Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

class="p1">Но воспоминание о последнем плавании «Клэр-Войанс» и о том, что та последняя прогулка значила для ее брата, не единственное, что раз за разом возвращало Эйвери в Нью-Йорк. Идя по причалу, она достала из сумочки открытку, которая пришла в ее почтовый ящик несколько месяцев назад. Она рассматривала изображение деревянного домика на первом плане, а потом перевернула открытку и прочитала написанное там сообщение.

«Единственной и неповторимой Клэр-Войант,

Бездельничаю и смотрю «Американские события». Не против компании».

В правом нижнем углу открытки Эйвери снова увидела цифры.

777

Сможет ли она правда сделать это? Она проехала через всю страну не без причины, но может ли она действительно пройти через это? Эйвери знала, что держит его жизнь в своих руках и что ее решения во время пребывания в Нью-Йорке могут подарить ему свободу или лишить ее.

Глава 23

Манхэттен, Нью-Йорк

вторник 29 июня 2021 г.

Она покинула пристань и отправилась на восток. Прогулка по улицам города ее детства этим днем заставила Эйвери понять, как далеко она ушла с тех пор, как накидала полные лопаты земли на свою старую личность и сбежала в Лос-Анджелес. План был никогда не оглядываться, но Эйвери его с треском провалила. Она смотрела в зеркало заднего вида своей жизни так часто, что только чудом не угодила в лобовое столкновение. Но ее успех в «Американских событиях» обеспечивал периоды, во время которых она забывала о городе и его секретах. Нынешняя поездка – и все, что она запланировала, – возможно, обеспечит чистый лист, который она искала.

Потребовалось больше часа, чтобы дойти обратно до Мидтауна, но ей нужно было время и уединение, чтобы очистить разум от воспоминаний, взбаламученных визитом на пристань Норт-Коув. Было почти шесть часов вечера, когда она подошла к Седьмой авеню и повернула на 47-ую Западную стрит. Она отыскала заведение с надписью «Дом рома» на витрине, открыла дверь и вошла внутрь. Эйвери увидела его раньше, чем он заметил ее. Он сидел на барном стуле и правой рукой крутил стакан на барной стойке перед собой, а левой потирал центр грудины. Из своих изысканий Эйвери знала, что этому мужчине было всего двадцать восемь лет, когда он вел расследование по делу Кэмерона Янга. Значит, сегодня ему за сорок, но с такого расстояния и в приглушенном свете бара, затемняющего его черты, он выглядел моложе. Присмотревшись повнимательнее по мере приближения, Эйвери подумала, что ошиблась. Но нет, она смотрела на детектива Уолта Дженкинса. Просто он не слишком отличался от виденных ею фотографий 2001 года, когда его лицо появлялось в газетах, которые она читала, и архивных записях пресс-конференций, которые она смотрела онлайн. Ему можно было дать лет тридцать пять, он обладал тем типом внешности, который делает привлекательным Дэниела Крейга – коротко стриженные волосы, переходящие в узкие бакенбарды, морщинки от улыбки вокруг рта, видимые сейчас, когда он рассматривал свой напиток, и ранние гусиные лапки в уголках глаз. Когда Эйвери подошла, он поднял взгляд от своего напитка. Их глаза встретились, и она увидела, что его радужка какого-то льдисто-голубого цвета, который на первый взгляд можно принять за серый.

Эйвери почувствовала, что он ее узнал. Она никогда не стремилась к известности с тех пор, как сбежала из Нью-Йорка, как раз наоборот. Но слава каким-то образом нашла ее. Миллионы людей смотрят «Американские события» каждую неделю, так что ее неизбежно часто узнавали. Уолт Дженкинс поднял подбородок, на котором Эйвери заметила ямочку, и улыбнулся. Его зубы, ровные и белые, контрастировали с загорелым лицом. Эйвери протянула руку:

– Детектив Дженкинс?

Подняв бровь, он пожал ее руку.

– Так непривычно звучит. Меня много лет не называли детективом. Уолт Дженкинс.

– Здравствуйте, Уолт. Эйвери Мэйсон. Я читала, что вы вышли на пенсию, во что трудно поверить. Вы не выглядите старым. В смысле, вы не похожи на пенсионера.

– Я еще не имею членского билета Американской ассоциации пенсионеров, но совершенно определенно оставил работу детективом. Много-много лет назад.

– Полицейское управление Нью-Йорка?

– Нет, я никогда не работал в нью-йоркской полиции. Когда я был копом, я работал на штат Нью-Йорк и Бюро уголовных расследований.

– Да, вы работали в БУР, именно об этом я хотела с вами проконсультироваться.

– Конечно. Садитесь. Я могу вас угостить?

Эйвери села на стул рядом с ним и показала на его напиток:

– Это что, бурбон?

– Ром.

– Ром?

– Это место называется «Дом рома».

– Со льдом?

– Именно так следует наслаждаться хорошим ромом. Не портить, смешивая с содовой, «Ред Буллом» или что еще детки делают в наше время. Могу я вас побаловать?

– Я предпочитаю «Титос» с содовой, если они вообще подают водку в ромовом баре.

Эйвери помахала рукой бармену, который смешал коктейль с рекордной скоростью и поставил перед ней.

– Итак, какова ваша предыстория? – спросила Эйвери. – Вы стали детективом в двадцать восемь и рано вышли на пенсию?

– Не совсем. На самом деле, после работы в БУР я перешел в ФБР.

Эйвери подняла свой стакан, чтобы сделать глоток, но при упоминании ФБР остановилась, не донеся его нескольких сантиметров до губ. Наконец она сделала большой глоток водки и, покачав головой, поставила коктейль на барную стойку.

– Почему я этого не знаю?

– Вы мне скажите. Вы же журналист-расследователь.

Эйвери попыталась переварить мысль о том, что сидит в баре с сотрудником ФБР – организации, которая давно интересуется ее семьей.

– В вашу защиту, – сказал Уолт, нарушив молчание, – мою карьеру в Бюро не назовешь выдающейся. Ее легко пропустить. После одиннадцатого сентября я несколько лет в основном перекладывал бумажки и до сих пор не уверен, что мои усилия как-то помогли войне против терроризма. Затем я перевелся в наружное наблюдение, где провел остаток своей карьеры.

«Наблюдение, – подумала Эйвери. – Не белый воротничок».

– И как вы умудрились выйти на пенсию в сорок лет? Потратьте двадцать лет и живите долго и счастливо?

– Не совсем. Я был ранен во время задания, и меня вежливо попросили уйти. Я вежливо ушел.

– Вот как. И что теперь?

– Я снимаю дом на Ямайке, где провел последние несколько лет. Стараюсь возвращаться в Нью-Йорк только при необходимости. Город хранит тяжелые воспоминания, и возвращение всегда будоражит их.

Эйвери подумала про свой день, поездку на пристань и долгую прогулку по улицам Манхэттена, пока пыталась успокоить собственные тревожные воспоминания. Она сделала все возможное, чтобы дистанцироваться от язв семьи Монтгомери, по крайней мере скрыться от них. Особенно она старалась избежать связи