотало, раздался веселый смех, говор, дверь в избу распахнулась, и в комнату вошли четверо ребят лет четырнадцати и невысокий человек в пожелтевшем командирском полушубке и шапке-ушанке.

— Ребята, ребята, — укоризненно, но весело произнес он, — а кто ноги будет вытирать? Мария Степановна, хоть вы на моих орлов повлияйте: совсем от рук отбились…

Ребята смущенно переглянулись, выскочили в сени и через минуту вошли обратно, но уже без валенок, в одних носках. Мужчина тем временем не спеша снял полушубок и аккуратно повесил на гвоздь возле двери, сверху приспособил шапку и длинный, домашней вязки шарф. Пригладил редкие седые волосы и, достав из кармана пиджака пластмассовый футляр с очками, бережно водрузил их на нос.

Андрей с любопытством рассматривал гостя. Лицо круглое, со смешным вздернутым носом и крупными хрящеватыми ушами. Через лоб тянулась тонкая ниточка давно зажившего шрама, на переносице она пропадала и появлялась снова чуть ниже левого глаза, спускалась вниз по щеке и заканчивалась красноватым рубцом. Плечи сутуловатые, как у человека, проводящего много времени за столом. Старый синий костюм сидел на нем несколько мешковато, но чувствовалось, что владелец привык к нему и носит с удовольствием.

— Ну и погодка, — произнес он, потирая руки, и только тут взглянул на