Легальный нелегал - Наиль Булгари

пальца послал окурок к цели.

— Ах, шайтан подери, скорость большую задал — перелёт.

Повернувшись в сторону допрашивающей стороны, ответил утвердительно:

— И твоя, и моя, и наших предков!

— Я от деток такое услышала — кошмар! Это же… — в поисках подходящего слова Майка нахмурила тонкие брови, помахала ладошкой, будто веером, у моей физиономии, посмотрела на детей и наконец нашла выход, сказав: —…ну, в общем, сам понимаешь, о чём я.

Имея математическое образование, супруга слабо разбиралась в терминах, употребляемых историками и философами. Будучи в хорошем настроении, я порой ехидничал над её тройками по гуманитарным предметам; вот и сейчас представился маленький шанс отличиться и хоть в чём — то взять реванш. Усмехнувшись, снисходительно посмотрев на троечницу, произнёс:

— Это можно интерпретировать как понимание юными патриотами особой роли славянских народов и…

— Хватит умничать, говори проще, — рассердилась троечница.

— Понял. Это могло быть неосознанное проявление здорового шовинизма, неославянофильства и, конечно, особенностью национального характера. В этом нет ничего плохого, надо больше работать с юным поколением и разъяснять проблемы общества.

— Молчать! Тебя забыла спросить, — тихо, одними губами прошипела Майка.

Вдруг, как ёжики из тумана, перед нами выросли три представителя коренной национальности, объединённых и сплочённых общей профессией. Один из них развязно прогундосил:

— Братан, доллары берём, золото.

— Ты ошибаешься, уважаемый, у меня таких братьев нет! — отверг родство с валютчиком.

Переварив моё сообщение, тот подпрыгнул, призвал в свидетели свою общину, описал руками сложные кривые, раскричался, брызжа слюной. Его компаньоны, возмутившись неслыханной дерзостью гостя столицы, стали меня стыдить, называть неблагодарной свиньёй. На шум со стороны кафе примчались двое в милицейской форме. Приняв устную жалобу со стороны валютчиков, сержанты сказали «Хоп», устрашения ради нехорошо ухмыльнулись, поправили пустую кобуру, подошли ко мне. Посчитав лишним представиться, потребовали документы.

— Чего надо от русо туристо, приехавшего в древний Туркестан? — спросил я.

Реакции милиционеров можно позавидовать! Выразив звуком «Йе» недоумение, замешательство и испуг, те быстро отступили, сбили кепки на затылок, бросили одну руку к кобуре, другую, с зажатой в ней дубинкой, изготовили к действию и в один голос призвали с разных сторон подкрепление. Не прошло и пары секунд, как я был изолирован от испуганной семьи плотным кольцом. Проверка советского паспорта ничего не дала, а обыск их надежды не оправдал. Старший сержант, как старший по званию, приступил к блиц-опросу на ломанном русском. Если я утверждаю, что нахожусь в казахстанском городе Туркестане, значит я сбежавший из дурдома пациент, и если это так, то меня необходимо усмирить дубинками, связать руки, ноги и изолировать от общества. А если я мерзкий террорист, захвативший в заложники бедную женщину с двумя детьми, то тем более меня нужно быстро скрутить, положить мордой на асфальт и вызвать службу национальной безопасности. В любом варианте они выигрывают и могут получить от министра благодарность, повышение в звании, а может даже премию.

От таких обвинений захотелось курить. Руку, полезшую в карман за сигаретами, остановил окрик и требование: очень медленно, как показывают в фильмах, двумя пальцами достать из кармана то, что хотел достать. Мои действия настороженно контролировали шесть пар глаз. Дружный выдох облегчения вырвался из их гортаней при виде пачки «Столичных», а не бомбы, как они ожидали.

Закурив, спросил у старшего сержанта:

— Из чего следуют Ваши умозаключения, уважаемый, в которых не видно логики? И потом, вам в школе милиции, господа, должны были объяснять, что такое формальная логика и логический анализ.

Услышав знакомое слово, обозлённый страж, выпучив глаза, заорал:

— Тебе, дурак-больной, делаем анализ!

По ту сторону милицейского кольца послышался готовый сорваться на истерику голос Майки:

— Хватит к ним придираться, псих!

— Я не псих, я хочу справедливости. Но если ты требуешь не ломать дурака, исполню.

Имея некоторую информацию и зная их менталитет, поменял маску на лице, громко высморкался в платок. Театрально закинув голову, обратился на чисто узбекском языке ко всем сразу:

— Надоели вы мне. Звони адъютанту Закира Алматовича и скажи, что Николай Афанасьевич хочет, чтобы генерал лично приехал в аэропорт разобраться со своими подчинёнными.

Услышав имя грозного шефа узбекской милиции, у окружающих отвисла челюсть, повисли дубинки, выпрямились спины.

Через минуту всё было кончено: валютчиков облаяли и прогнали подальше с глаз, мне принесены извинения. Предложение доставить нас по нужному адресу на служебном «жигулёнке» было мною отклонено:

— Службе собственной безопасности будет сообщено о нарушении вами инструкции по использованию служебного транспорта, ясно?

Отъезжая со стоянки на пойманном милиционерами частнике, строго посмотрел на испуганных, прижимающих руки к сердцу стражей. Важно, по-индюшиному кивнув, дал команду водителю:

— Трогай.

Отошедшая от стресса Майка прежним начальственным голосом поинтересовалась:

— Ты вообще адекватен? Или после того мордобоя, когда бедный Леви доставил тебя полуживого домой, у тебя в голове ничего не осталось?

Перед тем как ответить, сначала спросил водителя:

— Русскую речь понимаешь?

Парень скривился, помотал головой и ответил на своём языке:

— В школе знал немного, сейчас забыл.

— Почему? — переходя на узбекский, стал пытать парня.

— Нам теперь этот язык ни к чему. Наш Узбекистан в трудной борьбе смог наконец-то завоевать свободу и независимость. Я патриот великой страны!

— Молодец!

Поощрённый похвалой, тот понёс ахинею, вычитанную им из передовиц и примерив их на своё «Я»:

— Кем я был бы при советской гнусной власти? — простым хлопкоробом в далёком сурхандарьинском кишлаке. А теперь я предприниматель, торгую картошкой и живу в столице своей страны, страны, которой руководит Великий Президент! Нас раньше угнетали русские и евреи, теперь мы сами руководим ими!

— Здорово! Тебя можно хоть сейчас в министры иностранных дел. Великодержавную политику понимаешь правильно, тебе и карты в руки.

Парень широко улыбнулся.

Повернув голову назад, перевёл Майке объёмный по своему содержанию разговор с бывшим хлопкоробом. Потом ехидно спросил супругу:

— Ну и кто после этого больший идиот: он или я?

— Оба.

— Вот как? Тогда объясни, как ты понимаешь слово «адекватность»? Правда, в математике такого слова нет, но, учась в институте…

Майка возвысила голос:

— Хватит попрекать меня тройками!

После стычки с валютчиками, «крышующими» их милиционерами и необыкновенно интересного разговора с водителем-патриотом хотелось немного поумничать.

— Неадекватное поведение возникает у людей, не совсем уверенных в себе. Ясно?

Майка фыркнула. Тряхнув непокорным чубом, не глядя в её строгие глаза, ожидая приказа прекратить трёп, на одном дыхании выпалил: