Чёрные вдовы - Владимир Волкович

скажешь, что из-за ревности. Потом через недолгое время освободишься, я буду тебя ждать.

– Хорошо, я согласен. Для вас готов на всё.

– Тогда завтра же едем в Киев.

По приезде Мария предупредила Николая:

– Сейчас поедем на могилу дорогого мне человека.

Они поехали на кладбище. Тарновская повела любовника на могилу матери.

– Вот здесь, на могиле матери, я хочу, чтобы мы с тобой поклялись друг другу в вечной любви и верности. Я клянусь любить тебя и быть верной до гроба.

В сильнейшем волнении Николай тоже произнёс клятву:

– Обещаю любить тебя и хранить верность.

Потом поехали на могилу барона Сталя, которая находилась на другом кладбище.

– Вот здесь похоронен человек, который застрелился из-за того, что я не разделяла его чувств. В честь нашей сегодняшней клятвы я дарю тебе подарок, – Мария протянула золотой медальон, – здесь прядь моих волос.

Николай прижал медальон к груди.

– А я дарю тебе вот этот браслет, пусть он напоминает о том, что есть на земле человек, который тебя сильно любит.

Глава седьмая. Подготовка к убийству

Прилукову в Вену ушла телеграмма: «Действие превосходно». Это означало, что Николай согласился. Для отвода от себя подозрений на случай провала из Вены от имени Наумова Прилуков направил Марии телеграмму: «Вы не захотели быть со мною из-за Комаровского. Я не прощу ему этого и приложу все усилия, чтобы ваш брак никогда не состоялся».

А в Венецию Прилуков отправил сообщение Комаровскому: «Наумов жалеет о своих дружеских чувствах к вам, вы оказались ничтожеством».

Тарновская телеграфировала Прилукову:

«Берта – девушка горячая, пусть сама воспитывает Адель». Это означало, что Наумов сам выбирает время убийства.

«Берта предпочитает погорячее». Это означало, что орудием убийства выбран пистолет. Донат купил пару револьверов. И наконец:

«Берта выезжает, вид её должен быть американский: фуражка и серый плащ». Прилуков приобрёл в магазине американской одежды всё необходимое.

Из Отрады Николай возвратился в Орёл, а Тарновская – в Вену. В скором времени Мария Николаевна вызвала в Вену и Наумова.

Средств на поездку у Николая не было, он залез в долги, попросил денег у матери, но всё-таки купил билет. На службе заявил, что заболел, и выехал в Вену.

* * *

Жаркий август выдался в Европе в 1907 году. Казалось, плавятся мостовые Вены, лишь в роскошном отеле «Захер» было прохладно и комфортно. Следуя своей привычке – выбирать самые лучшие отели, Тарновская остановилась именно здесь, в самом центре Вены. Отель располагался напротив здания Венской оперы рядом с улицей Кертнерштрассе, где было всегда многолюдно из-за находившихся здесь кафе и ресторанов. До королевского дворца Хофбург, апартаментов императора Франца Иосифа, всего несколько минут ходьбы. Отделка ценными сортами дерева, предметами антиквариата, обширная коллекция картин поражали воображение. Каждый номер был отделан в индивидуальном стиле и подбирался по желанию клиента. В огромном четырёхэтажном здании легко можно было затеряться, а шанс на встречу Прилукова и Наумова был невелик.

Мария заказала четыре номера – для себя, служанки Элизы Перье, Доната Дмитриевича и Наумова. Последние два зарегистрированы по чужому паспорту. Прилуков стал немецким подданным Зейфертом, ему было чего опасаться, российская полиция объявила его в международный розыск за долги. А Наумов – французским подданным Дюмоном. Мария Николаевна сама извещала всех о дальнейших действиях.

– Николенька, ты ни в коем случае не должен покидать свой номер, – внушала она находившемуся слегка не в себе молодому человеку, – всё необходимое тебе будут приносить по звонку.

– Конечно, конечно, дорогая, – соглашался Наумов, но, подумав, добавлял: – А могу я прогуляться и посмотреть город, дворец императора?

– Нет, нет, этого делать не следует, – осаживала его Мария.

Однажды, не выдержав заточения и находясь в страшном волнении, Наумов выскочил на улицу и напился в ближайшем кабаке. Раскачиваясь, возвращался он в отель, желая побыстрее проскочить в подъезд, дабы его не застукала Мария Николаевна. Но именно то, чего сильно боишься, часто и случается. Уже у самого входа, протерев глаза, он увидел, как какой-то бритый господин подсаживает его любимую женщину в экипаж, собираясь куда-то ехать с ней. Алкоголь увеличил храбрость и решимость Наумова, он рванулся к экипажу, крича:

– Мария, что это значит? Кто этот человек, осмелившийся к тебе прикоснуться? Я сейчас проломлю ему голову!

– Успокойся, Николенька, – быстро отреагировала Тарновская, заметив, что её молодой любовник пьян, – это российский консул в Австрии, который помогает в наших делах. Твоя ревность совершенно не обоснована.

– Я – консул, представляющий в Вене Российскую империю, – с достоинством поклонившись, подтвердил её слова Прилуков, вытирая платков лысую голову, – готов помочь вам в решении ваших проблем, если таковые имеются.

– Благодарю вас, – сразу сник Николай и поспешил ретироваться. Он никогда не видел Доната Дмитриевича и даже не подозревал о его существовании.

Возвратившись через два часа, Мария устроила Николаю серьёзную головомойку:

– Если ты, Николай, будешь так себя вести, весь наш план окажется под угрозой, и я уже никогда не смогу выйти за тебя замуж.

– Нет, нет, я больше так не буду, – канючил как ребёнок Наумов.

– Тогда мы должны договориться, где ты это осуществишь. Я предлагаю прикончить его, когда мы будем возвращаться из Венеции в Москву.

– О, нет, только не там. – Наумов схватил стоящую на столе в номере бутылку вина, дрожащей рукой налил стакан и залпом выпил. – Я не смогу там.

– Ты убьёшь его там! – настаивала Тарновская. – Или я выйду за него замуж.

– Прости меня, дорогая, я не могу там, – Николай бухнулся на колени и стал целовать ноги Марии, – не могу-у-у!

Он зарыдал, схватил бутылку и начал пить из горлышка. Пил и плакал, бормоча что-то невразумительное. Мария встала, презрительно скривила рот, глядя на ползающее у её ног существо, и выдавила сквозь зубы:

– Продолжим разговор завтра.

Назавтра она твёрдо заявила, что убийство произойдёт в Венеции недалеко от палаццо Маурогонато, где на квартире проживает Комаровский. Наумов, глядя мутными с похмелья глазами, лишь кивнул молча, понимая, что права голоса он больше не имеет.

Вечером Мария Николаевна направилась в номер Элизы Перье. Она мечтала об этом весь день. Только с Элизой она могла становиться сама собой, только с нею она получала истинное наслаждение. Не надо играть, возбуждать мужчину, придумывать для этого различные методы. Две женщины, почти ровесницы, наслаждались друг другом, каждая делала то, что приятно обеим. Редко с каким мужчиной можно получить то, что получаешь с любимой женщиной. Да ещё мужские амбиции принимать и выслушивать то, что не хочешь. Они соскучились друг по другу и отдавались со всей страстью, не сдерживая