Чёрные вдовы - Владимир Волкович

году в Европе никак не хотело заканчиваться, хотя на дворе уже десяток дней стоял сентябрь. – А вот наводка для ускорения: эта дама предпочитает останавливаться в роскошных отелях, так что начните с них.

Начальник Венского сыска кивнул коллеге:

– Начнём немедленно.

Ещё не закончился день, а Филиппов уже получил телефонограмму с просьбой немедленно приехать в сыскной отдел полиции.

– Читайте результат проверки отелей, – подал ему листок начальник венского сыска:

«Отель “Захер” Philharmoniker-Straße 4, 01[18], Тарновская М. Н. проживала с 15 августа по 1 сентября 1907 года. Снимала два номера».

– Вот как, даже два номера, – задумчиво повторил только что прочитанное Владимир Гаврилович, – а зачем?

– В одном из них проживала её горничная, так определила прислуга в отеле. Но это ещё не всё. За время проживания она активно общалась с двумя иностранцами и даже, по подозрению горничных, имела с ними интимные отношения. Они тоже снимали там номера.

Глаза у Филиппова загорелись:

– Их имена?

– Один записан как месье Дюмон, французский подданный, а второй – господин Зейферт из Германии.

– Они тоже уехали первого сентября?

– Да, но один снова приехал.

– Кто?

– Зейферт.

– Когда он вернулся?

– Седьмого сентября.

– Хорошо, спасибо! Кажется, всё сходится. Я свяжусь с Италией, а вас попрошу проверить документы этого Зейферта. Если они фальшивые, арестовать и обыскать помещение. Я допрошу его лично.

* * *

Филиппов внимательно вглядывался в лицо сидящего перед ним человека. Кто он? Это предстоит сейчас выяснить. То, что этот человек замешан в убийстве, сомнению уже не подлежало.

– Herr Seifert?[19]

– Ja-ja![20]

Владимир Гаврилович сделал паузу:

– А какова ваша настоящая фамилия?

– Эта и есть моя настоящая фамилия, – горячо заговорил по-немецки Зейферт. – Я нахожусь в Вене по делам фирмы.

– Ах, по делам фирмы? А чем ваша фирма занимается?

– Юридическим консультированием.

– Прекрасно! И кого же вы консультируете при помощи сильнейших ядов, кинжалов и пистолетов, которые обнаружили у вас в номере? – с нарочитой иронией поинтересовался Филиппов по-русски. – Да и учебники по судебной медицине вам, наверное, необходимы для подробного разглядывания целой коллекции порнографических снимков.

Сидящий напротив человек как-то сразу сник, обмяк. Лицо его вытянулось, на нём обозначилась страшная усталость. «Этот готов признаться сразу и отпираться не будет», – подумал Филиппов.

После долгого молчания, которое Владимир Гаврилович не прерывал, понимая, что подозреваемому надо собраться с мыслями, тот заговорил по-русски:

– Я всё расскажу. Моя настоящая фамилия Прилуков Донат Дмитриевич, я адвокат.

При этих словах начальник сыска удивлённо поднял бровь.

– Я нахожусь здесь потому, что Мария Тарновская, в которую я имел несчастье влюбиться, парализовала мою волю, заставила пойти на преступление, вовлёкши в заговор с целью убийства графа Комаровского.

– Какова же ваша роль в этом заговоре?

– Я помогал осуществлять его для того, чтобы Тарновская смогла после убийства получить страховую премию, оформленную на неё покойным по страховому полису.

– Какова сумма премии?

– 500 000 франков.

– В какой страховой компании был оформлен полис?

– В обществе «Анкор».

После этого Филиппов вышел и немедленно связался с начальником венского сыскного отделения.

– Прошу вас, дружище ещё о двух услугах. Первое – необходимо сейчас же изъять в венском отделении общества «Анкор» страховую документацию на имя Тарновской Марии Николаевны. И второе – поскольку сейчас она в дороге из России в Вену, прошу вас проверить все российские поезда и арестовать эту гражданку. Возможно, с нею будет горничная Элиза Порье. Я сейчас же свяжусь с итальянской полицией и займусь подготовкой документов, которые им предстоит перевести на итальянский язык.

Глава девятая. Следствие и суд

Такого объёмного и значимого дела никогда ещё не было в Венеции за всю многовековую историю города. Без преувеличения можно сказать, что оно всколыхнуло весь цивилизованный мир. Два с половиной года тянулось следствие, были допрошены 250 свидетелей, их запротоколированные показания были переведены на итальянский язык. Следствие привлекло 22 экспертов, чтобы разобраться в этом необычном деле. Результатом работы следователей стали 34 огромных тома на трёх языках: итальянском, русском и французском.

Наумов держался дольше всех, он не знал обо всей тайной подоплёке этого убийства, об игре, которую задумали Прилуков с Тарновской, игре, в которой он был всего лишь тупым орудием. Он не спал ночами, метался по камере тюрьмы, сочинял стихи. То весело смеялся, разговаривая сам с собой, то рыдал, катаясь по полу. Чтобы вынудить его во всём сознаться следователи рассказали ему о сговоре Тарновской и Прилукова, о том, как жестоко обманула его женщина, за которую он был готов отдать жизнь.

После этого с Николаем случилась истерика, он бился о стены так, что его пришлось связать. Наконец, проведя день в неподвижности, лёжа на тюремной койке, он стал давать показания. И рассказал всё, что было ему известно, ничего не скрывая.

Наконец, 4 марта 1910 года перед судом присяжных предстали четверо:

Николай Александрович Наумов, 26 лет, чиновник канцелярии орловского губернатора;

Мария Николаевна Тарновская, 33 года, помещица;

Донат Дмитриевич Прилуков, 37 лет, бывший московский присяжный поверенный;

Элиза Перье, 31 год, горничная.

* * *

Суд, который назвали «Русское дело», привлёк внимание всей мировой прессы. Журналисты крупнейших газет мира были командированы в Венецию. Репортаж из зала суда ждали везде как самое важное известие. Эти два с половиной месяца, пока шёл суд, держали в напряжении все средства массовой информации. Оглушительная сенсация привлекла в Венецию, которая и так не страдала отсутствием туристов, самую разнообразную публику. Здесь были и представители высшего общества, и знаменитости, такие как художник Эдгар Дега, великая французская актриса Режан, подруга Сергея Дягилева Мизия Серт, графини, баронессы, княгини.

Особое внимание привлёк отец Марии Тарновской, граф Николай Морицевич О'Рурк, а также отец Николая Наумова, бывший пермский губернатор Александр Наумов.

Француженка Сара Бернар, блиставшая на сцене, расположившись в зале судебных заседаний, весело шутила:

– Как жаль, что Тарновская не сделала своим любовником театрального критика из «Ле Матен» – сейчас бы он был уже в могиле или на скамье подсудимых, и я была бы спасена от его рецензий.

Туристы наряду с осмотром площади Сан-Марко просили гондольеров отвезти их к тюрьме Джудекка, куда поместили Марию Николаевну после ареста. В тюрьме Мария Николаевна не бывала никогда, слышала что-то смутное, которое к ней совсем не касалось. И вот сейчас она на этом острове Джудекка, на котором расположено несколько тюрем, в том числе и женская на сто человек. Остров совсем рядом с Венецией, но выглядит как будто окраина этого чудесного города. Здания в общей