Убийство в подарок - Карен Дюкесс

Стоящая рядом Жермен роняет:

– Ну, говорите же.

– Я писатель Роланд Уингфорд. – Он делает паузу, вероятно в ожидании аплодисментов. Не дождавшись, продолжает: – Я горячий почитатель золотого века детектива, классических романов, написанных между двумя мировыми войнами. Полагаю, что вскоре меня изберут членом прославленного английского Детективного клуба.

Название «Детективный клуб» вызывает в памяти героев детской серии о приключениях Нэнси Дрю, но Роланд Уингфорд заверяет нас, что это престижное «тайное» общество, основанное в 1930 году группой легендарных британских мастеров остросюжетного жанра (не авторов триллеров, а исключительно детективщиков), включая Агату Кристи, Дороти Сэйерс и Г. К. Честертона. Клуб под девизом «Играй по-честному» существует по сей день, но вступить туда можно только по приглашению. Посвящение в его члены, рассказывает нам Роланд Уингфорд, предполагает шествие при свечах в темноте, после которого вновь избранный кладет руку на череп, известный как Эрик, чьи глазницы освещены изнутри красной лампочкой.

– Ну не липа ли? – шепчу я соседке.

– Вовсе нет, я об этом читала. Хотя, как говорят, анализ ДНК достоверно показал, что Эрик – череп женщины.

– Святые угодники! – бормочет Уайетт.

Эмити хихикает.

Пока Роланд Уингфорд выступает, Жермен, похоже, пристально изучает зрителей, а потом губы у нее дергаются и взгляд останавливается на мне. Или, по крайней мере, мне так кажется. Я оглядываюсь через плечо: вдруг она смотрит на кого‐то другого, например на парня позади меня, который разговаривал с Сири и теперь еще раз обидел нашу ведущую, опять вытащив свой телефон. Когда я снова поворачиваю голову к сцене, Жермен все еще глядит на меня. Помахать ей? Я слегка подвигаюсь на стуле, чтобы выпасть из ее поля зрения.

– Ну вот, – говорит мужчина позади своей спутнице. – Тут написано, что Роланд Уингфорд выпустил свою первую книгу в девяносто пятом году… Лондонская «Таймс» опубликовала на нее рецензию, это уже кое-что. Ох. Там назвали книгу «небезнадежной», а остальные десять романов были выпущены на средства автора.

– При вступлении в Детективный клуб, – вещает Роланд Уингфорд, – будущие участники приносят клятву, которую я соблюдаю и сам: мы обещаем, что сыщики в наших произведениях будут раскрывать преступления, я цитирую, «не прибегая к или не полагаясь на Господне откровение, женскую интуицию, колдовство, шаманские штучки, совпадения или Божий промысел».

Я украдкой кошусь на Жермен, которая смотрит на часы.

– А что плохого в женской интуиции? – шепотом спрашивает Эмити. – И как они узнают, если мы к ней прислушаемся?

– Благодарю вас, Роланд, – говорит Жермен, подходя, чтобы забрать у писателя микрофон. – Спасибо, что просветили.

Уингфорд и ухом не ведет, чуть ли не присосавшись к микрофону.

– Чтобы раскрыть преступление, которое я сочинил, вы должны использовать изобретательность и прибегать к искусству наблюдения и дедукции. В соответствии с правилами детективного жанра, установленными американским автором детективов С. С. Ван Дайном в тысяча девятьсот двадцать восьмом году, я не использовал любительских штампов, а именно: злоумышленника нельзя идентифицировать сравнением окурка, оставленного на месте преступления, с маркой сигарет, которые курит подозреваемый; убийца не окажется случайно обнаруженным близнецом подозреваемого, а не залаявшая собака не будет указывать на близкое знакомство убийцы с жертвой. Вдобавок мотив преступления личный, а не политический. Сюжету детективного романа по канонам золотого века, как и расследованию в английской деревне, если уж на то пошло, полагается быть gemütlich.

Жермен морщится.

– Что, разумеется, по-немецки значит «уютным». – Роланд отступает от микрофона.

– Уютное убийство действительно лучше всего подходит, – замечает одна из питтсбургских сестер.

– Ага, ну теперь все ясно, – изрекает Уайетт. – Мы должны разгадать преступление в стиле gemütlich, которое не предполагает сигарет, близнецов и собак.

– Раз плюнуть, – киваю я, хотя совершенно уверена, что все окажется вовсе не просто.

Ведущая приглашает нас проследовать на ужин, который состоится не в гостинице «Король Георг», как я думала, а в другом заведении, «Одинокий паук», в соседнем квартале. Когда мы поднимаемся с мест, Жермен снова ловит мой взгляд и энергично машет мне. Ее интерес меня нервирует – вдруг с меня потребуют доплату или еще чего, – поэтому, даже не думая подходить к ней, я кивком подзываю Уайетта и Эмити и предлагаю рвануть к «Одинокому пауку», чтобы первыми занять очередь в бар.

Глава девятая

Нас усаживают за один стол с питтсбургскими сестрами Наоми и Деборой. У обеих румяные щеки, карие глаза и кудрявые седые волосы, но старшая, Наоми, полная, а Дебора, всего на год младше, худенькая, отчего они выглядят как одна и та же женщина «до» и «после» в рекламе средств для похудения. Они закидывают нас вопросами, желая знать, как каждый из нас вписался в такое приключение в одиночку. Эмити они заверяют, что их тоже привлекли в Англию Джейн Остин, сестры Бронте и «Бритбокс», и, кажется, совершенно искренне огорчаются, что Уайетт не привез с собой своего интересного друга, поскольку они заядлые наблюдательницы за птицами. А меня, услышав об умершей матери, старушки буквально окатывают состраданием и лаской, заставляя испытать легкое чувство вины за то, что я не настолько сломлена маминой смертью, как они себе представляют. Но, к моему удивлению, сочувствие греет душу. Наоми гладит меня по плечу, Дебора похлопывает по спине. Обычно от прикосновений незнакомцев я съеживаюсь, но сейчас мне внезапно очень хочется, чтобы сестры заключили меня в объятия и крепко прижали к себе. От их участия я начинаю скучать по бабушке.

– Нам знакомы утраты, – говорит Наоми, когда мы садимся. По ее словам, четыре года назад она овдовела, а через год муж Деборы скоропостижно скончался от сердечного приступа. С тех пор сестры живут вместе. Наоми любопытствует, давно ли мы с мамой задумали это путешествие. Она, кажется, потрясена, когда я отвечаю, что мать купила путевку в подарок, в качестве сюрприза и я не имею представления, какие идеи ею двигали.

– Она не проявляла интереса к поездке в английскую деревню? – уточняет Наоми.

– Никогда.

– Но читала много детективов? – осведомляется Дебора. – Воображала себя ищейкой-любительницей, верно?

– Ни в коей мере. Она предпочитала женские романы и Джейн Остин.

– Может, она была англофилкой и следила за сериалом «Шедевр» [5]? – предполагает Эмити.

– Скорее за конкурсом «Лучший британский кондитер», – говорю я. – Ей нравилось пробовать разные рецепты, в основном с забавными названиями вроде «Клевый пузанчик» или «Пятнистый болт».

– Ужас какой! – ахает Уайетт.

– Мама была очень импульсивной, – объясняю я. Сама она называла это спонтанностью, но меня не покидало чувство, будто она от чего‐то убегает.

– Ну не просто же так она хотела сюда приехать, – говорит Эмити.

– Согласен, – кивает Уайетт. – И