Дипломная работа (СИ) - Кораблев Василий

А дальше был ещё один лифт, грузовой. Он находился в центре глубокой каменной шахты. Сидевший за рулём электрокара, Фёдор Михайлович довёз до него своих пассажиров, а затем долго возился у пульта, щёлкая по кнопкам, и только когда на пульте загорелась зелёная лампочка, он снова сел за руль и заехал на платформу подъёмника. А потом они снова долго ехали вниз, забираясь всё глубже и глубже, пока бетонные кольца шахты не сменились диким камнем, а потом и вовсе человеческими и звериными костями.

— Самый последний и нижний этаж моей богадельни, — бормотал он, перегружая Валеру и Дениса из электрокара в тележку на колёсиках. — Любуйтесь, внучки. Костяной контур защищает окружающих от разрушительных эманаций Выродка. Делалось сие не для него, но, как видите, пригодилось. Жаль только освещение здесь хреновое. Лампочки вечно перегорают, а на свечах разоришься.

Он покатил тележку по тоннелю, ориентируясь на красные огоньки аварийных ламп.

— К сожалению, своим ходом вам сюда пока что нельзя, — словно бы извиняясь, говорил он. — Наверху защита считает вас безопасными, только пока вы спите, а здесь, внизу, сам Выродок, чья сила и после смерти накладывает на окружающих специфический отпечаток. Вот лопнут ваши непутёвые головушки и что мне тогда прикажете с вами делать?

Валера и Денис не отвечали. Они дрыхли без задних ног.

Пенсионер вкатил тележку со спящими в большой зал, почти доверху заставленный допотопной электронной аппаратурой. В центре, на постаменте, возвышался скелет некоего большого существа, собранного из костей разных форм и размеров. Любой профессиональный палеонтолог лишь мельком взглянув на него, сказал бы, что такого не могло быть в природе, а практикующие археологи были бы с ним солидарны, добавив от себя, что такое уж точно никогда и ни при каких обстоятельствах не могло быть человеком. Он был высотой не менее трёх метров и у него не было головы. Кости шейных позвонков присутствовали, но самого черепа на них не имелось, а ниже они соединялись с позвоночником и массивной грудной клеткой со сросшимися костями и выпирающими наружу кривыми рёбрами. У него были две пары коротких ног, расположенных спереди и сзади от сплющенных и деформированных костей таза, и целых шесть рук, причём руки были разной длины, что говорило о том, что это действительно была подделка.

Фёдор Михайлович оставил тележку со спящими рядом со скелетом, постоял немного, понаблюдал, но ничего не происходило. Валера и Денис продолжали безмятежно спать и лишь тихонько похрапывали. Пенсионер вдруг опомнился, хлопнул себя по лбу и принялся носиться по пещере. Первым делом он притащил стремянку, затем выкатил откуда-то из-за корпуса электронной машины большой передвижной пульт на колёсиках, пощёлкал кнопками, отчего машины в зале начали с гудением включаться. Откуда-то, тут же прилетело облако густой пыли, заставив старика чихать и ругаться, а потом бегать и запускать вентиляцию. И пока он отсутствовал, зал озарился ярким светом множества прожекторов, а сверху начали опускаться две платформы, на которых находились каменные саркофаги.

Он дождался, когда саркофаги окажутся на уровне пола, столкнул их с площадок и подкатил поближе к скелету.

— Я немного приврал насчёт старины, хотя может и не говорил, не помню уже, — сообщил он, обращаясь к спящим. — Как вы можете убедиться, устройства для связи с Выродком несколько модернизированы и оборудованы дополнительными удобствами. А то, знаете ли, старый вариант использовать - это долго. Надо мох жевать, всяких жужелиц, лягушек, кору, а у вас кишечники к такой диете не приспособлены.

Это была правда. У саркофагов, украшенных резьбой и старинными письменами, отсутствовали оригинальные крышки. Вместо каменных, теперь стояли полукруглые, из закалённого стекла, с круглыми, защищёнными мембраной, технологическими отверстиями. Кроме этого, дополнительные отверстия присутствовали на стенках со стороны изголовья и это не считая других устройств, таких как, например, гидравлические подъёмники на колёсиках для транспортировки самих гробов и электрические компрессоры с кислородным концентратором.

Фёдор Михайлович открыл первый саркофаг, внимательно ощупал мягкую обивку внутри, затем снова куда-то убежал и вернулся с маленькими подушками и двумя оранжевыми скафандрами в вакуумной упаковке.

— Подушка лишней не будет, — говорил он Валере, снимая с него верхнюю одежду. — Вы молодые, остеохондроз вам не грозит, но с пролежнями я никак не помогу. Тут только массаж. Буду вас переворачивать раз в неделю и включать слабенький режим тряски. Неделю на животе, неделю на спине, так и до весны дотянуть можно.

Спящий, в ответ, благодарно пукнул.

— Ну чисто, как дети, — умилился пенсионер.

Он переодел Валеру в оранжевый скафандр, положил в саркофаг и подложил ему под голову маленькую подушку. Затем тоже самое проделал с Денисом.

— Я, конечно, много раз прокручивал в голове подготовку, — пробормотал он, усаживаясь на винтовой табурет, — но только сейчас понимаю, сколько оказывается всего надо сделать. М-да, тут человек двадцать в команду надо, а кому доверить? А?

Он вопросительно посмотрел на скелет и, не дождавшись ответа, махнул рукой.

— Да-да, знаю. У меня на всё про всё будет около 270 минут, а если я не успею у них начнётся некроз тканей из-за твоего, батюшка, дурного влияния. Суров ты однако, хоть волком вой.

Тут он засмеялся.

— А ведь я их спрошу, как вернутся, не забывай об этом. И прошу тебя, пусть они узнают всю правду. Ничего от них не скрывай. Ладушки? Мне же ещё, старику, по стремянке ползать, черепа развешивать. Хе-хе. А не выполнишь мою просьбу я из тебя новогоднюю ёлку сделаю.

Он вернулся из спецхрана, когда снаружи уже был поздний вечер и вид у него был необычайно усталый. В левой руке у него был тяжёлый чемодан, который он с облегчением положил на ближайший стул, а в правой - бутылка водки.

— Так-с, — проворчал он недовольно, оглядываясь по сторонам. — Внучков отправил, а до утра ещё куча времени. Защиту что ли убрать? Хотя, хрен с ней, всё равно телек не показывает. Ну что же, значит, развлечём себя чтением. А куда же, чёрт меня побери, я её спрятал?

Не дождавшись ответа, Фёдор Михайлович поковылял в сторону печки.

— Вот хреново, когда домового в спецхран, на догляд нельзя поставить, — бормотал он, царапая ногтями голубенькую нарядную плитку. — Всё сам да сам. Всю жизнь - сам. Как же меня это всё зае...Ах, вот она!

Что-то негромко щёлкнуло и кусок стены отошёл в сторону вместе с печью. Старик осторожно опустил руки в тайник и достал оттуда большую книгу в деревянной переплётной крышке. Бережно прижимая её к груди, он вернулся за стол и прежде чем открыть, тщательно протёр её чистой тряпицей. Затем он открыл чемодан и начал доставать оттуда различные консервы. Две банки сардин в масле, шпроты, ананасы, оливки, кукуруза, красная фасоль. Следом за ними появилась различная тушёнка, а под конец, продолговатая банка с гусиным паштетом.

— Жаль, с китайской стеной уже днём с огнём не найти, — вздыхал он, проверяя консервы. — Раньше помню, как навернёшь баночку и душа поёт. А сейчас... Ого, а это что, гребешки? Не просрочены?

Он проверил срок годности и, оставшись доволен, налил себе полную чашку водки.

— Вот под них мы и почитаем.

Консервная банка обреченно взвизгнула под напором острого армейского ножа. Старик улыбнулся. Он отхлебнул из чайной чашки как следует, занюхал консервированными гребешками, после чего открыл книгу на первой попавшейся странице и принялся вслух читать.

"В курной избе всё было нараспашку — окна, двери и даже лаз в погреб, но это не помогало. Жарко было, не по летнему, душно и от того зноя вся приказная строка маялась, прячась от государственных дел в самых укромных местах".