Танцующие наяды - Наталия Николаевна Антонова

— Да, вечером.

— Гм…

— Что «гм»?

— Завтра утром нам должны навоз привезти.

— Эка невидаль, навоз. Пусть везут, — отмахнулась Мирослава.

— Боюсь, что это не понравится Шуре.

— А уплетать овощи с нашего огорода и фрукты из сада ему нравится, — сказала Мирослава.

— Так это же большая разница, — развел руками Морис и посмотрел на Мирославу. Она посмотрела на него. И оба детектива весело рассмеялись, представив сморщенный нос Шуры Наполеонова.

На какое-то время детективы разошлись, и каждый занялся своим делом. Лишь после вечернего чая они снова заговорили о предстоящем им расследовании.

Морис выяснил все, что только было можно, не только о клубе, но и о его владельце и сотрудниках заведения. Никакого криминала не было ни на клубе, ни на людях.

— Просто удивительно, — несколько недовольно проговорила Мирослава. — На репутации ночного клуба нет ни одного темного пятна! Ведь даже на Солнце есть пятна!

— Извините, что не смог угодить, — усмехнулся Морис. — Но если пристальнее посмотреть, то пятнышки все-таки были.

— Если ты имеешь в виду незначительные стычки между посетителями, то это ничего нам не дает. Но неужели никто из работников клуба ни разу не был хоть в чем-то замешан?

— В чем, например?

— Кражи, отмывание незаконных доходов, — начала перечислять она.

— Ничего подобного мною обнаружено не было.

— А эти нереиды!

— Наяды, — поправил он.

— Пусть наяды! Неужели они кристально чисты?

— Увы, — состроил он скорбное выражение лица. — Да и как они могут запачкаться, ведь они все время в воде, — пошутил Морис.

— Издеваешься? — спросила Мирослава.

— Ну что вы! Как можно! — напустил он на себя смиренный вид.

— Как ты думаешь, почему девушек нарекли именно наядами? Не русалками? Не нимфами?

— Скорее всего, это просто прихоть владельца клуба, — ответил Морис. — Я накопал на одном из сайтов, что Аркадий Вениаминович Рушников зациклен на Античности. В один из своих отпусков он даже ездил на раскопки в Грецию.

— В качестве туриста?

— Нет, он был в составе экспедиции.

— И что он там делал? У него же нет специального образования?

— Нет, — качнул головой Морис, — он был простым рабочим.

— Если он так одержим историей древности, то почему не стал археологом или историком, наконец.

— Может быть, деньги его привлекают больше истории? — предположил Морис.

— Ты серьезно? — спросила Мирослава с капелькой недоверия.

— Я, конечно, понимаю, что вы даже во время золотой лихорадки остались бы верны своему ремеслу, но далеко не все обладают подобной стойкостью. У подавляющей половины человечества иммунитет к жажде обогащения весьма слаб.

— Разве что… — тихо отозвалась Мирослава. — Если это так, то копать в этом направлении бесполезно. Клуб дает Рушникову возможность наслаждаться своим хобби. И все-таки напомни мне, — попросила она. — Кто такие наяды.

— Насколько я помню, — ответил Морис, — само слово «наяды» — от греческого выражения «текущая вода» или просто от слова «течь». И они таки являются нимфами! Точнее, духами пресной воды. Они считаются душой какого-либо водного источника, его воплощением. Например, у каждого ручья, фонтана, пруда, подземного ключа, колодца своя наяда, которая ему покровительствует.

— А что у нас? — спросила Мирослава.

— Что? — недоуменно поморгал Морис своими длинными светлыми ресницами, которые при попадании на них солнечного или лунного света превращались в лучи золотистого или серебристого оттенка.

— У нас целых три нимфы, в смысле наяды, на один бассейн! Не многовато ли? — Мирослава подмигнула своему помощнику.

— Они же не совсем настоящие наяды, — проговорил он без особой уверенности в голосе.

— Вот как, — обронила Мирослава, улыбнувшись. — Ты вот что скажи мне, — попросила она с лукавинкой в голосе, — эти водные нимфы бессмертны?

— А вот и нет, — ответил Морис. — Они, согласно мифам, долговечны, но наяды не обладают бессмертием.

— Надеюсь, их смерть не на конце иглы, — обронила Мирослава.

— Нет, — ответил Миндаугас и добавил суровым голосом: — Они гибнут от обезвоживания.

— В смысле? — недоуменно переспросила Мирослава. — Какое же может быть обезвоживание, если они живут в воде?

— Вот-вот! От воды оберегаемого ими источника они и зависят. Как только живительная влага водного объекта испарится, так наяда и погибнет.

— Надо же, — выдохнула Мирослава. — А сколько у нас засыпано прудов, ручьев, озер, сколько малых рек загублено! — Она сделалась печальной и подвела итог: — Выходит, люди — главные погубители наяд.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Морис, глядя на нее во все глаза. Он на самом деле никак не мог понять, куда клонит Мирослава.

— Ты же сам сказал, что наяда умирает, если пересохнет ручей, озеро, река, а в нашем случае бассейн.

— Вы не могли бы перестать морочить мне голову? — жалобно попросил Морис.

— Я не морочу, — вздохнула Мирослава. — Тебе не приходило в голову, что Гусинков был убит, потому что угрожал существованию наяд?

— Вы меня разыгрываете? — В голосе Мориса прозвучало нетерпение.

— Нет.

— Как он мог угрожать их существованию?! Он же не мог перекрыть воду и тем самым осушить бассейн?!

— Ты же сам сказал, что наяды из ночного клуба, Никея, Праксифея, Зевксиппа, как бы не совсем настоящие.

— Да! Я это говорил! И продолжаю утверждать, что они все — три обычные девушки, обладающие искусством танца на воде!

— В таком случае им могло угрожать не обезвоживание их бассейна, а нечто другое.

— Что?!

— Пока мне это неизвестно, — ответила Мирослава.

— Но это ваша версия? — проявил Морис настойчивость.

— Одна из версий, — поправила она.

Морис закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Солнышко, ты не должен так близко к сердцу принимать все мои предположения.

— Я постараюсь, — пообещал он без особого энтузиазма.

— Морис! Наяды изображались художниками обнаженными?

— Не всегда, — ответил он. — Существует немало изображений, на которых эти прекрасные девушки обнажены не полностью. Их наготу может скрывать не только легкое одеяние, но и распущенные волосы, цветочные гирлянды.

— На афише и панно перед входом, насколько я поняла, изображение полуобнаженных девушек с распущенными волосами в облаках шелка.

— Да, они закутаны тканью, как облаками.

— Но ведь в бассейне они выступают в купальнике.

— Конечно.

Мирослава удовлетворенно кивнула.

Морис не понял, что именно ее удовлетворило, но переспрашивать не стал.

Она же, в свою очередь, неожиданно для него спросила:

— Морис, а ты уже знаешь, где мы будем разбрасывать навоз?

— Навоз? — опешил он, растерянно моргнув, но быстро переключился и ответил: — Конечно! Я это знал еще до того, как его заказывать. Рассчитал, сколько нам понадобится удобрений под те или иные культуры.

— Какой ты у меня хозяйственный! — искренне похвалила она.

«У меня», — повторил он про себя с едва заметным удовлетворением.

А Мирослава сладко потянулась и зажмурила глаза.

«Совсем как большая кошка, — подумал он, любуясь ею. И тихо вздохнул: — Тигра».

За окном