Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

то шершавым хвостом, не то плавником. Тимофееву стало до жути страшно. Если это акулы, то эти твари подбираются к жертве постепенно именно таким образом, ходят кругами, примеряются, а потом, словно по команде, начинают пиршество, стараясь оторвать от жертвы наиболее крупный кусок.

Внезапно справа от него снизу выскочило огромное гладкое тело и снова плюхнулось в воду уже с другой стороны от моряка.

– Дельфины! – догадался Тимофеев. – Родные вы мои! Ребята, не дайте погибнуть в одиночку!

Почему-то сразу вспомнилась газетная публикация, которую он прочел еще в базе до выхода корабля в поход. Речь шла о молодом человеке Филиппе Круазоне. В десятилетнем возрасте он получил травму и лишился рук и ног. В 26 лет парень стал знаменит, переплыв Ла-Манш. Проделать это под силу далеко не каждому даже тренированному и абсолютно здоровому спортсмену. В самом узком месте ширина пролива – 34 километра. Пловцу с ограниченными возможностями помогли специальные протезы с ластами и огромная сила воли. Планировалось, что на заплыв уйдет не меньше суток, но в итоге Филипп преодолел дистанцию всего за 13 часов. Некоторое время бок о бок с ним плыли три дельфина, которые помогли парню поверить в себя. Тимофеев вспомнил, что та публикация называлась «Принцип трех Н – Нет Ничего Невозможного».

– Нет! И я так просто не сдамся, – решил Тимофеев.

В этот момент ему показалось, что вдали промелькнул огонек. Это мог быть маяк, светящийся буй или проходящее мимо судно. Тимофеев снова поплыл в направлении огонька. Рядом с ним в паре метров держалось несколько дельфинов. Умные океанские животные, словно подбадривая своего подопечного, время от времени то справа, то слева сверкали спинами с плавниками.

По мере приближения огней Тимофеев, не замечая усталости, плыл все быстрее. Он еще не верил своему счастью, когда луч одного из прожекторов скользнул по его голове, остановился, вернулся назад, и тут же к нему пристроился второй луч. Затем с корабля спустили шлюпку, которая подобрала Тимофеева, и через некоторое время обезумевшего от радости офицера подняли на борт.

Всеобщей радости не было предела. Пока офицера сопровождали в медпункт, каждый, кто попадался на пути, пытался дотронуться до Тимофеева и сказать обнадеживающие слова. По щекам капитан-лейтенанта стекали капли, и невозможно было определить – это слезы радости или океанская вода с мокрых волос. Из его уст вырывались лишь хриплые, но искренние слова благодарности: «Ребята, спасибо, что не бросили…»

Вместо эпилога

Тимофеева освободили на сутки от ходовых вахт, и он проспал много часов. Проснувшись к полудню следующих суток, через открытый иллюминатор каюты увидел голубое небо и яркое солнце. Скоростью 18 узлов корабль продолжал идти в кубинский Сьенфуэгос. После пережитого Тимофееву стало радостно на душе. Он теперь твердо знает, что в жизни нет ничего невозможного. Необходимо только не терять самообладание и верить в лучшее. Он встал, подошел к иллюминатору и что есть сил закричал в круглую амбразуру: «Ура-а-а! Я жив! Спасибо, мужики! Я всех вас люблю!!!»

Одевшись, Тимофеев поднялся на ГКП еще раз поблагодарить за свое спасение всех причастных к нему, в первую очередь старшего в походе, командира корабля и штурмана. На ГКП в это время старпом принимал доклады о проверке личного состава подразделений. Увидев Тимофеева, он встревоженно объяснил:

– Пять минут назад матросы снова слышали крики за бортом. Не дай Бог, опять кто-то выпал.

Тимофеев смутился и промолчал. Это ведь он кричал в иллюминатор, и голос могли услышать матросы на верхней палубе. Вот только кричал он не от отчаяния, а от радости. Неудобно вышло…

9.ИНТЕГРАЛЬНЫЕ СХЕМЫ И ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ ШЕСТЕРЕНКИ

Рома Гаряев и Саня Горелов дружили двадцать лет. Механик Гаряев и связист Горелов еще лейтенантами попали служить на один корабль и с тех пор, словно нитка за иголкой, следовали один за другим по вытканному офицерской судьбой полотну жизни. Вместе совершили несколько многомесячных океанских походов, в одно и то же время женились, у каждого через год после свадьбы появились дети: у Гаряева сын, у Горелова – дочь. Затем закадычных друзей отправили в длительную командировку на Кубу, где они обучали местные кадры каждый своей специальности. И все бы хорошо, но Рома Гаряев потихоньку пристрастился к спиртному и после возвращения из-за границы все чаще стал прикладываться к бутылке. Постепенно пагубная зависимость усиливалась, и он стал выпивать практически ежедневно. Сначала на это почти не обращали внимания, пока постояннное полупьяное состояние механика не стало проблемой экипажа. Саня Горелов попытался как-то повлиять на друга: проводил беседы, уговаривал прекратить выпивать, контролировал Романа. Наконец, отчаявшись, он стал слегка принимать на грудь вместе с ним, якобы чтобы Гаряеву досталось меньше, но ничего не помогло. Скорее наоборот. Вместо одного пьяницы появились два, а с поклонниками Бахуса на флоте разговор короткий. Карьера обоих резко изменила направление, а в служебных характеристиках друзей перед словом «дисциплинирован» синхронно появилась частица «не». К спивающимся офицерам на боевых кораблях доверия нет, а былые заслуги в зачет не идут. Деградация продолжалась, и потому через какое-то время оба оказались на корабле отстоя у заводской стенки.

Корабль, именуемый на флоте эпитетом «отстойный», – место службы весьма специфическое. Хорошо понимая, что стальной красавец, на котором ты находишься, вряд ли уже когда-нибудь разрежет форштевнем океанскую волну или пересечет Северный тропик, офицеры и мичманы, оказавшиеся здесь, как правило, со временем постепенно впадают в уныние. Начальство посещает такие корабли редко, и потому пьянство тут реально процветает и становится регулярным. Иной командир еще пытается удержать дисциплину на таком корабле и строгими мерами дисциплинарного воздействия наладить служебную деятельность. Но это удается далеко не каждому, да и желающих заниматься столь бесперспективным делом почти нет. Вот и Гаряев с Гореловым, прозябая в так называемом вечном ремонте, едва сойдя с трапа корабля на берег, быстрым нетерпеливым шагом устремлялись к ближайшую забегаловку, где пили горькую и жаловались друг другу на жизнь.

И вот однажды…

– Слушай, Рома, моя Алена учится в Мурманске в государственном техническом университете и недавно познакомилась с хорошим парнем. Он учится на последнем курсе мореходки. Зовут его Руслан. Это случайно не твой сын? – как бы между прочим поинтересовался Горелов у друга.

– Понятия не имею, но у сына спрошу, – вяло отреагировал уже принявший на грудь Гаряев.

Но этот разговор он запомнил и дома принялся целенаправленно расспрашивать отпрыска.

– Руслан, а как фамилия девушки, с которой ты встречаешься? Случайно не Горелова?

– Да. Алена Горелова. А в чем, собственно, дело? – удивился сын.

– Знаешь, сынок, ты лучше с этой девушкой