Последнее "Па" (СИ) - Вишневский Сергей Викторович

— Во имя ее и во славу! — раздался крик.

Нет, Габо не стал устраивать дуэли и биться с паладином. Вместо этого он резко рванул в сторону, обошел противника и, проскользив у самой земли, рубанул, лишая ступней сразу четверых солдат. На серьезные магические битвы не было ни времени, ни возможности.

Каждую секунду на поле боя кто-то умирал, и пылающий рыцарь всей душой пытался сделать так, чтобы воинов Барроулии в этой битве умерло как можно меньше.

Ещё рывок, удар, кровь, вылетевшая в небо фонтаном, хриплый стон. Очередной рывок, отлетевшая в сторону чья-то рука, снова удар и вновь клинок объятый светом.

— Умри!

Удар меча в голову, который пылающий рыцарь парирует клинком и отпрыгивает назад. Ощущение опасности пронзает стрелой между лопаток, и он делает кувырок в сторону, попутно нанося колющую рану в пах солдата. Паладинов уже двое, но Габо не останавливается.

Снова рывок и снова кровь, смерть и истошные вопли солдат.

Вновь рывок, удар и опять кровь. Пылающий рыцарь мечется у края строя, прорывая его, давая возможность воинам Барроулии перестроить строй и удержать сопротивление против профессиональных легионеров. Кое-где он появляется настолько вовремя, что строй вольных земель переходит в атаку и теснит легионеров, первые ряды которых выкашивает пылающий рыцарь.

— ГАДГА-А!

Оглушительный рев каменного голема разносится с фланга.

Габо направляется к нему. Попутно продолжая раздавать смертоносные и калечащие удары, он замечает белоснежные вспышки. Достигнув своей цели, он обнаруживает трех паладинов и небольшой пятачок, застеленный переломанными куклами солдат.

Паладины сдерживали натиск одного из немногочисленных големов с накопителем в груди. Он смял строй и собрал огромную кровавую жатву среди солдат, но, столкнувшись с паладинами, забуксовал. Он бил по ним, но артефактные щиты паладинов прекрасно держали удары каменного гиганта.

Максимальное ускорение, росчерк переполненного силой клинка, и упершийся в щит плечом паладин заваливается вперед. Голова воина света падает с плеч и катится в сторону.

Один из паладинов среагировал мгновенно и подставил клинок, не дав Габо его достать. Более того, выставив щит, он не дал ему прямой дороги, чтобы прорваться к третьему паладину.

Пылающему рыцарю пришлось отскочить в сторону и ударить еще два раза на максимальной скорости. Только вот ее не хватило, чтобы попасть по противнику. Он не смог даже ранить.

— ГАДГА-А!

Удар каменного кулака голема смял и уничтожил третьего паладина. Раздался крик. Из-за шума и рева голема приказов было не слышно, но пылающий рыцарь быстро осознал, что со стороны, откуда он прибежал, за ним несутся еще три паладина, а прямо сейчас окружают еще пятеро.

— Я проклинаю тебя светом, душой и волей моей! — раздался крик огромного, двухметрового паладина, закованного в стальную броню.

В руках у него было копье, покрытое рунной вязью. Метнувшись к голему, он пронзил его артефактным оружием, попав прямиком в накопитель. Голем тут же замер, а спустя секунду развалился на части. Паладин, что ударил копьем, пошатнулся и рухнул на землю, но Габо было уже не до этого. Его окружили воины света и профессионально, сдерживая его удары и попытки дернуться в сторону, удерживали на месте.

Удар за ударом, рывок за рывком, но даже отсутствие полноценной магии не могло позволить Габо выбраться. Раз за разом, высекая искры из щитов и клинков противников, он пытался справиться, но, несмотря на все его приемы и попытки, это оказалось невозможно.

Точку поставили еще пятеро паладинов, которые притащили такие же артефактные копья. Наполнив их силой и прочитав молитву, паладины ударили одновременно.

Ударили клинки и пять копий. Габо некуда было уйти, поэтому он сделал то, что считал правильным. В момент, когда главный паладин выкрикнул приказ, он крутанулся и прошелся по всем, кто открылся для удара. Перерубив лицо трем паладинам и снеся голову, он принял натиск. Два меча достали его тело. Один оставил глубокий порез, вспоровший кожаную броню и кожу живота, а второй пришелся на ключицу и вошел достаточно глубоко, чтобы задеть легкое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Помимо ударов мечом были копья. Все достали пылающего рыцаря и пробили его грудь. Два вошло спереди, одно в бок, а еще два сзади.

Посреди огромной битвы в белом тумане копья взмыли вверх, и над строем противников подняли пылающего рыцаря. Пять копий, наполненных светом, стали ему распятием.

Огненная кровь текла по копьям вниз, выжигая и сам материал, и руны на нем. В момент, когда паладины уже решили, что справились и начали раздавать команды, истинное пламя вырвалось из груди Габо.

БУМ-М-М!

Взрыв был глухим.

К небу вознесся огромный огненный гриб, выжегший вокруг себя все. Испарились тела, испарились копья, сталь, и даже земля покрылась в запекшееся стекло.

Единственное, что осталось в неглубокой воронке диаметром двадцать метров, было тело пылающего рыцаря.

В развороченной груди тлел ярким красным цветом большой уголь формы сердца. В глазах так же остывали последние угольки.

***

Рука провела по щеке. Затем еще раз.

Мягкая женская ладонь провела по короткому ежику волос и прислонилась к щеке.

Габо открыл глаза. Перед ним было темнеющее небо заката.

С одной стороны оно было еще светлым и голубым. Краешек светила еще торчал, освещая все вокруг теплым мягким солнечным светом. С другой же стороны голубое небо уже приняло темные оттенки.

Оставалось совсем немного. Через жалкие полчаса на небосводе появятся первые звезды.

Габо приподнялся и взглянул на Прародительницу.

— Я… Прости меня, я…

— Тебе на за что извиняться, — с доброй улыбкой произнесла женщина. — Ты выполнил обещание и вернулся.

Габо нахмурился и задумался. Его взгляд упал на большое вязаное полотно. Ширина в полтора метра, а длина в два. По середине этого полотна не хватало большого куска. Как раз с него ростом.

— Ты… ты создала меня сама? Это полотно…

— Это всего лишь полотно, — продолжила улыбаться Прародительница. По-доброму, словно с неразумным ребенком. — Я могу создать животное или птицу. Могу сплести звезды и даже солнце. Но человека я никогда создать не смогу. Для этого нужно быть чем-то больше, чем какой-то бог.

— Но я ведь… Я ведь умер?

— Умерло твое тело, но ты… Если захочешь, то ты можешь все закончить в любой момент. Ты не хотел заканчивать, поэтому ты здесь.

Женщина протянула руку и погладила пылающего рыцаря по щеке. Тот прижал ее руку своей, перевел взгляд на небосвод и колышущиеся под ветром макушки деревьев.

— Я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Если очень хочешь, то так оно и будет, — кивнула Прародительница.

Габо потянул ее за руку и прижал к себе. Обнимая самое древнее существо из всех известных, он провел по ее длинным волосам, втянул запах морозного воздуха и весеннего леса.

Взгляд Габо остановился на первой звездочке, что появилась на небосклоне.

***

Рус оглянулся назад.

Улица, что вела к больнице, была занята от дома до дома. Горожане и раненые воины лежали прямо на каменной брусчатке. Вокруг суетились добровольцы, которые помогали раненным.

Среди всех прибывших погибших не было, но у многих были раны, требующие немедленного вмешательства, с которыми Тук работала не покладая рук.

Многих раненных брал на себя Жулье. Целитель, не имея развитого магического дара, компенсировал этот недостаток целебными артефактами. Да, получалось у него плохо, но его задачей было не вылечить, а остановить критическое течение ранения, чтобы человек смог дождаться своей очереди к темной целительнице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Руки и ноги возлюбленная Руса не отращивала. Выбитые глаза тоже. Сейчас, когда из темного портала раз за разом привозили подводы с ранеными, было важно сохранить как можно больше жизней. Остальное было не так критично и не требовало немедленного вмешательства ведьмы.