Маленькие слабости - Рита Осиповна Слуцкая

упустил! — Прямо на меня мчался Николай Николаевич. — Игорь Абрамович именинник! Вот, списочек… — Он вытащил из портфеля полватмана.

Игорь Абрамович был главой нашего учреждения. Я расписался на скользкой поверхности ватмана.

С витрины столовой улыбался карапуз, поглощавший манную кашу. Сегодня у нас с ним было одинаковое меню.

И ДНО, И ПОКРЫШКА

Шумело веселое лето, зацветали розы в саду…

Квартиросъемщица Федосья Ивановна проснулась в своей сверкающей после капитального ремонта комнате от того, что холодная капля шлёпнулась о лоб.

Федосья Ивановна вскочила с постели. На дворе шёл звонкий дождь, в лужах лопались радужные пузыри.

Федосья Ивановна побежала в домоуправление.

— Что случилось? — спросил управдом, похожий на академика в отставке.

— Людям ремонтируют, а мне дырья понасаживали!

— Какие дырья, что за дырья?

— В крыше дырья, текёт, проклятая!

Академическую солидность как рукой сняло. Теперь это был разгневанный воитель.

— Халтурщики! Я с них потребую! Лиза! — крикнул он машинистке. — Оставьте всё и печатайте протест «Ремстройконторе» с требованием срочно ликвидировать последствия ремонта! Слово ремонт возьмите в кавычки. А вас, гражданка, известим письменно.

— Так текёт же…

— Но вы же видите — я занимаюсь вашим вопросом.

Федосья Ивановна покинула контору.

Получив послание домоуправления, начальник «Ремстройконторы» тоже разгневался:

— Ишь, хитрецы! Сто раз один и тот же объект ремонтировать?! Нет, голубчики, номер не пройдет! Муся! — крикнул он машинистке. — Оставьте всё и пишите этим умникам: видели очи, что принимали! А мы свои функции завершили!

Получив ответ «Ремстройконторы», управдом вскипел пуще прежнего…

Однажды Федосья Ивановна снова пришла в домоуправление.

— Текёт, — пожаловалась она.

— Идите-ка сюда. — Управдом извлек из ящика и раскрыл папку. — Все по вашему вопросу.

У Федосьи Ивановны зарябило в глазах: бумаг было много.

— А вы: «текёт»! До чего ж неблагодарный народ!

Отшумело веселое лето, зацвели хризантемы в саду… На дворе шел звонкий ливень, в лужах лопались радужные пузыри. Но с потолка у Федосьи Ивановны не падала капель.

Донышко консервной банки, прибитое к крыше соседским мальчишкой, с лихвой закрыло спорное отверстие.

ПЕРЕПУТАЛ

— Здравствуйте, куда это вы мчитесь? И вообще, чем расстроены?

— Расстроен! Слишком мягко сказано!

— Но в чём дело? Если, конечно, не секрет…

— Секрет? Наоборот! Я хотел бы, чтобы все знали! Нет, вы подумайте, что они сделали! Произвели капитальный ремонт моей квартиры.

— Поздравляю.

— Знаете, как я теперь дверь открываю? Верёвкой! Привязал и — на себя. «Эй, дубинушка, ухнем!» А снаружи — удар по воротам противника! А форточку открыть — на два пальца поднять, закрыть — на два пальца опустить! Верёвку на себя… удар по воротам противника… на два пальца поднять… на два опустить… верёвку на себя…

— Извините, дорогой, вы всё перепутали.

— Перепутал? Как — перепутал, что — перепутал?

— Всё перепутали. Верёвкой закрывается не дверь, а форточка, а поднять на два пальца надо дверь.

— А вы… откуда знаете?

— Так я же ваш дом принимал после капитального ремонта.

РАЗРЕШИТЕ ПОБЕСПОКОИТЬ

Гостиница блистала новизной. И внутри всё было прекрасно: комната, ванная и прочее.

С дороги я устал и, придя в номер, лёг на диван. Правда, он был больше рассчитан на сохранение спортивной формы, чем на отдых, но ничего, зато модный. Я лежал, смотрел на плафоны, разные по форме и цвету, когда раздался стук в дверь.

— Разрешите побеспокоить… — В дверях стоял мужчина с чемоданчиком. — Проверка отопления и канализации.

— Может быть, в другое время…

— Вот же люди, а! — вздохнул слесарь. — Для вас же, клиентов, стараемся! Что бы вы сказали, ежели паровое не грело, туалет не действовал? Забегали бы, жалобы строчили!

Положив чемоданчик на диван, он вынул инструменты, паяльную лампу. Я для него больше не существовал, если не считать укоризненных взглядов, которыми он меня время от времени награждал. Трубы гудели в ответ на стук молотка, пламя с шипением рвалось из горелки.

Ушёл он, не попрощавшись и не закрыв дверь.

Приведя в порядок диван, я лёг.

Раздался стук в дверь.

— Разрешите побеспокоить… — На пороге стояли две женщины.

Минуя меня как пустое место, они прошли к кровати, молниеносно содрали покрывало и простыни, принесли из ванной и бросили на стол полотенца. Начались сложные счёты. Мирная вначале атмосфера вскоре так накалилась, что я благословил жену, положившую мне в дорогу вату и «тройчатку». Первой я заткнул уши, вторую принял внутрь.

Женщины ушли. Дверь они прикрыли, и все три плафона качнулись на прощание.

Прибрав кровать, я лёг на диван.

Раздался стук в дверь. На пороге стояли пожарники.

— Простите, у меня ничего не горит…

— Профилактика!

Молодцы в касках добросовестно топтались в комнате, шумно отодвигали мебель. Вдруг один из них посуровел:

— Вы, вроде, недовольны, гражданин? Напрасно! Не вы один работаете, у всех план!

Я ушел.

Вернулся я ночью. Дверь запер на ключ.

И вдруг она распахнулась! Кто-то шел прямо ко мне… Миг и — с меня сорвали одеяло!

— За номер платили?

— За трое суток…

— Пересменщик напутал! — Администратор ушёл.

Я вздремнул.

— Разрешите побеспокоить…

Над ухом зажужжали пчелы: к кровати полз пылесос.

В окно смотрели предрассветные звезды.

НА РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ

— Так что у вас горяченького?

— У нас все есть, ресторан первого разряда. Мадера, коньяк, опять же портвейн.

— Дайте, пожалуй, лангет, а?

— Красное, значит, только оно к жареному и идет. Кагор можно, ежели слабость в желудке.

— А если ростбифчик, с кровинкой, как считаете?

— К нему уж покрепче требуется, зверобой, либо, на крайность, спотыкач.

— А бефстроганов можно?

— Тут сухое подойдёт, кокур, рислинг невредно.

— А куры, кстати, есть, отварные?

— Тогда уж дамское придется, мускат, токай тоже.

— А рыба, есть у вас рыба?

— Ежели под соусом, тогда красное подадим, а ежели в соку, в собственном…

— Да, да, в собственном соку.

— Понятно, белоголовую значит.

— Нет, нет, чайку, пожалуйста.

— Не держим. Только горячительные напитки.

СТАКАНЧИК ТОМАТНОГО

Ура, моя очередь!

— Стаканчик томатного, пожалуйста.

Вбегает коллега продавщицы, о чём-то оживлённо шепчутся.

Я облизываю сухим языком сухие губы.

— Стаканчик томатного…

— Ну, что за люди, минуты подождать не могут!

Я жду.

Коллега убегает.

— Стаканчик томатного…

— Буду принимать товар. Потерпите!

Я терплю.

Принят последний ящик.

— Стаканчик томатного…

— Нет томатного! Следующий!

ПРИТЧА О ПАРИКМАХЕРШЕ

Жил на свете юноша и звали его Игорь Лазуркин. Природа одарила его любовью к знаниям, и не позже как завтра должен он был защищать диссертацию.

Но не все идет так гладко, как хочется человеку.

Обнаружилось, что диссертации недостает одного весьма важного изречения. И