Лезвие света - Андреа Камиллери

наоборот, его горничная сама была готова расстелить перед соперницей Ливии красную дорожку — настолько сильную неприязнь питала она к Ливии (впрочем, не без взаимности). Так что в чистоте намерений Аделины сомневаться не приходилось, но факт оставался фактом — дома хоть шаром покати.

Правда, он пока не очень проголодался, а ну как позже разыграется аппетит?

Ехать куда-то ужинать — невозможно, вдруг Мариан позвонит и не застанет его дома. Конечно, он мог бы взять с собой мобильник, но на людях он и слова не выговорит.

Открыл холодильник. Там стояла только баночка анчоусов в масле.

Почему вообще нет продуктов? Наверняка Аделина просто забыла пополнить аварийный запас сыров, вяленых оливок, копченой колбаски…

Он взглянул на часы. В принципе можно сгонять в бар Маринеллы, купить чего-нибудь и успеть обернуться до звонка Мариан.

Сказано — сделано. Вышел, сел в машину, поехал.

На улицах было безлюдно. В баре продавались сыры, копчености и хлеб, он купил всего понемногу и поехал обратно.

На полдороге к дому большегруз, ехавший прямо перед ним, вдруг резко дернулся вбок и перегородил путь.

Монтальбано, проявив быстроту реакции, достойную мексиканского профессионального гонщика, вырулил на обочину, проехал с десяток метров левыми колесами по канаве, а правыми — по полю, накренив машину, как заправский каскадер, а обогнув большегруз, снова забрался на дорогу.

И тут на него накатил приступ страха из-за того, что он только что бессознательно сделал. Руки затряслись. Тогда он прижался к бордюру, остановился, пытаясь немного успокоиться, и, наконец, смог продолжить путь.

Подходя к двери дома, услышал, как внутри звонит телефон. Руки были заняты покупками, и комиссар долго возился, пока доставал ключ и совал в замочную скважину.

Влетел в дом, швырнул на пол пакеты, рванул к телефону, схватил трубку.

— Алло!

В ответ — долгий гудок. Звонила Мариан, нет сомнений.

И что теперь? Это ж надо — быть таким ослом, чтобы не записать номер ее мобильного! Вернее, у него не было вообще ничего: ни номеров телефона Мариан, ни адреса.

Что уж тут поделать.

Подобрал в коридоре пакеты, накрыл столик на веранде. Но есть все еще не хотелось. Закурил.

Чем, интересно, занимается сейчас Мариан?

Зазвонил телефон. Он кинулся в дом.

Это она, с ответом на его только что заданный вопрос. Магия телепатии.

— Привет, комиссар.

— Привет. Это ты только что звонила?

— Да. Я скоро выхожу от своих. Еду ужинать с тем продавцом. Гнала как могла, полдня висела на телефоне, хочу вернуться как можно скорее. Даже не представляешь, как я по тебе скучаю.

Помолчала. А потом:

— Раз на другое тебе не хватает смелости, скажи хотя бы, как сильно я тебе нравлюсь.

— Очень… нравишься.

— Можно я позвоню после ужина? Правда, будет поздновато…

— Конечно.

— Целую тебя.

— Я то…

Запнулся.

— Кто — тоже? Ты или кто-то другой?

— Я.

Положил трубку, двинулся на ватных ногах в сторону веранды, но тут телефон зазвонил снова.

Подумал, что Мариан забыла ему что-то сказать.

— Привет, Сальво.

Это была не Мариан.

— Кто говорит?

Пока задавал вопрос, понял, что совершает ошибку размером больше небоскреба.

Как мог он не узнать, кому принадлежит голос на том конце провода? Возможно, потому, что в ушах еще звучал голос Мариан?

— Раз теперь ты не узнал мой голос, что мне еще сказать? — раздраженно бросила Ливия.

Выхода нет, придется прикрываться враньем. Он набрал воздуха и нырнул.

— Ты, конечно же, не поняла, что я пошутил.

— Я слишком хорошо тебя знаю, Сальво. Ты ждал звонка от другой женщины, могу поклясться.

— Тогда, раз ты в этом так уверена, какой смысл дальше это обсуждать?

— Скажи, как ее зовут.

Придется врать дальше.

— Кароль.

— Кароль?!

— Да, а что такого? Кароль, как того папу римского, помнишь?

— Это точно женщина?

— Конечно.

Прикинулся оскорбленным.

— Как ты могла подумать, что я… с мужчиной?

— И чем она занимается?

— Танцует в одном стриптиз-клубе в Монтелузе.

Ливия на мгновение задумалась. Потом сказала:

— Не верю. Ты меня разыгрываешь.

Монтальбано вдруг ощутил огромную усталость.

У него не хватало смелости рассказать Ливии о том, что с ним творилось. Тем более по телефону — вообще никак.

— Ливия, слушай. У меня сейчас очень трудный период, и…

— На работе?

Он мигом ухватился за спасительную соломинку.

— Да, на работе. Это долгая история, и мне бы хотелось рассказать тебе все без суеты, выслушать твои советы, но за мной вот-вот заедет Фацио. А вернусь я слишком поздно, чтобы созваниваться. Давай я сам тебе перезвоню завтра вечером. Договорились?

— Договорились, — с облегчением выдохнула Ливия.

Разговор его утомил. Он вернулся на веранду, но ужинать расхотелось.

Он убрал со стола и устроился в кресле перед теликом. Щелкал пультом, пока не наткнулся на детектив, который шел два часа, включая рекламу. Потом прослушал одиннадцатичасовой выпуск новостей канала «Свободная сеть».

Почему это нигде не слышно о краже со взломом в ювелирной лавке Бурджо? Видно, карабинерам удалось придержать новость, чтобы спокойно продолжать расследование.

Он нашел вестерн и просидел за ним еще два часа.

Потом выключил телевизор — в глазах уже плясали барабашки — и ушел сидеть на веранду.

Это был опрометчивый поступок: мозг сразу начал прокручивать ситуацию с Ливией и Мариан.

А он не хотел этого: чувствовал, что еще не готов.

Но рано или поздно придется посмотреть правде в глаза.

И каким бы ни было решение, оно, несомненно, принесет ему огромное счастье и огромную боль.

6

Взглянул на часы. Почти два. Сколько длятся ужины в Милане? Какого хрена! Даже если там официантам за восемьдесят или они на ходулях! И вообще, о чем ей, Мариан, говорить с этим продавцом? Они там что, всю историю искусства решили повторить? Она, конечно, предупредила, что перезвонит поздно, но, между прочим, скоро уже рассветет!

«Вот сейчас выдерну шнур и пойду спать», — подумал он.

В это самое мгновение телефон зазвонил.

Он так взвинтил себя за последние минуты ожидания, что чуть не грохнулся на пол, вскакивая со стула.

— Слу-слушаю!

— Привет, комиссар, прости, что заставила ждать. Ужин затянулся.

Галантность Монтальбано тут же расцвела пышным цветом.

— Какие могут быть извинения?! Я прекрасно понимаю, это же такое…

— А потом Джанфранко предложил пойти выпить. Я только что вернулась.

Галантного кавалера Монтальбано тут же слопал Монтальбано-троглодит.

— Что за Джанфранко? А-алло!

— Джанфранко Лариани, продавец. Ах да, я ведь не говорила тебе, как его зовут. Он так настаивал — ну давай, чего тебе стоит, всего пять минут, не глупи, — в общем, пришлось уступить ради дипломатии.