Ведро молока от измены - Анна Былинова

была пуста. На порыжевшем от сухости дне лежали какие-то камешки, соринки. Рядом с колодцем стояло и ведро, на ручке которого болталась веревка. На ведре виднелись капельки воды , и я поняла, что женщина поливала зелень студёной водой прямиком из колодца.

Взявшись за ведро, женщина кинула его в зев колодца, затем принялась крутить ручку. Ручка, издавая жалобный скрип, исполняла свою обязанность трудно и нехотя. С темного зева медленно поднималось ведерко.

– Родители-то как? Что-то давно их не видела, – Наталья Степановна взялась за наполненное ведро и стала осторожно переливать воду в лейку.

– Все хорошо. Отец в гараже, что – то опять трактор барахлит. Мама работает. – Я некоторое время наблюдала за рассеянными действиями женщины, затем сказала: – Вода холодная, Наталья Степановна. Как бы не заморозить урожай…

– Мать честная! – Наталья хлопнула себя по лбу. – Я – что же? Холодной водой, что ли, поливала? Вот дурная голова! Совсем уже ку-ку… Ну куда это годится?

– А давайте я бак заполню, а вечером вы польете или завтра утром. Хорошо?

Я забрала у нее ведро и принялась наполнять водой ёмкость. Раньше этим занимался Костя, но сейчас это стало делать некому.

После того как вода в ёмкости стала переливаться через край, я поставила ведро. Наталья Степановна поблагодарила меня и повела в дом.

– Я вот – зачем тебя, Глаша, позвала. Помоги мне объявление составить. Хочу эти дома продать, коров, – сказала она, как только налила чай и собрала на стол.

– Как? А вы куда? – спросила я. Для меня это заявление оказалось полной неожиданностью, Наталья Степановна не говорила, что собирается уезжать. Впрочем, возможно это решение пришло совсем недавно.

– Мы с Васенькой в Новосибирск поедем, к моей сестре. Она нам там поможет жилье купить.

Я посмотрела на Васю. Болтая под столом ногами, он макал печенье в блюдце со сметаной и отправлял в рот. Женщина с любовью смотрела на внука.

– Ну хорошо, давайте.

После чая Наталья Степановна велела Васе принести ноутбук, и вместе мы набросали объявление. Выходило, что ей нужно было продать два дома, машину, скот. Я подумала про Костю, который останется ни с чем, когда вернется в деревню. Неважно когда вернется: через год или через пятнадцать. У Кости не было никого – ни матери, ни отца, и мне стало страшно, когда я представила, как он возвращается туда, где ничего его уже нет.

– Вы хотите оба дома продать? А Костя? – тихо спросила я.

Наталья Степановна бросила на меня осуждающий взгляд.

– Этот изверг? Который мою дочь?.. – Голос ее дрогнул, на глазах навернулись слезы.

Я молчала.

– Вася, беги на улицу, поиграй! – женщина протянула руку, чтобы погладить парнишку по вихрастой голове, но тот увернулся и побежал на улицу.

– С Костей нас больше ничего не связывает. Здесь ничего его нету. – холодно сказала она, когда за мальчиком закрылась дверь. Она вытащила из кармана передника платок, промокнула им глаза и, глядя в окно, добавила: – Даже мальчик не его.

– Это как? – не поняла я.

Наталья Степановна грустно усмехнулась и мягко сказала:

– Ты будто, Глаша, не знаешь. Будто не поняла?

Я отрицательно мотнула головой, – нет.

– От Витьки он.

Эти зеленые пронзительные глаза, эта тонкая не деревенская красота. Он же очень похож на Витьку! Как же я сразу не догадалась?

– Потому-то Костя и убил мою Светочку. Не смог примириться с этим. – продолжила Наталья Степановна. – Я потому и хочу уехать отсюда, чтобы эти Шмелевы чего не задумали, понимаешь, Глаша? Кто его знает, этого Витьку? Не ровен час, взбредет ему в голову моего Васеньку забрать, а я же не переживу… Он же у меня один остался. Больше никого. Единственная радость на старости лет…

Наталья Степановна смотрела в окно блестящими испуганными глазами. Она вживую представляла себе, как Васеньку, – ее единственного внука забирают. Бледные губы дрожали, женщина принялась заламывать пальцы. Сердце мое охватило жалостью к ней.

Позже мы с Натальей сходили в администрацию и, распечатав два экземпляра объявления, повесили их на двери местного клуба и на двери сельпо.

У администрации меня окликнула мама и сказала, что задержится на работе допоздна, а потому все домашние дела переходят мне.

Остаток дня я и посвятила этим делам. Нужно было поставить на огонь кислое молоко, чтобы сварить творог. Затем с погреба достать свежее молоко и залить его в сепаратор – сделать сметану. Приготовить ужин, накормить собак, кота, куриц и петуха Андрюшу. Потом идти на вечернюю дойку. Так что к вечеру, я упахалась так, что не чуяла своих ног, и хотела уже лечь спать, но папа истопил баню и велел мне перед сном попариться.

– После бани будешь спать как младенец. – сказал он.

Но в бане было настолько жарко, что я буквально выползла оттуда. Оказавшись на улице, я с непередаваемым удовольствием вдохнула в себя свежий вечерний воздух и чуть-чуть посидела на крыльце, любуясь холодным блеском звезд на ночном небе.

Глава 8. Кровь одна, а лика – два

Вопреки папиным словам, я полночи промучилась без сна. И утром натурально опухшая, я помчалась к Пете участковому. Мне нужно было с ним кое о чем договориться.

Петя был во дворе. Увидев меня, он нахмурился. Видимо, еще обижался, что я ним на свидание не пошла.

– Петя, Костя не убивал Свету.

– С чего ты решила? – скривился участковый.

Он стоял в одной майке, спортивных штанах и тапочках. На плече висело оранжевое полотенце, на уголке которого, стоя в боевой позе, красовался человек-паук. Ах, Петя, Петя! Марвеловская душа!

Петя побренчал носиком рукомойника. Воды в нем не было, он поискал глазами ковш, зачерпнул из бочки.

– У меня есть доказательства, – соврала я.

– Правда? И какие же?

Петя основательно умывал лицо, шею. Сморкнулся. Я деликатно отвернулась и, глядя на его старый УАЗик, решительно сказала:

– Они будут, только мне нужна твоя помощь.

– То есть, у тебя нет доказательств? – издевательским тоном сказал он.

– Ну, смотри. Когда Наталья Степановна зашла в дом, то увидела, что Костя спит. Спит? После того как убил жену? Тебе не кажется это странным?

Петя вытерся своим марвеловским полотенцем, помолчал, глядя на меня, и лишь потом сказал:

– Да не особо. Может, у него нервы как стальные канаты. Убил и спать лег.

– Хорошо. – терпеливо согласилась я с участковым, мне было нужно, чтоб он меня выслушал. – Пусть у Кости, как ты сказал, вместо нервов – канаты. Но, может быть, просто он не знал, что его жену убивают? Может