Изгой - Эль Кеннеди

и смотрит на меня, отчего в горле у меня пересыхает. Соблазн и подозрение вместе. Я не знаю, что с этим делать или как ей удается передавать столько эмоций, ничего не говоря.

– Что? – хрипло спрашиваю я.

Я из-за нее нервничаю. Такое странное ощущение. Почти ничего меня не нервирует. Мне бы это не нравилось, не будь оно при этом таким волнующим.

– Ты сегодня прилично себя вел, – говорит она.

– Правда? – Я сажусь на край своей кровати.

Слоан кивает, крутясь на стуле из стороны в сторону.

– Чтоб ты знал, у меня нет кинка на мачо мужиков.

– Ладно…

– Но… Это было очень сексуально, когда ты заступился за меня перед Дюком. Вот.

– Учтено. А чисто ради интереса, какие тайные кинки у тебя есть?

Вскинув бровь, Слоан не удостаивает меня ответом. Пытается сломать. А я и рад.

– Я серьезно. И потом, у озера. Ты был очень мил, хотя был не обязан.

– Знаю, что серьезно напортачил в начале, но я честно тебе говорю, Слоан. Я с тобой. По-настоящему. Можешь на меня положиться.

Ее губы трогает застенчивая улыбка, и она отворачивается, разглядывая обои.

Редкое зрелище, но смущенная Слоан прелестна в том смысле, который разбивает мне сердце. Когда мы первый раз встретились, я знал, что она нечто большее, чем загадочная грубая дочка директора, отказывающаяся говорить свое имя. Я знал, что, если разгадаю ее, то найду что-то совершенно волшебное.

– Вот об этом я и говорю, – отвечает она наконец, все еще не смотря на меня. – Ты как будто нарочно говоришь мне самые приятные вещи.

Я давлю смешок.

– Мне перестать?

– Да, – категорично говорит она. – А то, знаешь ли, всякие мыслишки появляются.

– Да ну? – Мой голос садится.

– Ты и так горячий. Это уже перебор.

Я все-таки смеюсь.

– Эй, я умею хранить секреты. Можешь унижать меня на публике, а я никому не скажу, что на самом деле снежная королева любит добрых мальчиков.

Она закатывает глаза.

– Заткнись.

– Ну, знаешь, для вида. Нам же надо поддерживать твою репутацию и все такое.

Слоан показывает мне средний палец.

– Вот она, твоя репутация.

– Моя девочка.

– Видишь? – Она наклоняет голову набок. – Вот опять.

Никогда не знаю, чего ожидать от нее в следующий момент. Из-за этого я слежу за каждым ее словом, каждым выражением лица. Да, я ее хочу. Но как бы много я ни узнавал о Слоан, она щелкает выключателем и изобретает себя заново. Так что я оказываюсь совершенно не готов, когда она расстегивает пуговицу на рубашке, а затем вторую. Она не сводит взгляда с моего лица, в то время как мой очень заинтересованно следит за ее пальцами.

– Ты как скажешь что-нибудь хорошее, так я сразу забываю, что должна быть неприступной, – обвиняет меня она.

– Уж прости, если я тебя не остановлю.

Слоан медленно расстегивает каждую пуговицу, развалившись в кресле и раскинув ноги. Она словно сошла с обложки крутого альбома. Она расстегивает застежку в передней части лифчика и дает ему упасть вместе с рубашкой, затем встает. При виде ее упругих сисек мой рот наполняется слюной. Я с трудом сглатываю, борясь с желанием усадить ее к себе на колени и присосаться к этим милым крохотным сосочкам. Но это ее шоу. Сегодня ночью она главная.

При виде жара в моих глазах она мягко улыбается и подходит ближе, останавливаясь между моих ног. Дрожь пробегает по всему моему телу, когда она хватает воротник моей рубашки и стягивает ее с меня через голову. Когда ее лицо замирает в миллиметрах от моего, я чуть подаюсь вперед, чтобы наши губы соприкоснулись.

Слоан целует меня очень быстро, словно дразнит.

– Уж прости за эмоциональность…

– Прощаю, – говорю я, обнимая ее и проводя пальцами по мягкой, теплой коже ее спины.

– Мне кажется, я знала, что нам будет вместе хорошо. Потому и старалась так сильно тебя отвергнуть.

– Справедливо. – Я прижимаюсь губами к ложбинке между ее грудей. Чувствую ее сердцебиение щекой. – Я тоже не планировал, что так все выйдет.

Для меня секс никогда не был главной целью. Мне не нужны были завоевания или трофеи. Когда я впервые ее увидел, в Слоан было что-то необъяснимое, просто умоляющее, чтобы его поняли. Я должен был ее узнать. Разгадать ее тайну. Где-то в процессе она стала самой главной частью моей жизни в этом месте. И я не могу снова все запороть. Она доверилась мне, даже после того, как я от души постарался все разрушить. Я не могу снова ее потерять.

– Носок на дверь вешать нужно? – сухо спрашиваю я.

– Не. Футболистам плевать на отбой. До двух часов утра точно не вернутся.

Она направляет меня к одному соску и выгибается, когда я провожу руками по ее ногам и хватаю за ягодицы. Из опыта я знаю, что Слоан может кончить от одной только стимуляции груди, но мой стояк уже упирается в ширинку, и я хочу видеть ее верхом на себе, желательно прямо сейчас. Она разрешает мне снять с нее шорты и запустить руку между ее ног, чтобы проверить, насколько она мокрая. А потом она делает самое сексуальное, что я видел в своей жизни, – ставит одно колено на кровать, чтобы оседлать мою ногу, и проталкивает мои пальцы в себя.

У меня вырывается стон.

– Черт, ты прекрасна.

Тяжело дыша, она целует меня, жадно и глубоко, покачиваясь на моей ладони. Второй рукой я сжимаю ее грудь и щипаю пальцем за сосок, пока она не роняет голову мне на плечо.

– Я хочу кончить, когда ты будешь во мне, – выдыхает она мне в ухо.

Я почти готов плакать от разочарования, когда она слезает с моей руки. Она подбирает с пола свои шорты и достает из кармана презерватив, а потом, не успеваю я и моргнуть, толкает меня на кровать и набрасывается на мои штаны.

Когда молния застревает на полпути, Слоан всхлипывает в отчаянии. Ее руки дрожат, цепляясь за пояс моих джинсов, и у нее вырывается болезненный шепот:

– Пожалуйста, – выдыхает она. – Я весь день этого ждала.

Чтоб меня, это, пожалуй, самое горячее, что я когда-либо слышал. Мой член чуть сам не прорывает ткань от этих слов.

С тихим смешком я помогаю ей, и вместе мы стягиваем штаны с моих бедер. Я уже полностью готов продолжать, но она все равно наклоняется и берет его в руку, чтобы облизать ствол и взять в губы головку. Никогда еще не был готов так быстро кончить.

– Черт возьми, – хриплю я. – Если продолжишь в том