Карусель - Семен Теодорович Альтов

Даля (пела песенку из кинофильма «Старая-старая сказка»).

Шли влюбленные друг в друга мужчина и женщина. Они любили так сильно, что каждый месяц ходили в ЗАГС, и каждый месяц был у них медовый.

Шел академик Брусчатников, человек, влюбленный в традиционные методы обработки дерева.

Шли матросы с «Варфоломея Пилигрима», влюбленные в аппаратуру и процентовку.

Шли девушки из общежития Института культуры, влюбленные в клевые фишки.

Шел иностранец, влюбленный в статус-кво.

Вельяминов сел на скамейку, и к нему подошли солдаты и старшины, генералы и адмиралы, школьники, учащиеся ПТУ, служащие, пенсионеры и молодые матери с грудными на руках.

Они сели рядом, и все вытащили Аксакова, а кому не хватило — Максакова, и стали читать друг другу, а кто-то уже подобрал музыку и принес инструменты, и скоро вдохновенная песня полилась по микрорайону.

А Вельяминов тем временем поднялся — ему нужно было спешить на автобус, который никогда не делал остановок, но по дороге он успел погладить всех голубей и насыпать крошек всем кошкам и собакам, успел зайти в школу и поставить пятерки всем учителям, а детям увеличить зарплату, он успел зайти в поликлинику и выдать бюллетени всем врачам, а больным он говорил хорошие слова, и все они выздоравливали.

Спал в ту ночь он великолепно, и снилась ему ушанка из лебедя.

Кормушка

Когда Светлана была маленькая, она упросила отца смастерить кормушку для птиц. Девочка насыпала в нее хлебные крошки и часами смотрела, как питаются воробьи, голуби, синицы и другие пернатые друзья.

С тех пор прошло достаточно лет; Светлана выросла, переехала в город и поступила на фабрику. Ей предоставили комнату на первом этаже, где после работы девушка убиралась по хозяйству, вязала или сидела с раскрытой книжкой у окна и смотрела на улицу.

Последнее время она ходила на фабрику во вторую смену — в том была производственная необходимость — и глядеть на улицу начинала уже с утра.

Район, где она жила, был окраинный, и на улице ничего интересного не происходило: проезжали машины, прямо под окном проходили одинокие прохожие, трудяга-ветер выискивал первые подсохшие листья и гнал их по растрескавшемуся за лето асфальту.

В один из таких, похожих друг на друга, как детали на сборочном конвейере, дней, Светлана, позавтракав, решила не выбрасывать, как обычно, оставшиеся хлебные крошки, а, как в детстве, предложить их птицам.

Она раскрыла окно, положила на широкий карниз подвернувшуюся плоскую дощечку и ссыпала корм туда. Потом уселась поудобнее, так чтобы ее не было видно с улицы, раскрыла книгу и принялась ждать.

Птиц почему-то не было, зато на улице появились служащие: в учреждениях начался обеденный перерыв.

Светлана смотрела, как они длинной цепочкой выстраиваются в единственную в микрорайоне пирожковую, где пирожки всегда черствые и невкусные, и терпеливо и безропотно ждут своей очереди.

«Последние небось до конца обеда так и не успеют», — подумалось девушке.

Она решительно встала и подошла к холодильнику. Из имевшихся припасов получилось с десяток бутербродов. Светлана осторожно приоткрыла окно, смахнула с кормушки крошки, выложила бутерброды на чистую салфетку и быстро спряталась за занавеску.

Прошло несколько минут. Служащие заметили корм, некоторые из них, проходя мимо, замедляли шаги и внимательно разглядывали аккуратно разложенную еду. Бутербродов, однако, никто не брал.

На следующий день Светлана нарезала бутерброды заблаговременно и разложила их за окном еще до начала обеденного перерыва. Основная масса служащих, как и накануне, прошла мимо, но некоторые уже останавливались и норовили подойти поближе.

В основном это были мужчины разного возраста.

«Ну что же вы! — нетерпеливо подумала Светлана, — ешьте, для вас приготовлено!»

Словно услышав призыв, молодой человек в очках и с бородкой, стоявший чуть ближе других, выбросил вперед руку и ухватил бутерброд с вареной колбасой. Его примеру тотчас последовали все остальные. Похватав еду, служащие торопливо разошлись.

С тех пор они приходили регулярно. Освоившись, служащие уже не уносили больше еду с собой, а торопливо поглощали ее тут же на месте. Светлане нравилось смотреть, как они едят, как иногда даже ссорятся из-за лучших кусков и нетерпеливо отталкивают друг друга.

«Всухомятку кушают, — подумала как-то Светлана, — а у меня вон сколько супу осталось…»

Она выглянула из-за занавески и потянулась к шпингалетам. Испуганные едоки тут же разлетелись в разные стороны.

Не успели скрыться только двое: молодой человек в очках, тот, который первым когда-то взял бутерброд, и плотный низкорослый мужчина лет пятидесяти. Они тянули каждый к себе бутерброд с ветчиной и поэтому замешкались.

Светлана тактично сделала вид, будто ничего не заметила.

— Добрый день, — сказала она, — не хотите ли пройти в дом? Я как раз собралась обедать… Суп с фрикадельками, говяжьи котлеты и компот из сухофруктов.

Соперники дружно сглотнули.

— Не смущайтесь, — продолжила Светлана, — можно прямо в окно — здесь низко.

Пожилой мужчина окинул Светлану долгим взглядом, нахмурился и быстрыми шагами пошел прочь. Молодой хихикнул и полез в окно.

— Спасибо за приглашение, Михалёвкин.

Он протянул Светлане руку, и они сели за стол.

С того дня Михалёвкин не пропускал ни единого обеда. В то время как все остальные служащие давились на улице бутербродами, Михалёвкин с большим удовольствием ел бульон с пирожком, курицу или индейку, запеченную в духовке.

Если оставалось время, он брал Светлану за руку и пристально глядел ей в глаза, отчего девушка смущалась и краснела. Однажды Михалёвкин даже попытался ее обнять, но вовремя глянул на часы и жаворонком выпорхнул на улицу: время обеденного перерыва заканчивалось.

Он пришел в воскресенье, принес бутылку водки и предложил Светлане отношения легкие, простые, беззаботные и не скрепленные никакими взаимными обязательствами и ненужными формальностями.

Светлана подождала, пока Михалёвкин допьет и доест, и молча показала на дверь. Когда он ушел, девушка зарылась лицом в подушку и долго лежала в этом неудобном положении.

Больше Михалёвкина в дом она не пускала.

И тогда появился тот, второй — Тучин. Во время обеда раздался осторожный звонок, и он появился на пороге с большой коробкой.

— Здравствуйте, — сказал он, — вы меня когда-то приглашали.

Девушка посторонилась, Тучин прошел в комнату, поставил торт на стол, пригладил у зеркала остатки волос.

За едой он вел себя скромно и уважительно, и Светлана пригласила его приходить еще.

Появляясь к обеду, Тучин приносил недорогие подарки, подробно и обстоятельно беседовал о погоде.

А однажды Тучин пришел в воскресенье. Он принес полную сетку продуктов и бутылку красного вина.

Светлана приготовилась.

Тучин вытащил большой клетчатый платок, промокнул вспотевшую голову, высморкался.

Светлана ждала.

— Я того… — сказал Тучин, — хоть и не молодой, зато надежный, не то что