Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Упомянутая уязвимость, безусловно, может пугать.

– Но с вами я чувствую себя в безопасности, – продолжила она. – О некоторых вещах, которые мы обсуждали, я никогда не смогла бы поговорить ни с кем другим.

Спросил почему.

Л вздохнула.

– Не поймите неправильно: у меня есть замечательные друзья, друзья, ради которых я готова на все. Но когда оказываешься на моем уровне известности, быстро учишься: никогда никому нельзя доверять полностью. Потому что, если по какой-либо причине что-то случится и отношения развалятся, секреты могут стать оружием против вас.

Я предположил, что, должно быть, утомительно постоянно защищаться. Л ответила, что привыкла к этому. Спросил, доверялась ли она матери.

– О, я бы никогда не стала говорить с мамой ни о чем из этого. Не смогла бы. После смерти папы она изменилась. Это произошло практически за одну ночь: она стала другим человеком.

Снова вспомнив о голосовой почте от Карен, заинтересовался этим и спросил, что такого было в смерти отца, что так разительно изменило ее. Л пожала плечами, напомнила, что напрочь забыла события той ночи.

Я объяснил Л, что уверен, что она подавила травмирующее воспоминание об автокатастрофе, но его, на самом деле, можно разблокировать. Заверил, что непосредственное столкновение с этим воспоминанием может помочь Л исцелиться. Попытался предложить ДПДГ[6], но, прежде чем успел объяснить технику, Л оборвала меня, заявив, что это бесполезно. Бесчисленное количество раз пыталась вспомнить автокатастрофу, в итоге сдалась. Это было безнадежно. Воспоминания исчезли.

Показалось, что Л закрывается, поэтому я оставил данную тему и вернулся к отношениям с матерью. Попросил Л описать Карен нынешнюю.

Л глубоко вздохнула.

– Она гораздо тверже, чем была раньше, гораздо жестче. Но внутри… Вы бы никогда не поняли этого, общаясь с ней, но она действительно очень хрупкая. Я чувствую, что должна ее защитить – После смерти папы, думаю, ей нужно было начать все сначала. Мы с мамой переехали в Калифорнию, она вернула себе девичью фамилию, а затем с головой ушла в создание собственной карьеры.

– В то время она была одной из немногих женщин, которая действительно смогла пробиться в мужской клуб мира кино. Она закрылась ото всех, чтобы защитить себя после всего, через что ей пришлось пройти, понимаете? Однако мне порой кажется, что, возможно, она перестаралась. Папа так долго издевался над ней, а потом, вдобавок ко всему, ей пришлось пережить боль от его потери так внезапно и таким ужасным образом. – Л затихла. – Раньше она была совсем другой – очень мягкой, очень ранимой. Однако теперь она повторяет как мантру: «Никогда больше, – постоянно говорит она, – никогда больше я не буду пытаться искать свою ценность в мужчине». – Л пожала плечами. – Думаю, она хотела быть уверенной, что никогда не позволит мужчине причинить ей боль, как это делал папа.

Она покачала головой.

– Это было такое долгое и трудное путешествие. Но сейчас, думаю, ей лучше… кажется, она наконец-то пришла в себя.

– Но это тонкий лед, – предположил я. – Вы боитесь, что если сейчас доверитесь матери, если попытаетесь опереться на нее, лед треснет, и вы – или она – провалитесь.

– Да.

– Что насчет Курта?

– Курта? – Со скепсисом. – Курту я точно не стану изливать душу.

– Но он ваш жених. Кому, как не ему?

– О, нет. Я не смогу.

– Почему нет?

Л покраснела, устремив взгляд вдаль.

– Лила?

Л прикусила губу и посмотрела на меня.

– Потому что то, о чем мы здесь говорим – мои родители, мои отношения с мужчинами – все это секреты, которые я похоронила. Они похожи на ужасные, уродливые шрамы, которые я, кажется, никогда не смогу стереть. Мне приходится чересчур усердно стараться, чтобы навсегда спрятать их. Курт не знает и никогда не узнает. Я не хочу, чтобы он осознал, насколько я сломлена.

Я возразил Л, что она не сломлена, и, возможно, часть нашей совместной работы должна быть направлена на укрепление ее уверенности в себе, ее самоуважения. Спросил, что Курт думает о решении начать терапию. Л ответила, что не знает, поскольку не сказала ему, боялась реакции. Уточнил потому ли, что Курт не верит в терапию. Оказалось, дело не в этом, проблема заключалась в том, что она видится со мной, он бы ревновал. Я уточнил: ревность связана с тем, что Л будет обсуждать личные вопросы со мной, а не с ним? Она ответила утвердительно, но добавила, что имеет значение тот факт, что я – мужчина. Спросил, как это сказывается на Л.

Признала, что Курт всегда был ревнивым типом: собственником, которому не нравится дружба Л с гетеросексуальными мужчинами. Это в некотором роде лестно, заставляет Л почувствовать, как сильно он ее хочет. Я спросил, ощущался ли когда-нибудь его контроль. Л пожала плечами и сказала, что таков Курт: хочет того, чего он хочет и когда он этого хочет.

Действую осторожно, предполагая, что собственничество и ревность часто являются реакцией на что-то внутреннее. Возможно, это проекция внутреннего беспокойства К, маскирующая более глубокий страх. Она быстро оборвала меня, сказав, что всегда была верна. Я уточнил, что не это имел в виду. Спросил, подозревала ли Л когда-нибудь, что Курт может быть ей неверен.

При этих словах Л побледнела как полотно и замолчала. Наконец, кивнула.

– Он изменяет мне прямо сейчас.

Л объяснила, что им было нелегко подобрать кандидата на роль Розмари – никто не подходил. Но потом Л обнаружила молодую неизвестную актрису и сразу поняла, что она та самая. (Здесь Л извинилась, сослалась на соглашение о конфиденциальности, объяснила, что не может назвать имя.) Но Л понимала, что именно К должен был быть тем, кто «откроет» ее, поэтому организовала ее прослушивание. В ночь после кинопроб К вернулся домой поздно и объявил, что нашел Розмари. Л уловила исходящий от него запах духов, увидела что-то похожее на засос на шее. У нее было стойкое ощущение – что-то произошло, но она ни о чем не спрашивала. Пыталась убедить себя, что ей почудилось.

Затем, при первом чтении «Ночи» на прошлой неделе, подозрения Л подтвердились. Актриса явно чувствовала себя виноватой, ей было неуютно. К демонстративно притворился, что едва знает ее, даже пожаловался на нее Л, чтобы сбить ее с толку. Но она могла сказать наверняка: К никогда не был актером.

Л считает, что актриса переспала с К, чтобы получить работу. Это было обычным делом в мире кино – просто она никогда не думала, что К так поступит. Он создал себе репутацию благодаря уважительному отношению к женщинам и