Саша Черный - Собрание сочинений. Т. 1

КОНСЕРВАТИЗМ*

(Миниатюра)

Перед школою — лужок.Пять бабенок, сев в кружок,У больших и малышейМонотонно ищут вшей.

Школьный сторож, гном Сысой,Тут же рядышком с женой —Ткнул в колени к ней руноИ разлегся, как бревно.

Увидав такой пейзаж,Я замедлил свой вояжИ невольно проронил:«Ты бы голову помыл!»

Но язвительный Сысой,Дрыгнув пяткою босой,Промычал из-под плеча:«Эка, выдумал!.. Для ча?»

СООБЩА*

«Отчего такая радостьУ багровских мужиков?»— «В заказном лугу поймалиНижнедарьинских коров».

«Ну и что ж?» — «А очень просто:За потраву — четвертной».«Получили?» — «Уж по-лу-чат!Под него вот и пропой».

«Отчего же их так много?»— «Эх ты, милая душа,—Нижнедарьинцы ведь тожеПропивают сообща!»

ПРЯНИК*

Как-то, сидя у ворот,Я жевал пшеничный хлеб,           А крестьянский мальчик Глеб,           Не дыша, смотрел мне в рот.

Вдруг он буркнул, глядя в бок:«Дай-кась толичко и мне!»           Я отрезал на бревне           Основательный кусок.

Превосходный аппетит!Вмиг крестьянский мальчик Глеб,           Как акула, съел свой хлеб           И опять мне в рот глядит.

«Вкусно?» Мальчик просиял:«Быдто пряник! Дай ищо!»           Я ответил: «Хорошо»,           Робко сжался и завял…

Пряник?.. Этот белый хлебИз пшеницы мужика —           Нынче за два пятака           Твой отец мне продал, Глеб.

ПЕСНЯ*

Багровое солнце косоЗажигало откосы, стволы и небесные дали,Девки шли с сенокосаИ грабли грозно вздымали.Красный кумач и красные лица!Одна ударяла в ведро,А вся вереницаВыла звериную песню.Если б бить, нажимая педали,Слоновым бивнемПо струнам рояля,Простоявшего сутки под ливнем,—Зазвучала б такая же песня!О чем они пели — не знаю,Но к их горячему лаю,Но к их махровому визгуДо боли вдруг захотелось пристать.Нельзя! Засмеют!Красный кумач и красные лица,Красный закат.Гремит, ликуя, ведро,Звуки, как красная кровь…О, как остро,Непонятною завистью ранена,Наслаждалась душа,—Душа горожанина,У которой так широки берега наслажденьяОт «Золота Рейна»До звериного гиканья девок…

В КАРЦЕРЕ*

           За сверхформенно отросшие волосьяТретий день валяюсь здесь во тьме.В теле зуд. Прическа, как колосья.Пыль во рту и вялый гнев в уме.

           Неуютно в черном помещенье…Доски жестки и скамья узка,А шинель скользит, как привиденье,—Только дразнит сонные бока.

           Отобрали ремешок мой брючныйИ табак (ложись и умирай!),—Чтобы я в минуты мути скучнойНе курил и не стремился в рай.

           Запою ль вполголоса, лютея,Щелкнет в дверце крошечный квадратИ, светясь, покажется, как фея,Тыкволицый каменный солдат.

           «Арестованному петь не дозволятца»,Ротный, друг мой, Бурлюков-мурло!За тебя, осинового братца,Мало ль писем я писал в село?..

           Оторвал зубами клок краюхиИ жую противный кислый ком.По лицу ползут, скучая, мухи,Отогнал — и двинул в дверь носком.

           «Черт, Бурлюк! Гнусит „не дозволятца!“,Ишь, завел, псковской гиппопотам»…Замолчал. А в караульной святцыСтал доить ефрейтор по складам.

           Спать? От сна распухло переносье…Мураши в коленях и в спине…О, зачем я не носил волосьевПо казенной форменной длине!

           Время стало. В ноздри бьет опойкой…Воздух сперт, как в чреве у кита!Крыса точит дерево под койкой.Для чего я обращен в скота?

           Во дворе березки и прохлада.В горле ходит жесткое бревно…«Эй, Бурлюк! Веди скорее… Надо!»Эту хитрость я постиг давно.

           Скрип задвижки. Контрабасный ропот: «Не успел прийтить, опять веди!»Лязг ружья. Слоноподобный топотИ сочувственно-угрюмое: «Иди!»

НОВАЯ ИГРА*

Чахлый классный надзирательРепетирует ребят:Бабкин, черт, стоишь, как дятел!Грудь вперед, живот назад…Смирно! Смирррна!! Не сморкайся,Индюки, ослиный фарш!Ряды вздвой! Не на-кло-няйся.Бег на месте. Бегом… аррш!!Спасский, пояса не щупай!Кто на правом фланге ржет?За-пи-шу! В строю, как трупы, —Морду выше, гррудь вперред!Ать-два, ать-два, ать-два… Лише!Заморился… Ать-два, ать!Сундуков — коленки выше,Бабкин — задом не вилять!Не пыхтеть, дыши ровнее,Опускайся на носки,Локти к телу, прямо шеи…Не сбивайся там с доски!Ать-два, ать… Набей мозоли!Что?! Устал? Не приставай…Молодчаги! Грянем, что ли…Запевала, запевай:           «Три деревни, два села,           Восемь девок — один я,           Куды де-эвки, туды я!»

ПРАЗДНИК*

(«Гиацинты ярки, гиацинты пряны…»)

Гиацинты ярки, гиацинты пряны.В ласковой лампаде нежный изумруд.Тишина. Бокалы, рюмки и стаканыСтерегут бутылки и гирлянды блюд.

Бледный поросенок, словно труп ребенка,Кротко ждет гостей, с петрушкою во рту.Жареный гусак уткнулся в поросенкаПарою обрубков и грозит посту.

Крашеные яйца, смазанные лаком,И на них узором — буквы X и В.Царственный индюк румян и томно-лаком,Розовый редис купается в траве.

Бабы и сыры навалены возами,В водочных графинах спит шальной угар,Окорок исходит жирными слезами,Радостный портвейн играет, как пожар…

Снова кавалеры, наливая водку,Будут целовать чужих супруг взасосИ, глотая яйца, пасху и селедку,Вежливо мычать и осаждать поднос.

Будут выбирать неспешно и любовноЧем бы понежней набить пустой живот,Сочно хохотать и с масок полнокровныхОтирать батистом добродушный пот.

Локоны и фраки, плеши и проборыБудут наклоняться, мокнуть и блестеть,Наливать мадеру, раздвигать приборы,Тихо шелестеть и чинно соловеть.

После разберут, играя селезенкой,Выставки, награды, жизнь и красоту…Бледный поросенок, словно труп ребенка,Кротко ждет гостей, с петрушкою во рту.

РУССКОЕ*

«Руси есть веселие пити».

Не умеют пить в России!Спиртом что-то разбудив,Тянут сиплые витииПатетический мотивО наследственности шведа,О началах естества,О бездарности соседаИ о целях Божества.Пальцы тискают селедку…Водка капает с усов,И сосед соседям кроткоОтпускает «подлецов».(Те дают ему по морде,Так как лиц у пьяных нет.)И летят в одном аккордеЛюди, рюмки и обед.Благородные лакеи(Помесь фрака с мужиком)Молча гнут хребты и шеи,Издеваясь шепотком…Под столом гудят рыданья,Кто-то пьет чужой ликер.Примиренные лобзанья,Брудершафты, спор и вздор…Анекдоты, словоблудье,Злая грязь циничных слов…Кто-то плачет о безлюдье,Кто-то врет: «Люблю жидов!»Откровенность гнойным бредомГусто хлещет из души…Людоеды ль за обедомИли просто апаши?Где хмельная мощь момента?В головах угарный шиш,Сутенера от доцентаВ этот миг не отличишь!

Не умеют пить в России!..Под прибой пустых минут,Как взлохмаченные Вии,Одиночки — молча пьют.Усмехаясь, вызываютВсе легенды прошлых летИ, глумясь, их растлевают,Словно тешась словом: «Нет!»В перехваченную глотку,Содрогаясь и давясь,Льют безрадостную водкуИ надежды топчут в грязь.Сатанеют равнодушно,Разговаривают с псом,А в душе пестро и скучноЧерти ходят колесом.Цель одна: скорей напиться…Чтоб смотреть угрюмо в пол,И, качаясь, колотитьсяГоловой о мокрый стол.

Не умеют пить в России!Ну а как же надо пить?Ах, взлохмаченные Вии…Так же точно, — как любить!

В ДЕТСКОЙ*