Сами с усами - Виктор Михайлович Бобылев

но не может он, черт его дери, не может переломить своего прямого характера, кривить душой.

— Какие дети? — удивляется он.

— Ваши же дети, какие еще? У меня, вам это известно доподлинно, еще не завелись. Ваши дети костюм просят — вот вы им и покупаете этот костюм при моем дружеском содействии. Разве я не верно излагаю ваши собственные мысли, учитель?.. Берите гроши.

Парень протягивает толстую пачку купюр Михаилу Александровичу, но тот резко отвел его руку, воскликнув:

— Нет, нет, что ты это выдумал? Деньги мне лично самому нужны, понимаешь?

— Лично вам?

— Да, мне лично.

— Лично вам я не дам! — грубо выпалил Сергей, и на лице его обозначились упрямые желваки. Он шустро спрятал деньги в карман и нахально прищурился. Этот взгляд привел Михаила Александровича в полнейшее замешательство, и он убито сказал:

— Почему же ты лично мне не дашь? Какая тебе разница, кому давать.

— Есть разница, как вы не поймете?

— Может, не все еще получил?

— Как же так! Попробовали бы недодать, из горла вырвал бы. Вот они, денежки-то! — Сергей потряс купюрами перед самым носом Михаила Александровича. — Двести рэ, один в один, и пересчитывать не надо.

— Двести?.. Это много, мне необходимо всего сто, притом, дня на три-четыре, не больше, я отдам… — бормочет Михаил Александрович, не осознавая своего поражения.

Сергей грозит ему пальцем:

— Михаил Александрович, а трояк?

— Трояк?.. Какой трояк?

— Уже забыли, дорогой учитель? Тот самый трояк, три рубчика, которые я выпрашивал у вас чуть ли не на коленях, чуть ли не со слезами на моих красивых очах? Неужели забыли? Девичья память подводит? Прошу быть внимательным и заметить, что речь-то шла всего-навсего о трешке, не о сотенной, а о трояке, несчастном трояке.

— Но ведь на опохмел души просил, — уточняет Михаил Александрович, и опять не в свою пользу. Сергей начинает сердиться:

— Какое вам дело — зачем?

— Как же, помню, хорошо помню на опохмел души.

— А если вы все так прекрасно помните, то какие решительные выводы намерены сделать?

— Выводы?.. Не знаю, ты же просил, чтобы выпить, разве не так?

— Так, очень даже так! Именно на нее, проклятую опохмелку, и просил. И не вижу в этом ничего плохого и пред… предосудительного.

— Может, ты и прав в чем-то, но, извини, на выпивку дать не мог, рука не повернулась.

— Ха-ха-ха! — развязно засмеялся Сергей. — Решили, значит, не спаивать, вот хохма. Спасибочки! А вам-то зачем целая сотняга понадобилась? Не на пропой же, я думаю… А-а-а, на вазы, не иначе, как на вазы. Мало у вас этого барахла в доме? Куда ни плюнь, везде стеклянные горшки. Ха-ха-ха!..

— Тебе обязательно надо знать, зачем мне понадобились деньги? — глухо спросил учитель, поняв, наконец-то, что попал на крепкий аркан. Если хочешь получить сто рублей взаймы, думал он, выкладывай все, как на духу, иначе этот пацан даст от ворот поворот.

— Я, понимаешь, хочу купить книги. В «Букинисте» появились словарь Даля и полное собрание сочинений Максима Горького. Я, знаешь, давно мечтал…

— Переплеты? — в глазах Сергея загорелся интерес к сообщению учителя.

— Что — переплеты?

— В каких переплетах книги?

— Переплеты, по-моему, вполне сносные, твердые, а Горький почти совсем новый. Но зачем тебе знать об этом?.. Хорошие переплеты.

— Красота! — воскликнул Сергей и прищелкнул пальцами. — Решено, Михаил Александрович, эти книги я сам покупаю!.. Опять не доходит?.. Сам себе покупаю. Еду в магазин, плачу гроши и забираю ваши книги.

— Однако… Я прошу… — до учителя, по всей вероятности, все еще не доходит смысл Сережкиных слов. — Всего-то сто рублей прошу занять, до конца месяца. Чего тебе стоит дать мне сто рублей?..

— А трояк?.. — Сергей уперся руками в бока, вытянулся во весь рост и с этой высоты уронил: — А трояк, дорогой учитель и сосед?.. Я вам по гроб жизни не забуду этот трояк! Сказал, что сам заберу книги, и ша!..

— Да зачем они тебе, эти книги, особенно Даль? — чуть не со слезами воскликнул Михаил Александрович. — Ты же сам как-то изволил выразиться в том смысле, что не любишь литературу, книг не читаешь…

— Это, скажите, когда я изволил все это заметить?

— Да в прошлом году, по-моему.

— Аж в прошлом году, говорите? Теперь я мыслю совсем иначе, и перестаньте канючить, сказал, сам беру, и все, никаких гвоздей, ясно-понятно?.. Стенка у меня есть, в пятьсот рублей обошлась, а книжек для ее наглядного оформления — ни одной, кроме телефонного справочника и «Полезных советов». Теперь вам ясна моя задача на данном отрезке жизни?

— О чем это вы секретничаете? — спросила Людмила Семеновна, появляясь в комнате. — Так секретничаете, что всем кругом слышно. — Она с любопытством разглядывает мужа и соседа.

— Да… У нас, понимаешь, свой мужской разговор, — сказал Михаил Александрович. Тогда женщина спросила у Сергея:

— Сергей, ну?..

Парень, нахально подсмеиваясь, показал на Михаила Александровича и протянул:

— Да вот, понимаете, у меня просят сто рублей.

— Это еще зачем, Михаил?

— Мне нужно сто рублей, и все!

— Это уже я слышала. Теперь меня интересует другое: зачем тебе сто рублей? — Муж упрямо молчит, сердито сжав губы, и Людмила Семеновна спрашивает еще более строгим голосом: — Зачем, я хочу знать, ты занимаешь у Сергея целых сто рублей?

— Пока мне их не дают, — увиливает от прямого ответа учитель.

— Он хочет купить книги. Максима Горького и какого-то Паля или Валя…

— Сережа, Сережа, у нас же с тобой был конфиденциальный мужской разговор!

— А-а, — отмахивается парень. — Повторяю на полном серьезе: ваш любимый супруг имеет горячее желание приобрести Горького и Валя.

— Не Валя — Даля.

— А мне без разницы… Валь, Даль — все равно.

— Но мне обещали именно эти книги.

— Ему обещали, видите ли! — воздела к потолку руки Людмила Семеновна. — Ему обещали!.. У нас сейчас нет даже лишней копейки. И потом ты забыл, что я собираюсь купить хрустальную вазу? Ее мне твердо обещали достать, а ты — книги, книги…

При этих словах Сергей в притворном изнеможении, переломившись, падает на стул и, не скрываясь, издевательски смеется.

— Ох! — он схватился руками за живот. — Опять вазы? Ха-ха-ха!.. Держите меня, а то упаду и кончусь от смеха…

Муж и жена некоторое время молча наблюдают за представлением Сергея: он — с обидой, она — с недоумением, потом женщина взрывается, как переполненный горячими парами котел:

— Все, никаких книг! Ясно?.. В доме нет ни копейки, а ему, видите ли, книги подавай… До седых волос дожил, а все не начитался. Да ты что, Горького никогда не читал, этого самого Даля в глаза не видал?.. Соскучился, беги в библиотеку и наслаждайся, сколько твоей душеньке угодно, а мне