Синдром усталости - Владимир Николаевич Моргунов

мой вопрос. Но с твоей стороны вопросы совсем нежелательны. Подобная вольность была бы объяснима в том случае, если бы я сидел скованный, а ты держал в руке “пушку”.

Радиотелефон загудел.

Человек с пистолетом кивнул напарнику-громиле, и тот метнулся в прихожую.

— Будем говорить, — почти ласково сказал человек с пистолетом и, сняв трубку левой рукой, поднес ее к уху и рту пленника.

— Как дела, “Маяк”? — послышался в трубке мужской голос. — У тебя “аварийка” почему-то включилась. Что-нибудь случилось?

— Ничего, все в порядке, — порядком ушибленная челюсть мешала ему говорить нормально.

— Ты там что-то жуешь?

— Нет.

— Почему не дал сообщения о том, что “аварийку включил случайно?

— Не успел. Здесь сантехники были.

Мужчина с пистолетом удовлетворенно кивнул.

— Какие сантехники, ети твою мать?! — заревела трубка.

— Обыкновенные. Там где-то сверху в туалете трубу прорвало, протекало через наш этаж и полилось на нижние. Они искали течь.

Да, голова у этого парня работала, как бортовой компьютер у суперсовременного гоночного автомобиля.

— Но ведь можно было не открывать им, — сказала трубка, но теперь уже без особой уверенности в голосе.

— Да фиг их знает, они бы, пожалуй, дверь ломать стали. То ли пьяные были, то ли бешеные.

— Слушай, ты чего это шепелявишь?

— Не знаю, тебе показалось, наверное.

— Ни фига мне не показалось. Так сантехники, значит, ушли?

— Ушли.

— Ну вот, мать твою — “уфли”. Малафья у тебя во рту, что ли? Давно они ушли?

— Уж час минул.

— Что-о? А, ну бывай здоров. Не спи больше на ходу, смотри за сигнализацией.

В трубке послышались частые гудки.

Человек с пистолетом нажал на кнопку на трубке.

— Ловко ты меня провел, приятель, — покачал он головой. — “Час минул”. Знакомые штучки. Но ты не радуйся особо, я с тобой не расстанусь. Засек? — это уже относилось к здоровяку-напарнику.

— Да, — ответил тот, — их телефон, судя по номеру, установлен в Москворецком районе.

— Значит, наши приедут раньше. Ты их вызвал?

— Конечно. Я сообразил.

— Правильно сообразил. Ты вообще на удивление толковый мужик. Будем этих хмырей эвакуировать. Он на связи сумел условную фразу воткнуть.

***

14 декабря, вторник.

Ожогин позвонил в управление МБ по Москве и области из телефона-автомата у трех вокзалов и разыскал Рублева.

— Послушайте, Андрей Андреевич, вас не затруднит появиться у меня через полчаса. Что значит “по какому делу?”. Вы входите в следственную бригаду, старшим которой являюсь я. Ваше начальство объяснило это вам? Ах, вы и без начальства все знаете? В таком случае я настоятельно прошу вас быть у меня как можно скорее. Да, есть очень важная информация.

Майор Рублев, тезка и однофамилец знаменитого иконописца появился в кабинете Ожогина минут через десять после того, как туда прибыл хозяин.

— Андрей Андреевич, — внешне Ожогин выглядел очень спокойным, даже скучноватым каким-то, хотя очень досадовал на потраченный уже, считай, день: вхолостую потраченный, — совместное расследование проводится с целью лучшей координации работы различных ведомств, а не для того, чтобы каждый тянул одеяло на себя, используя информацию, добытую партнером.

— Я вас не понимаю, Павел Иванович, — Рублев поднял на старшего следователя голубые глаза, наверное, похожие на глаза его однофамильца или даже — а вдруг! — далекого предка.

— Ладно, значит, вам угодно выиграть время, а заодно и выяснить, что известно по этому делу мне. Я в прокуратуре больше пятнадцати лет, и поверьте, успел поднабраться кое- какого опыта да и на интуицию занятия следственной практикой благотворно влияют. Кого вы хотите провести?

Он в упор взглянул на майора, и тот слегка стушевался.

— Слушайте мою версию, — продолжил Ожогин. — НИИ социологических исследований на Пятницкой вовсе таковым не являлся. То есть, какой-то исследовательский институт там наверняка был, иначе зачем же такое обилие весьма специфических приборов, охрана, оружие у нескольких сотрудников? Что же это были за сотрудники вообще? Уж не спецслужбы ли какой? И вот на них совершают нападение киллеры, которых кто-то — последнее нам предстоит еще выяснить — забирает из колонии, где они недавно начали отбывать срок, забирает именно с той целью, чтобы направить по точному адресу с совершенно определенным заданием. И вот когда мы — я подчеркиваю: мы, то есть, МУР и прокуратура, в рекордно короткий срок находим убийц, их вдруг кто-то похищает из колонии. Здесь может быть две версии. Первая: преступникам стало известно, что мы каким-то образом установили личность киллеров, и они срочно вывели убийц из-под удара, похитив их из колонии. Зная нынешнее состояние системы правоохранительных органов, я с полным основанием мог бы предположить, что похищение было инсценировано, дабы сбить с толку следствие — преступников просто могли бы выкупить у администрации ИТУ. Сейчас, когда в “общаках” собираются шестизначные суммы в долларах, можно даже все ГУИТУ на корню скупить, наверное. Но данная версия не кажется мне правомочной. Почему? Да по одной простой причине — преступники не смогли бы так быстро получить информацию. Они вообще не смогли бы ее получить — ведь вероятность того, что им передали информацию, очень мала, хотя конечно, ее не следует исключать: запрос-то мы давали на двух, как выяснилось, зеков. Но это все косвенные сведения, надо еще додумывать, догадываться. А вот об истинном положении дел знали только трое. Один из них — вы. Именно вы поставили в известность людей из вашего ведомства, а они очень оперативно осуществили похищение киллеров. Все сходится, Андрей Андреевич. Дня через два, от силы через три я получу информацию о том, участвовали в похищении киллеров преступники или нет. Я сейчас процентов на девяносто уверен в том, что ответ будет отрицательным, но всякая версия должна быть проверена до конца.

Поверьте, это не очень сложное дело, вовсе не “глушак”. И у меня, может статься, не меньше шансов распутать все до конца, чем у вас, хотя у вас уже есть очень ценные сведения. Но смею вас заверить — зря вы надеетесь на следственный опыт своей “конторы”, честное слово, зря!

Рублев продолжал молчать. Но сейчас его молчание нельзя было расценивать как свидетельство силы его позиции. Совсем даже наоборот — судя по всему, Ожогину удалось загнать его в глухой угол.

— Андрей Андреевич, — сказал Ожогин, словно бы выпуская при этом Рублева из глухого угла, — я, честное слово, не знаю сейчас, получили вы заранее задание от своего начальства играть в подобные игры с партнерами по расследованию, или же вы понятия не имеете об иных играх — тех, которые ведутся в ваших верхах. Но я хочу вам посоветовать одно: хотите кушать — делитесь. Я ненамного старше вас, но, что