Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

подождала, пока он… ну вы знаете… и я подумала: ладно, теперь он чувствует себя лучше. Спокойнее. Может быть, что бы с ним ни происходило, это прошло. Поэтому позже, когда мы ложились в постель, я спросила, спал ли он с ней. Изменил ли он мне.

– Что он сказал?

Л покачала головой.

– Он отрицал это.

– Он солгал вам?

Кивнула.

– И что же произошло потом?

Голос Л стал тихим:

– Он по-настоящему разозлился. Сказал, не может поверить, что я способна обвинить его в чем-то подобном.

– Такое часто случается, когда кто-то чувствует себя виноватым. Это был газлайтинг[11].

Л кивнула.

– И я просто молчала, потому что в моей голове все время крутились мысли: «Но я знаю, что это правда!» и: «Это не тот Курт, которого, как мне казалось, я знала». Наверное, несмотря ни на что, я надеялась, если спрошу прямо, он сломается и извинится. Преисполнится раскаяния и будет молить меня о прощении. Пообещает, что это никогда больше не повторится. Но лгать мне в лицо? И его ярость…

В любом случае, думаю, ему не понравилось, что я замолчала. Казалось, это разозлило его еще больше. Он начал кричать, какая я неблагодарная. Что я ревнивая, собственница, которая все выдумывает. Я действительно не помню, что произошло дальше… думаю, возможно, я заблокировала это.

Только помню, как внезапно его руки оказались на мне. Он начал трясти меня, пытаясь заставить ответить. А я ничего не говорила. Может быть, я плакала? Я просто помню, что чувствовала себя… оцепеневшей. И его рука схватила меня за горло – прямо здесь, – и вот тогда я по-настоящему испугалась. Я сделала шаг назад… наверное, не понимала, что стою так близок к краю. Я шагнула с верхней ступеньки и упала навзничь.

Он не толкал меня. Он не пытался причинить мне боль. Это была просто… ужасная ошибка. Я упала и, наверное, потеряла сознание. Я очнулась внизу, в объятиях Курта. Он поддерживал мою голову и твердил, как ему жаль. Вел себя именно так, как я и надеялась. Только уже было слишком поздно.

– Лила, вы могли серьезно пострадать.

– Нет, со мной все было в порядке, правда. И в любом случае, это была моя вина. Необходимости ехать в больницу не было. Я не хотела, чтобы это выплыло наружу и люди задавали вопросы, а потом старались исказить историю. Я была в синяках и немного в крови, но сейчас мне лучше. Просто больно. – Л обхватила голову руками. – И унизительно.

Я заговорил осторожно.

– Лила, то, что Курт сделал с вами, тот факт, что он схватил вас за шею, пытался задушить – это очень опасный сигнал. Вы ведь знаете, что его действия классифицируются как жестокое обращение, верно?

Л начала было протестовать, потом сдалась:

– Знаю.

Она признала Курта насильником: важнейший первый шаг. Я поблагодарил Л за доверие ко мне, подтвердил свою позицию в качестве ее союзника.

Л обхватила себя руками.

– Я продолжаю убеждать себя, что этого не может быть. Я думала, что знаю, куда движется моя жизнь. Думала, что знаю мужчину, за которого выхожу замуж. А теперь… Просто чувствую себя в ловушке.

Я подался к ней.

– Я знаю, вы чувствуете, что не можете избежать этого, но вы можете. И вы должны.

Л внимательно наблюдала за мной, будто пытаясь прочесть истинные намерения, стоящие за моими словами. Пытается понять, может ли она действительно доверять мне.

– Я помогу вам выпутаться из этого, Лила, – заверил я ее. – Я сделаю все, что потребуется.

Л затаила дыхание, не сводя с меня глаз. И на мгновение, такое короткое, что мне, возможно, почудилось, мне и впрямь показалось, что я увидел что-то новое в выражении ее лица: любовь.

8

– Итак, внимание всем, мы готовимся к длинному дублю, начиная со сцены в спальне Дика и Розмари. Это означает – закрытая съемочная площадка: только необходимый персонал. Всем остальным: большое спасибо, вы на сегодня свободны. – Это Иден: наушники, надетые как ободок для волос, и очки, похожие на защитные, куртка-бомбер застегнута на молнию до подбородка. Готова к большому погружению.

Руперт наблюдал за ней, теребя большим и указательным пальцами пуговицу на дедушкином кардигане, застегивая и расстегивая его, превращая петлю в бесполезную зияющую рану. Он с тревогой оглядел съемочную площадку, снова ощущая себя очевидным любителем, которого они неохотно терпели, незваным гостем в их элитном и непроницаемом конклаве. Он никогда не будет – не сможет – соответствовать.

Почувствовав, что за ним наблюдают, Курт оторвался от разговора с Майком, ассистентом. Их глаза встретились, и у Руперта скрутило живот.

– Ты можешь идти, Руперт. – Курт многозначительно кивнул.

Руперт нервно сдвинул очки на переносицу и повернулся, глубоко засунув кулаки в карманы, когда выходил из комнаты.

Было ошибкой соглашаться на эту работу – теперь он понял. Если это и означало быть писателем, что ж, подобное не для него.

В самом начале, когда он подписывал контракт, эта возможность казалась воплощением мечты. Его первой профессиональной работой стало сотрудничество с его героем! Со времен «Игры в ожидание» Руперт Брэдшоу был поклонником Курта Ройалла номер один. Этот фильм, по ощущениям, был новой вехой в мире кино. Подобные истории были именно тем, что необходимо рассказывать; и Руперт был уверен, что он тот писатель, который их напишет. Вместе они с Куртом взяли бы индустрию штурмом.

Но это было тогда, еще до того, как Курт Ройалл сокрушил его душу.

Реальность работы с Куртом сильно отличалась от того, что представлял себе Руперт. Конечно, Курт сказал, что его волнуют реальные, значимые перемены, но как только они начали снимать, стало кристально ясно, что все это были пустые разговоры. Курту Ройаллу и его леммингам было наплевать на святость письменного слова, на неприкосновенность искусства. В конце концов, все, что заботило этих людей, – власть. И – говоря прямо – похоже, его герой оказался полным дерьмом? Что ж, это заставило Руперта серьезно усомниться в порядочности отрасли в целом.

Единственным исключением – его единственным союзником с самого начала – стала Лила Крейн. Она была единственной, кто сохранил моральные устои, и он знал, что она делает все, что в ее силах, чтобы победить систему изнутри. Кроме того, с первого дня и до сего момента Лила оставалась единственной причиной, по которой Руперт Брэдшоу находился здесь.

Но после всех оскорблений, которые Курт и компания обрушили на него за последние пару недель, возможно, Лила была недостаточной причиной. Он вздохнул и направился по длинному коридору, ведущему к