С первого взгляда (Юмористические рассказы) - Станислав Васильевич Родионов

шевелилась лиловая бахрома. Все это сооружение тре­петало, вздрагивало и плыло, играя бледными оттен­ками моря.

Такую огромную и красивую медузу Борис Нико­лаевич видел впервые. Она не имела ничего общего с теми студенистыми малютками, которые беспомощно шевелились у берега.

Он стал без счету плавать вокруг красавицы меду­зы, но она уходила в открытое море, даже не замечая его. И когда начало сводить ногу, он повернул к бе­регу, глянув в последний раз на одно из великолепий природы.

Борис Николаевич тяжело вышел из воды.

— Боря, ты наволочку не брал? — спросила Вера.

— Какую наволочку? — не сразу понял он.

— Обыкновенную, с подушки.

— Нет, не брал.

— Придется ехать в Сочи за наволочкой...

Он одевался и думал, что ему сегодня дважды по­везло. И не везет ли человеку ежедневно, если он видит солнце, море и воздух?

  IV

Как-то Борис Николаевич проснулся утром от шу­ма. В городе он жил у железной дороги и привык к по­ездам, но этот поезд шумел безостановочно.

Он сорвался с кровати, выскочил на улицу и все понял.

— Это шторм? — радостно спросил он хозяйку.

— Нет, плескается.

Может быть, волны были и небольшие, но других он никогда не видел. Все цвета перемешались. У са­мого берега вода была коричневатой. Подальше, где волны свободно накатывались и подворачивали греб­ни, чтобы пеной выскочить на гальку, вода казалась зеленовато-матовой, будто смешали синьку и молоко. А дальше, до самого горизонта, море было синим с тем­ными до черноты разводами.

Борис Николаевич вдыхал острый холодный ветер и смотрел, как в убегающей пене бешено пляшут мел­кие камешки.

Подошли Вера и Черновы.

— Как, по-вашему, — спросил Борис Николае­вич, — какого цвета волна?

— Цвета морской волны, — сразу ответила Чер­нова.

— Только подумать, что в это море смотрел древ­ний грек, — сказал Чернов, и это была его первая мысль о том море, в котором он ежедневно купался

Вера протянула Борису Николаевичу большую фа­янсовую кружку:

— Набери воды, я пополощу горло.

Она уже поддалась всеобщему культу здоровья, когда бедное человеческое тело беспрерывно насыща­ют солнцем, водой, фруктами и шашлыками.

Он прыгнул вслед за откатившейся волной на мок­рую гальку, рывком ладони сделал лунку, поставил туда чашку и еле успел отскочить. Пена с легким ши­пеньем брызнула из-под разбитой волны и скрыла чашку. Когда пена нехотя уползла, то чашка была полной. Он хотел прыгнуть и взять ее, но неожиданно быстро налетел высокий гребень. Чашка оказалась вы­тянутой из лунки и теперь лежала на боку.

— Боря, чашку уносит! — крикнула Вера.

Он вполне мог схватить ее, но, не двигаясь, смо­трел, что будет дальше. Волна гулко хлопнула, и чашка белым пятном мелькнула в мутной зелени. Когда пена съехала навстречу следующей волне, то на бле­стящей плоской поверхности галечника не было ни чашки, ни лунки.

— Вера, нашу чашку взяло море, — весело сооб­щил Борис Николаевич.

Вера покраснела, и ее прорвало:

— Чего ты, как олух, стоял и смотрел? Чего ты ходишь согнувшись по берегу? Взрослый мужчина собирает камешки — смотреть противно. Вот поэтому и на работе у тебя вида нет!

— Но на работе я не собираю камешки, — удивил­ся он.

— Этого не скроешь. Ну вот, наволочка пропала, теперь чашка. Надо ехать в Сочи.

Борис Николаевич нагнулся и поднял крупную овальную гальку. На ее серой отшлифованной поверх­ности были старательно вычерчены белым кварцем окружности, эллипсы, параболы... Они пересекались, вписывались друг в друга, переплетались в сложные геометрические построения, и это было похоже на ил­люстрацию к научно-фантастическому роману. Такие гальки у него уже были и отличались цветом поля и сложностью чертежа. Была круглая плоская галька, черное тело которой кварц тщательно разграфил для нот. Даже стояло что-то вроде скрипичного ключа. Другая галька — сургучный треугольник с оплавлен­ными углами и аккуратно разлинованной поверхно­стью в косую линейку. А была галька серебристо-се­рой, как сталь на изломе, шар, где тонкими линиями пролегли орбиты, пушистыми хвостиками белели ко­меты и где-то в глубине камня мерцали туманности. Борис Николаевич был уверен, что это маленькая за­стывшая вселенная.

— Так едем завтра в Сочи? И билеты пора брать, — обратилась Вера к Черновым.

  V

Когда они приехали в Сочи, у Бориса Николае­вича возникло ощущение, что он попал в театр на бле­стящую бессюжетную оперетту. Казалось, к вечеру представление кончится и артисты — эти ошалелые косяки нарядных статистов с шоколадной кожей — уйдут переодеваться. А на улицы деловито выскочат рабочие в комбинезонах и начнут разбирать декорации: растас­кивать кубики белоснежно-фанерных дворцов, взвали­вать на плечи картонные пальмы и скатывать в руло­ны волосяные кипарисы.

Вера искала в магазинах экзотику. Она уже купи­ла воронкообразную соломенную шляпу, банку мяса кита с морковкой и охапку листьев эвкалипта. Покуп­ки были интересные, но шляпу Вера повесит дома на видное место, кит будет подан только гостям, а эвка­липт будет лежать в шкафу.

К концу дня измученный Борис Николаевич и бод­рая Вера пришли в шашлычную, где их поджидали Черновы. Они сели за край длинного стола, за кото­рым ужинала шумная компания. Заказали шашлыки и чуть не ящик прохладной минеральной воды.

Борис Николаевич рассматривал веселую компа­нию. Там выделялась женщина строгой породистой красоты: большие серые глаза, прямой нос с нежными ноздрями, заметные губы, легкие скулы и каштановые волосы, небрежно брошенные на плечо. С нее не спу­скал глаз парень с черными усами и неестественно красным лицом. Компания смеялась, но женщина была строга, как и подобает красавице. Только губы выда­вали, что мирское ей не чуждо, и она все видит и все слышит.

Усатый парень поднялся и сказал с хриплым акцен­том:

— Да здравствует Сочи — наша жемчужина!

— Молодец, действительно жемчужина, — согла­сился Чернов.

И вдруг то, что, казалось, пропало за отпуск на­всегда, вспыхнуло горячо и неугасимо. Весь отпуск вмиг сконцентрировался в яркой капле и показался глупым и никчемным. Он почувствовал прилив тихой радости и возвращения к себе. Все стало просто — и стало хорошо.

Борис Николаевич сказал тихо, но внятно:

— Да здравствует Сочи — Мекка всех мещан! Компания удивленно притихла, а Чернов поперх­нулся морской капустой.

— Что такое мека? — спросила красавица красно­-черного парня.

— Город в Турции.

— А я маг из Стамбула, — добавил Борис Никола­евич.

— Боря, перестань, — сказала Вера, но соседний столик уже принял игру.

— Маг, угадайте, чего мы хотим?

— Это просто — развлечений.

Девушка, на которой было очень мало