Вы не поверите! - Питер Чейни

Предлагаю ему сигарету. Зельдар закуривает, садится и недоуменно разводит руками:

– Мистер Коушен, вы должны понять, что мне самому все это кажется весьма странным и непонятным. Сержа Нарокова я знаю очень давно. Поверьте, ни один из его поступков не вызывал у меня подозрений. Я очень надеялся, что сегодня утром, к концу нашего совместного разговора, вы убедитесь в честности и безупречной деловой репутации Сержа. У него просто не было оснований входить в какой-то преступный сговор и кого-то похищать, о чем вы вчера упомянули на приеме.

– Прекрасно, Зельдар. Рад слышать. А теперь скажите, что вы думаете об Эдванне Нароковой?

Он снова пожимает плечами:

– Вы имеете в виду сестру Сержа? Очень обаятельная женщина. Возможно, излишне темпераментная, постоянно склонная влюбляться в разных мужчин. Но в остальном – очень милое создание.

Я улыбаюсь:

– Судя по этим словам, вы даже не знали, что Эдванна Нарокова – его жена?

– Но я всегда считал ее сестрой! – удивленно вскидывая брови, восклицает Зельдар.

– Очень странно, что вы так думали, – отвечаю я. – Она даже не русская, хотя отлично говорит по-русски. Она француженка. Еще вопрос. Как бы вы повели себя, если бы нам пришлось разговаривать без Нарокова?

– Боюсь, я не понимаю. Серж человек обязательный. Что означают ваши слова?

Я снова улыбаюсь Зельдару:

– Их особо и понимать не стоит. Нарокова здесь нет и уже не будет. Он мертв. Минувшей ночью он отравился при невыясненных обстоятельствах. Может, вы подскажете, в каком направлении пойдет наш дальнейший разговор?

Зельдар смотрит на меня, разинув рот.

– По этой причине никто и не отозвался на ваши звонки в квартиру.

Зельдар бледнеет. Потом хватает папку и стремительно расстегивает молнию. Замечаю, что несколько пальцев на его левой руке не сгибаются. Похоже, когда-то этого парня ранили в запястье и пуля повредила пальцевые нервы.

– В таком случае, мистер Коушен, нам вряд ли есть смысл продолжать разговор.

Похоже, Зельдар не разыгрывает передо мной сцену. Он и впрямь ошеломлен. Чувствуется, сейчас он напряженно думает, пытаясь понять, при каких обстоятельствах Нароков отправился или был отправлен на тот свет.

– Знаете, я не возражаю, если мы рассмотрим предпринимательскую деятельность Нарокова так, как если бы он находился здесь. У меня и тем более у французской полиции имеются подозрения относительно Нарокова, но у него были пособники, и грязную работу выполняли они. И тот факт, что он и Эдванна мертвы, не означает прекращения расследования. Поэтому я хочу услышать о делах Нарокова и обо всем том, чем вы оба так гордились.

– С удовольствием, – говорит Зельдар. – Хочу вам сказать, мистер Коушен, что я только приветствую любое расследование всех фактов, о которых я сообщу. Вначале прошу взглянуть на эти документы.

Он достает из папки кипу бумаг и раскладывает на столе. Сам встает рядом и начинает давать пояснения.

Я избавлю вас от утомительных подробностей и расскажу главное. Зельдар принес безупречно составленное свидетельство о регистрации фирмы «Глойдас, Нароков и Хааль» со штаб-квартирой в швейцарском Цюрихе. Согласно документу, компания была зарегистрирована два года назад, с уставным капиталом, эквивалентным двумстам тысячам американских долларов. Есть и второе свидетельство, голландское. Оно касается открытия филиала фирмы в голландском городе Дельфзейле. Помимо свидетельств, Зельдар принес отчеты о деятельности фирмы за последние полтора года. Судя по цифрам, объем экспортно-импортных операций был довольно внушительным.

Вижу балансовые ведомости, подтвержденные швейцарским и роттердамским банками. Куча цифр, в которых мне особо не хочется разбираться. Вероятно, дела у фирмы и ее филиала шли очень успешно. Значит, доход у Нарокова был. Правда, это еще не доказательство кристальной честности Сержа. Можно быть соучредителем процветающей фирмы и одновременно пытаться выцарапать пару миллионов долларов у старого Уиллиса Перринера.

Я делаю пометки в записной книжке, затем сообщаю Зельдару, что представленные документы меня вполне устраивают.

– Мистер Коушен, если не вы, то компетентные люди наверняка займутся проверкой документов. Это очень легко сделать через французского или американского консула в обоих местах. Мне нечего скрывать, и… – здесь он понижает голос, – я уверен, что моему несчастному другу и начальнику Сержу тоже нечего было скрывать.

Повторяю ему, что меня вполне устраивают сообщенные им сведения, и извиняюсь за доставленные хлопоты.

Зельдар встает и протягивает руку:

– До свидания, мистер Коушен. Возможно, мы еще встретимся.

– Возможно, – говорю я. – А пока позвольте личный вопрос. Так, из любопытства. Я заметил, что несколько пальцев на вашей левой руке не сгибаются. Это результат пулевого ранения?

– Да, – с улыбкой отвечает он. – Пару лет назад неудачно выстрелил из винтовки. Задел один из нервов, и пальцы перестали сгибаться. Но я прекрасно научился обходиться и без них.

Выражаю ему сочувствие. Затем, придав физиономии самое дружелюбное выражение, говорю:

– Мистер Зельдар, не хочу создавать лишние хлопоты. Думаю, самое лучшее, что я могу для вас сделать, – предложить отправиться в «Сюрте насьональ», где работает мой друг Феликс Эруар. Передайте ему оба адреса фирмы Нарокова в Швейцарии и Голландии, назовите необходимые имена. Он в таких делах соображает гораздо лучше, чем я. Если все окажется в порядке, он мне сообщит, и никаких вопросов лично к вам больше не будет.

Зельдар выражает признательность за любезное предложение и обещает завтра утром встретиться с Эруаром. Еще раз пробормотав слова благодарности, он уходит.

Едва за ним закрывается дверь, звонит телефон. Это Брике, которого Эруар приставил следить за Хуанеллой. Назвав себя, парень сообщает, что около четверти часа назад Хуанелла покинула отель «Святая Анна» и сейчас находится в парикмахерской на улице Пэ.

Благодарю его, потом прошу и дальше не спускать с Хуанеллы глаз. Я должен знать обо всех ее действиях и перемещениях.

Закуриваю сигарету и подытоживаю полученные сведения. Меня тревожит Джеральдина. Хотелось бы выяснить, куда она улетела. Сам не знаю, почему я обеспокоен судьбой этой малышки.

Потом беру шляпу, спускаюсь вниз, вызываю такси и еду в «Святую Анну». Показываю управляющему полицейское удостоверение и говорю, что хотел бы осмотреть номер миссис Риллуотер, пока ее там нет. Он без возражений вручает мне ключ. Поднимаюсь в лифте, открываю дверь и вхожу в гостиную номера Хуанеллы. Осматриваюсь. Может, Джеральдина перед отъездом послала Хуанелле записку? Ничего не нахожу. Вообще-то, я не особо на это рассчитывал. Хуанелла – дамочка ушлая и не станет оставлять подобные вещи где ни попадя.

Останавливаюсь у двери спальни. Издали осматриваю туалетный столик, затем письменный стол, но и там ничего не вижу. В спальне полный порядок. Собираюсь вернуться в гостиную и вдруг слышу шум, доносящийся из ванной. Дверь туда открыта. Возможно, горничная пришла навести порядок.

На цыпочках огибаю кровать, подхожу к двери ванной и заглядываю через щель. Мне видна противоположная стена ванной. На стене висит белый шкафчик аптечки. Перед ним, роясь среди бутылочек и баночек, стоит какая-то дамочка.

Лица не вижу, поскольку она стоит ко мне спиной, но фигурка у нее – загляденье. Дамочка довольно высокая, где-то пять футов и семь дюймов. И костюмчик отменный, явно сшит у хорошего портного.

Она методично вытаскивает бутылочки, внимательно осматривает пустующие места, словно надеется что-то найти. Не обнаружив искомого, расставляет все по местам.

Наконец-то удается увидеть ее лицо. Оно под стать облику: черные волосы, очаровательный вздернутый носик, а губы намекают на волевой характер. Нравится мне эта дамочка. Не знаю, зачем она сюда явилась, но смущать ее своим появлением я не хочу.

Тихо отступаю, выхожу из спальни, затем из гостиной и осторожно запираю дверь номера.

Возвращаю управляющему ключ и спрашиваю, приходил кто-нибудь утром к миссис Риллуотер. Он отвечает, что нет. Так-так. А ведь дверь номера Хуанеллы была заперта на ключ. Значит, таинственная дамочка где-то его раздобыла.

Еду к себе в отель и выпиваю небольшую порцию. Порученное мне дело становится все запутаннее. Куда ни сунься, появляются новые дамочки.

Я бы не возражал, чтобы некоторые из них были страхолюдинами. Для разнообразия. А то вокруг дела Перринеров крутится слишком много красавиц, и это мне не нравится.