«Аристократ» из Вапнярки - Олег Фёдорович Чорногуз
«Аристократ» из Вапнярки читать книгу онлайн
В сатирическом романе украинского советского писателя высмеиваются мнимые жизненные ценности современного мещанина. Поиски «легкой и красивой жизни» приводят героя этого произведения Евграфа Сидалковского в круг приспособленцев, паразитирующих на вдохновенном труде наших людей. В юмористически сатирический калейдоскоп попали и обыватели, и бюрократы, и другие носители чужой для нас морали.
— Бедный Боттичелли-Филиппепи, — сказал Сидалковский.
— Что вы сказали? — вернулась Карапет.
— Я сказал: «Господи, как ты похожа на хозяйку этого дома», но по-итальянски.
Карапет благодарно ему улыбнулась, и румяна прошли сквозь пудру, как проходит пламя сквозь белую бумагу.
— Вы знаете итальянский язык?
— Служил в Венеции. А потом перевели в Геную.
Карапет сделала пол-оборота и замерла в позе спартанки с диском.
— Мне кажется, вы пришли не по адресу, — сказала она.
— Я вас не понимаю? — красиво заломил брови Сидалковский.
— Видите ли, я женщина прямая и все говорю откровенно. У меня одна кровать. Понимаете? Одно на двоих…
— Гм, — скривился Сидалковский. Такого внезапного поворота он не ожидал. Какое-то мгновение он не мог овладеть собой, несмотря на то, что только вчера, на перроне, так блестяще справился с ролью члена польской делегации. — Гм, — повторил он и добавил: — Видите, я смотрю на женщин, как на книги. Перед тем, как начинать читать их, знакомлюсь сначала со вступлением или содержанием. А так — без вступления, сразу — я никогда не читаю книг, а тем более не покупаю. На этом можно погореть…
Из всего монолога Карапет поняла, кажется, только два последних слова и потому ответила:
— На мне не погорите. Не беспокойтесь. Хотя, правда, был у меня один барабанщик из артучилища, говорил, что я теплая, как печка с духовкой. Но не сгорел. Страшно меня любил…
Мамочка Карапет, как прозвал ее о себе Сидалковский и как иногда будем в дальнейшем называть ее и мы, расправила плечи.
— говорил он просто и понятно. Да, чтобы я не задумывалась. Вы ведь, мне кажется, очень грамотный.
— Это понимать как комплимент или упрек?
— Как хотите, — Карапет немного разочаровалась в своем будущем квартиранте.
Сидалковский в душе ответил ей взаимностью, но все же сел. К счастью, удачно. На табуретке осталось только что выкрученное белье: занавески, наволочки, простыни, махровые полотенца — тазик с крахмаловым киселем стоял на полу. Карапет засмеялась. Сидалковский тоже улыбнулся — атмосфера разрядилась.
— У меня действительно одна кровать, — вернулась к предыдущей теме Карапет. — Я не могу вас положить на полу. Сама я тоже редко ложусь. Только в исключительных случаях. Вы меня поняли? А вы такой франт, что на полу вас не положишь! — Мамочка Карапет резко отодвинула тазик с крахмалом к плите. — Простите, Сидалковский, но когда я смотрю на вас, мне кажется, что вы всю жизнь любили только хорошо сбитые перины.
— И на морских волнах в районе Полинезии, — ответил Сидалковский, подумав: «Хорошая одежда, как и медаль, тоже имеет две стороны. Приносит не только пользу, но и вредит…»
Из кухни запахло паленым. Сидалковский хотел было напомнить об этом Карапете, но вставить слово, как клепку в бочку другого размера, он не сумел. Карапет говорила быстро и настойчиво:
— Так что смотрите. И опше: вам, может, у меня не нравится, так смотрите. Вам нужна квартира с ванной, туалетной. У меня этого нет. Наш дом идет под снос. Его даже не ремонтируют. Мы ходим в коммунальную баню, а туалет у нас вон там, она показала в окно, выходившее во двор. — За забором, под бузиной.
Сидалковский поднялся. Карапет насторожилась и испугалась. Он полез в карман и вдруг выбросил белый флаг. В виде носового платка. Прочистил трубы верхних дыхательных путей и капитулировал. Молча, без всяких условий. Тылов не было — армия голодала. Он был согласен на все.
РАЗДЕЛ X,
в котором рассказывается о швейцарской «луковице», Арии Федоровиче, вельветовых штанах, фетровой шляпе, бухгалтерских аксельбантах, черном лимузине, старо-римских речи, канистре спирта, художнике всех существующих направлений, психологическом комплексе и дамской сумочке.
Оставим пока наших героев. Тем более что их двое в одной квартире, и можем надеяться, они не скучали. По крайней мере, этого не допускала Карапет, твердо помня, что смех — это здоровье. А то и другое надо всегда поддерживать. Такого же мнения был и Сидалковский. Мэри в тот день имела выходной…
А вот в «Финдипоше» как раз начинался рабочий день. Начинался, как обычно, с часов Ария Федоровича Нещадима. Арий Федорович стоял на стыке двух коридоров, напоминавших букву «г», и, демонстративно держа в руках швейцарскую «луковицу», которую якобы нашел во Франкфурте-на-Майне, ждал своих неизменно опаздывающих коллег.
Первым приплывал в «Финдипош» Карло Иванович Бубон, по которому Арий Федорович проверял не только свои позолоченные часы, но и утреннюю процентность посещения, сводившуюся к нулю целых и двух десятых. Карло Иванович, или Папа Карло, как прозвали его между собой финдипошивки, чем-то смахивал на престарелого ангела с невидимыми крылышками в эмбриональном состоянии. Он не ходил, а плавал, как японская танцовщица, но гораздо больших размеров. В «Финдипоше» коридоры были так узки, что когда Бубон выходил и неожиданно встречался с Ковбиком, то не мог разминуться, чтобы не тронуть Стратона Стратоновича животом.
— Экономисты! — говорил, будто ругался, Ковбик. — Экономят! На всем экономят! Даже на коридорах!
— Узкий. Очень узкие, — соглашался с ним Карл Иванович и смущался.
Когда Бубон раздевался или гулял по пляжу, он походил на огромную картофелину на двух спичках: туловище толстолезное, а ноги тонкие.
В дни, когда финдипошивцы получали премиальные и становились добрее, Карл Иванович впадал в откровение и, глядя на свою фигуру, спрашивал:
— И что такое: спина нарастает, живот увеличивается, а ноги те же — тоненькие?
— Дом на сваях, — отвечали в таких случаях финдипошивки.
На голове у Бубона всегда торчала фетровая шляпа, в которой, казалось, наседка трижды на лето высиживала цыплят. Кожа на лице походила на туго натянутую бумагу. Судя по выражению
