Пирожки со вкусом преступления - Селия Брук

Волшебные запахи пекарни заставили Эббота несколько раз сглотнуть слюну. Мэри услала помощниц на кухню, налила по чашке чая для себя и служителя закона и предложила констеблю выбрать себе любую булочку или пирожное. Констебль жадно оглядел витрину, пожирая глазами бриоши, рулеты, покрытые зеркальной глазурью эклеры и, конечно, знаменитые ежевичные тарталетки, но, напомнив себе, что он находится при исполнении, а Мэри вообще подозреваемая, с сожалением отказался от предложения. Он уселся за столик и раскрыл папку, приготовившись фиксировать показания злодейки.

– Итак, где вы были этой ночью?

– Дома, – ответила Мэри, пристально глядя констеблю в глаза – Бет как-то упоминала, что такая тактика заставляет собеседника впадать в смущение. Эббот и впрямь слегка скосил глаза, избегая прямого взгляда.

– А кто-нибудь может это подтвердить?

– Только Маффин, – вздохнула Мэри. Констебль в недоумении нахмурился.

– Мой кот, – улыбнулась она.

– Я вас прошу быть посерьезнее, – произнес Эббот в стол и откашлялся. – Кто-нибудь из… э… людей может подтвердить ваше алиби?

– Нет, как и алиби большинства одиноких людей в этом городе, – заявила Мэри, по-прежнему буравя констебля взглядом, – если бы я знала, что мне потребуется алиби, то завела бы дома не кота, а соседа.

– По-вашему, жестокое нападение – это повод для шуток?

– Какие уж тут шутки! Меня подозревают в том, чего я не делала, но о чем мечтала добрая половина города, при этом никого, кроме меня, больше ни в чем не подозревают.

– Сейчас речь идет о вас. Во рту у потерпевшего нашли вашу тарталетку.

Мэри обвела рукой зал «Сладких грез»:

– Вы знаете, сколько таких тарталеток продается здесь каждый день? Следуя вашей логике, любой, кто их купил, может быть подозреваемым. Вы будете их опрашивать?

Констебль помрачнел еще больше. Он совсем не так представлял себе допрос подозреваемых. В фильмах и книгах, которые Эббот с упоением поглощал, приходя по вечерам с работы, служитель закона наводил на подозреваемого страх своими вопросами, и тот сознавался в преступлении, едва только свет яркой лампы касался его лица. Но Мэри Даннинг, похоже, не собиралась ни в чем признаваться. Она сидела, прямо глядя ему в глаза, и задавала встречные вопросы, словно это она вела допрос, а Эббот был подозреваемым. Эх, вот бы провернуть эту знаменитую штуку со злым и добрым полицейским, но он уже отправил Диккера в больницу Сент-Джеймс на случай, если Рафферти придет в себя, да и нельзя быть уверенным, что помощник справился бы со своей ролью из-за своей непередаваемой тупости.

– Мисс Даннинг, это я здесь задаю вопросы, – напомнил констебль подозреваемой и внезапно умолк – он больше не знал, о чем спрашивать. Его всегда восхищало, как следователи в фильмах часами допрашивают подозреваемых и находят для этого массу вопросов. Он же задал всего два и уже уперся в стену.

– Это вы убили Рафферти? – вспомнил Эббот главный вопрос на всех без исключения киношных допросах и едва не расплылся в улыбке от своей догадливости.

– Рафферти мертв? – вскрикнула Мэри, прижав руку ко рту.

– Что? – испугался Эббот, покрываясь потом. Вот это ошибка! – Нет-нет, он жив, разумеется.

– Тогда почему вы говорите, что его убили?

– Кто говорит? Я говорю? Я не говорю.

– Ну вот же, сказали.

– Я имел в виду, намеревались убить. На-ме-ре-ва-лись. Не сбивайте меня с толку!

«Это самый глупый допрос во вселенной! – мучительно простонал про себя Эббот. – Как можно было так опростоволоситься?»

Мэри между тем начинала паниковать. Если этот тупой констебль – а тупость Эббота стала совершенно очевидной – единственный, в чьих руках сконцентрировано расследование, то ей рассчитывать не на что. Он, пожалуй, по своей тупости и впрямь ее обвинит. Надо бы посоветоваться с юристом, но, как назло, в Уиллоу-Брук было только два адвоката – один по наследственным делам, а второй по разводам, поскольку до недавнего времени в этом прекрасном городке, оазисе неземного спокойствия, все проблемы горожан сводились к смене семейного статуса и дележке имущества усопших. Каждый из них, вероятно, мог бы в теории взяться ее защищать, но ввиду отсутствия опыта, только усугубил бы все дело. Надо, пожалуй, съездить в Саммерлейк, а то и в Нортгемптон, чтобы найти достойного специалиста.

Размышляя над этим, она пропустила следующий вопрос, который мучительно выдавил из себя Эббот.

– Что, простите?

– Я спрашиваю: вы уверены, что не нападали на Рафферти?

Мэри посмотрела на констебля как на идиота. Он и сам понимал, что выглядел как идиот.

– Вполне, – ответила она и выкатила встречный вопрос: – А у вас есть улики, чтобы меня подозревать? Может быть, кто-то видел, как я убегала от дома Рафферти? Или вы нашли орудие убийства с моими отпечатками?

«Как она так быстро строчит вопросы?» – пронеслась у Эббота завистливая мысль.

– Нет, ничего такого мы не нашли, – ответил он, – пока. Но это не значит, что не найдем! – торжествующе добавил он.

– А если Рафферти придет в себя и скажет, что его ударила не я? В этом случае вы наконец переключитесь на поиск настоящих подозреваемых?

Эббот на секунду задумался. А если и вправду Рафферти очнется и скажет, что на него напал кто-то другой?

– Мы подумаем над этим вариантом, – сказал он, стараясь, чтобы его ответ прозвучал достаточно веско.

– А пока подумайте вот над чем, – предложила Мэри, которая чувствовала себя все более уверенно, – если бы я действительно напала на Гленна Рафферти, неужели я бы положила ему в рот улику, которая прямо на меня указывает?

Констебль впал в ступор. Мэри была права. Наверное, эта чертова Бет ее натаскала.

– Значит, вы признаете, что улика указывает прямо на вас, – вдруг нашелся Эббот и тем самым заставил уже Мэри застыть в недоумении, – так почему вы удивляетесь, что вас рассматривают в качестве подозреваемой? Разве у вас не было причин напасть на мистера Рафферти? У вас же был конфликт. Расскажите о нем.

– Он раскритиковал мои тарталетки, назвав их слишком кислыми. Вы считаете, это повод для нападения?

– Я так не считаю, но мне неизвестно, что считаете вы. – Эббот слегка приободрился. Теперь он перехватил инициативу у Мэри, и это она вынуждена была оправдываться. – Вы угрожали Рафферти?

– Нет, – гневно ответила Мэри.

«Черт! – подумал Эббот, – лучше бы она угрожала ему, это все упростило бы! Ну почему преступники никогда не идут по простому пути?»

– Мы поищем свидетелей, – заверил он Мэри.

– Ищите кого хотите, – разозлилась она, – я на Рафферти не нападала, и вы никогда не докажете