Звезда героя - Сергей Малинин

определенное впечатление, что он поддерживает со своим дядюшкой очень тесные связи…

– На то они и родственники, – поспешно поддакнул продавец.

– Не только родственники, но и деловые партнеры, – с весьма значительным видом произнес Машков.

– Правда? – вежливо удивился продавец. – Весьма вероятно. Но я вряд ли смогу вам помочь.

– Похоже на то, – кивнул кавторанг. – Может быть, ваш заведующий?..

– Вряд ли, – сочувственно вздохнул продавец. – Видите ли, я и есть заведующий.

– Ах, вот как!

Машков постарался, чтобы этот возглас прозвучал радостно, но радость получилась тусклой и ненатуральной: он зашел в тупик, прекрасно это видел и, не обладая актерскими способностями, не мог убедительно изобразить радость, когда на самом деле испытывал глубокое разочарование. Ему снова захотелось поскорее закруглить разговор и уйти; поглядев на продавца, который на поверку оказался заведующим, он увидел на непримечательной физиономии выражение вежливого ожидания и готовности – не помочь в розысках, нет, а просто проводить назойливого посетителя до выхода. Даже широкий приглашающий жест в сторону двери вряд ли мог что-то добавить к этому выражению лица; стало ясно, что кавторанга вот-вот попросят вон сначала вежливо, а если будет артачиться, то и с применением силы вплоть до вызова подкрепления в лице столичной милиции.

«Цусима», – подумал Машков. Иному на его месте пришло бы в голову какое-нибудь другое словечко – «конец», «крышка», «амба», «абзац», «хана» или что-нибудь покрепче, – но, относясь к той категории людей, что сами себя именуют «морская душа», кавторанг Машков в подобных ситуациях прибегал именно к этому слову, давнымдавно ставшему символом одного из самых тяжелых поражений российского флота.

Осознав это, кавторанг стиснул зубы – разумеется, только мысленно – и повел свою эскадру на последний, решительный штурм неприступной береговой цитадели.

– Вас-то мне и надо, – сообщил он доверительно.

– Правда? – с прохладцей изумился его собеседник. – А мне показалось, что вы ищете своего приятеля.

Хорошо нацеленный выстрел береговой батареи чуть было не пробил в борту флагманского крейсера брешь ниже ватерлинии, но кавторанг успел сманеврировать, и снаряд прошел мимо цели.

– Это довольно запутанная история, – понизив голос, еще доверительнее сообщил он. – Мы можем где-нибудь поговорить?

– Но ведь мы уже… – заведующий оборвал себя, и на его бледной физиономии появилось выражение умело разыгранного понимания. – Вы имеете в виду, без свидетелей? – тоже понизив голос, уточнил он.

Машков кивнул с самым заговорщицким видом. Противник клюнул на отвлекающий маневр и открыл проход в минном поле, что преграждало вход в осажденную бухту.

– Пройдемте в мой кабинет, – сказал заведующий, оглядев пустой торговый зал с черно-белыми продавцами, такими неподвижными и подчеркнуто не обращающими внимания на беседующих, что больше походили на манекены, чем на живых людей. – Там нам никто не помешает. Валера, посмотри здесь.

Один из «пингвинов» кивнул, не поворачивая головы, и переместился таким образом, чтобы очутиться примерно посередине между своим прилавком и тем, который только что покинул заведующий.

Кабинет заведующего оказался куда более просторным, чем служебный кабинет командира спецподразделения кавторанга Машкова, и, разумеется, намного лучше обставленным. Как и торговый зал салона, он был выполнен в строгом суперсовременном, сугубо функциональном стиле с минимумом деталей, которые могли бы отвлечь внимание посетителя от дела, по которому он явился. Обстановка кабинета и в особенности большие электронные часы, висевшие на стене позади кресла хозяина, ясно намекали на то, что время – деньги и что пустопорожние разговоры здесь, мягко говоря, не приветствуются.

Сделав из всего этого правильные выводы (которые, к слову, подкреплялись слегка нетерпеливым, хотя попрежнему вежливым выражением лица собеседника), кавторанг с ходу взял быка за рога и изложил свою историю. История эта, выдуманная заранее и рассчитанная на молоденьких продавщиц, которых здесь, увы, не оказалось, была наспех подкорректирована им по дороге из торгового зала в кабинет и не блистала ни оригинальностью, ни правдоподобием, но лучшей кавторанг не располагал.

Сводилась она к тому, что бравый кавторанг как-то раз угодил в госпиталь, где познакомился и близко сошелся с доктором Кукушкиным, который приходился племянником небезызвестному Льву Георгиевичу Волошину. О своем московском дядюшке доктор якобы поведал пациенту за склянкой медицинского спирта, распитой поздно ночью в ординаторской. По его словам выходило, что Лев Георгиевич – человек не только деловой, но и в высшей степени симпатичный, душевный и всегда готовый прийти на помощь ближнему, особенно если условия оказания такой помощи окажутся взаимовыгодными.

При этих его словах заведующий кивнул с самым понимающим видом, и ободренный этим кивком Машков продолжил повествование.

С момента той памятной встречи, самозабвенно врал Машков, прошло уже почти десять лет. Военно-морская судьба далеко разнесла случайных знакомых по белу свету, и переписка, которую они поначалу поддерживали, как это часто случается, мало-помалу сошла на нет и полностью прекратилась. Машков смотрел на это философски: дело-то житейское, – но жизнь повернулась неожиданной стороной, и у него внезапно возникла нужда в докторе Кукушкине – откровенно говоря, не столько в нем самом, сколько в его московском родственнике…

– Скажите, я могу быть с вами до конца откровенным? – доверительно подавшись к собеседнику через стол, чуть ли не заискивающе произнес он.

– Разумеется, прошу вас, – сказал заведующий, довольно выразительно покосившись на часы.

– Видите ли, я чувствую себя неловко, – признался Машков, и это было чистой правдой. – Мне никогда прежде не приходилось заниматься подобными делами, и я просто не знаю, с какого конца к этому подойти. Короче, бухнул он с видом человека, решившегося на отчаянный поступок, – в моем распоряжении оказалось что-то около двух килограммов золотых побрякушек…

При слове «побрякушки» заведующий едва заметно поморщился, как истинно верующий, в присутствии которого всуе помянули имя Господа, но тут же придал лицу прежнее выражение вежливого внимания.

– Это вышло случайно, – объяснял Машков. – Просто повезло. Нести все это в скупку я не хочу…

– Там берут по цене лома, – с пониманием кивнул заведующий.

– Ну… в общем, да, – уклончиво согласился Машков, всем своим видом давая понять, что этим дело не исчерпывается. – Словом, я вспомнил про доктора с его московским дядюшкой. Попытался отыскать его по прежнему адресу глухо. Я туда, я сюда, – нет! Глухо как в танке. Дождался оказии, приехал сюда, в Москву, кинулся искать Волошина, а в справочном…

– Понимаю, – сказал заведующий. – Координаты таких людей добыть непросто. И если вы думаете, что я вам их дам…

– Не дадите? – расстроился Машков, которому координаты Льва Георгиевича были нужны, как прострел в пояснице. – Я так и думал. Потому и искал Алексея – думал, он все устроит…

– Ну, в этих розысках я вам ничем помочь не могу, развел холеными руками заведующий. – Откровенно говоря, я даже не