Белогорская крепость - Наталия Иосифовна Ильина

Муму по произволу барыни, завершившееся утонутием животного с помощью привязанных к шее последнего кирпичей». Клавдия Сергеевна одобрительно кивала, лицо ее как-то помягчело… Успокоившись за Иру, я обвела глазами класс, и вовремя: Котков клонился набок. Еще секунда — и мальчик свалился бы в проход между партами. Я громко сказала: «Котков!» Он вскочил, как встрепанный, и сразу же заговорил: «Будучи по природе существом общественным, Герасим горячо привязался к барыне, однако под давлением Муму был вынужден барыню утопить…» Поскольку Ира свое отбарабанила, она догадалась сесть, а Клавдия Сергеевна полагала, видимо, что я Коткова о чем-то спросила… Во всяком случае, она снова одобрительно кивала, учащиеся сидели тихо, и, кажется, никто, кроме меня, не заметил, что мальчик спросонок несет бог знает что… Я сказала: «Хорошо, Котков. Садись». Но он несся дальше: «В знак протеста немой дворник решительно порвал с городом и удалился в трактир, где его ждал любимый труд на лоне природы…»

Тут, на мое счастье, прозвенел звонок.

Поскольку «событийное содержание» дети усвоили, пора было переходить к образам. Для удержания в памяти учащихся действующих лиц произведения рекомендуется чертить таблицу. В пособии для учителя, разработанном П. Г. Воробьевым, дан образец таблицы, относящейся к рассказу «Бежин луг», и сказано: «Запись в целях усиления наглядности осуществляем в определенной системе. В результате такой классной работы получаем табличную запись, что и составит первый этап в изучении образов мальчиков». Опираясь на эти указания, я решила составить свою таблицу для изучения образов дворовых. Проведя на доске горизонтальные линии, я написала между ними: «Имя. Профессия. Внешность», — а затем горизонтальные линии пересекла вертикальными. Дети фиксировали все это в своих тетрадях… Внезапно я поймала себя на том, что вместо слова «имя» чуть не написала: «Наименование продукта». Перед моими глазами возникла и не желала исчезать таблица из Люсиной книжки! Проклятая эта таблица мучительно напоминала ту, которую я чертила на доске! Усилием воли я заставила сгинуть кондитерскую таблицу и стала заносить в образовавшиеся клетки нужные определения. «Имя: Гаврила. Профессия: дворецкий. Внешность: желтые глазки, утиный нос…» Я писала, скрипели перьями дети, было почему-то душно… «Капитан Климов. Сапожник. Глаза оловянные, волосы беловатые… Татьяна. Прачка…» Внезапно рука моя, будто повинуясь какой-то бесовской силе, вывела: «Яйца и меланж» — и быстро занесла в соседнюю клетку: «для опары — ноль, для теста — 134». Я тут же опомнилась, стерла написанное, обернулась… Голос Лены Гурко:

— Ой, я не успела цифры записать!

— Это не надо, — сказала я дрожащим голосом. — Сейчас будем устно. Переходим к центральному образу произведения, а именно — к Герасиму!

— Клетки будем делать для Герасима? — спросила Ира Сушкина.

— Пока не будем.

Я взглянула на Вову Коткова. Глаза его как-то остекленели, но он еще держался. Я же держалась плохо. Меня охватило странное оцепенение, и, чтобы взбодрить себя, я заговорила громким голосом:

— Выясняем социальное положение центрального образа. Пункт первый. Кто такой Герасим?

С пунктом первым я, кажется, справилась благополучно, перешла к пункту второму, и тут меня понесло… Цитаты из Люсиной книжки (будь проклят тот час, когда я увидела ее!) перепутались в моей усталой голове с цитатами из пособия для учителя, и я произнесла нечто непотребное, вроде:

— В целях глянцевания образа необходимо ознакомление учащихся с цитатной характеристикой, в противном случае изделие не получит нужного колера…

Когда урок наконец кончился, я пошла в умывальную, намочила платок в холодной воде, приложила ко лбу, потом снова намочила и снова приложила…

На воскресенье всегда много планов: и в гости я собираюсь, и в кино… Но решила провести день тихо. Случившееся накануне я объясняю сильным переутомлением. Утром я погуляла, а после обеда решила поваляться на диване и, может быть, вздремнуть. Но сон не приходил, и я взяла с полки книжку…

Этой книжкой оказался томик Тургенева… Опять Тургенев! Я не хотела Тургенева. Последнее время я испытываю неприязнь к Тургеневу… Но вставать и брать другую книгу лень было, и я стала перелистывать попавший под руку том… «Вешние воды». Так. Ну и что? Очень все помню, и перечитывать неохота. Однако я стала читать и неожиданно зачиталась…

«…Голова Санина приходилась в уровень с подоконником; он невольно прильнул к нему — и Джемма ухватилась обеими руками за его плечи, припала грудью к его голове. Шум, звон и грохот длились около минуты… Как стая громадных птиц, промчался прочь взыгравший вихорь… Настала вновь глубокая тишина.

Санин приподнялся и увидел над собою такое чудное, испуганное, возбужденное лицо, такие огромные, страшные, великолепные глаза — такую красавицу увидал он, что сердце в нем замерло, он приник губами к тонкой пряди волос, упавшей ему на грудь, и только мог проговорить…»

А дальше я не видела ничего: строчки расплывались. Я плакала. Я так давно ничего не читала, кроме пособия для учителя и пособия для кондитера, что забыла, что в родном моем языке существуют иные слова… И, кажется, я плакала от радости, что такие слова существуют. Но мне было не только радостно, мне и горько было, на сердце что-то скребло…

Ночью я спала хорошо, но перед рассветом проснулась, как от толчка, и лежала, уставясь в темноту. Мне чудилось, что я участвую в чем-то скверном, что я соучастница и прощения мне нет. И я все спрашивала себя, что теперь делать и как дальше жить…

1973

К ВОПРОСУ О СПРОСЕ

«В течение долгого времени мы с мужем пытались найти сатирическую форму, чтобы сообщить тебе, дорогой Крокодил, что в нашем городе уже давно нет ни спичек, ни папирос», — пишет читательница из Новосибирска. Сатирической формы супруги не нашли, спичек — тоже и вместо этого стали искать знакомства. Знакомства найти им удалось, и хоть втридорога, но спички и папиросы у них скоро будут.

Сразу надо было искать знакомства, не теряя времени на поиски формы. До формы ли тут, когда в доме нет спичек? Остальные наши читатели на поиски формы не отвлекаются, сообщая в своих письмах голые факты. Легко заметить, что большинство сетует на отсутствие двух предметов: спичек и посуды.

Вот я и решила выяснить: куда они девались и кто в этом виноват?

Мне удалось довольно быстро установить, что посуды не хватает вот по какой причине: ее бьют. Бьют во время перевозок. Бьют во время погрузки. А также бьют в ресторанах и столовых.

Это прекрасно, что в стране становится все больше ресторанов, кафе и столовых и в одной только Москве мы сегодня имеем полмиллиона посадочных мест! Рабочим, служащим и студентам